В прошлом году столица отметила свой 850-летний юбилей, а в России уже начали подготовку к не менее важной и торжественной дате — 300-летию Санкт-Петербурга. Второй по величине и значению город страны готовится достойно встретить это знаменательное событие в 2003 году. И если политическое первенство Москвы уже не оспаривается северной Пальмирой, то культурное — отнюдь... Петербург продолжает, и не без основания, считать себя культурной столицей России, отбирая это право у первопрестольной.
Этот спор длится уже почти три века. Противостояние началось с самого момента заложения крепости на Заячьем острове. Именно тогда московская феодальная знать, не желавшая выходить из тупика, в который ее завела концепция национального изоляционизма, стала каркать, в бессильной злобе: «Быть Петербургу пусту, быть пусту!..»
Но уже Пушкин писал в «Медном всаднике»: «Прошло сто лет, и юный град... вознесся». В XIX веке тема противостояния Москвы и Петербурга нашла широкое отражение в русской классике. Пушкин, Гоголь, Белинский, Герцен и многие другие с присущей им проницательностью отметили разницу уклада жизни и быта Москвы и Петербурга, а также характерное отношение городов друг к другу. Великий поэт оставил не только гениальные строфы о российских столицах, но и следующие прозаические строки: «Упадок Москвы есть неминуемое следствие возвышения Петербурга. Две столицы не могут... процветать в одном... государстве, как два сердца не существуют в теле человеческом».
Пушкину вторят Гоголь и Белинский, отметившие характерный для Москвы, с ее хлебосольством и гостеприимством, традиционный патриархальный уклад, столь противоположный холодному, чиновному, нерусскому Петербургу... Антагонизм проявлялся даже в строении городов и характере его жителей: узкие и кривые улочки Москвы, лепящиеся друг к другу в хаотическом порядке, — и прямые, как стрела, проспекты Петербурга и линии Васильевского острова.
«Историчность» Москвы и «рукотворность», искусственность Петербурга живо ощущались многими. А. И. Герцен в работе «Москва и Петербург» метко передал непохожесть и отчужденность двух главных городов России: «В Петербурге все люди вообще и каждый в особенности прескверные. Петербург любить нельзя, а я чувствую, что не стал бы жить ни в каком другом городе России. В Москве, напротив, все люди предобрые, только с ними скука смертельная». Эти сравнения можно долго продолжать...
Различия в культурной жизни городов доходили до того, что в Петербурге храм включался в городскую застройку как элемент градостроительного ансамбля и зачастую не воспринимался в обыденном рационалистическом сознании города как культовое здание; и недаром Герцен писал, что «в Петербурге можно прожить года два, не догадываясь, какой религии он принадлежит». В Москве же, несмотря на проникавший в нее рационализм невской столицы, преобладающим оставалось религиозное начало. Не случайно и то, что в Петербурге классицизм, а в Москве романтизм — получили свое наиболее полное культурно-историческое воплощение, ибо эти стили соответствовали духу городов.
Роль двух столиц в истории России уникальна, и это еще одна из загадок страны, которую, как писал Ф. И. Тютчев, «умом не понять». Петербург не мог функционально заменить Новгород, как утверждают некоторые исследователи: ведь последний никогда не был конкурентом Москвы в едином государстве. Политической независимости «Нового города» пришел конец после его присоединения в 1478 году, а поход Ивана Грозного 1570 года лишил его и остатков экономического благосостояния, оттеснив на обочину России.
Ставшая широко известной фраза Гоголя: «Москва нужна для России; для Петербурга нужна Россия» — отражает лишь одну сторону медали. Подлинный смысл «петербургского переворота» (термин М. С. Кагана из его книги «Град Петров в истории русской культуры») — в создании новой России, великой морской державы, определявшей в первой половине XIX века судьбы народов мира. И, думается, не случайно в сухопутной Москве до недавнего времени не было памятника одному из самых известных лиц российской истории.
Возвращение столицы в Москву в 1918 году в буквальном смысле выбросило Петербург из орбиты европейской и международной сферы, где он пребывал два столетия. Город, едва отпраздновав 200-летие со дня основания и 300-летие Романовых (что знаменовало определенный рубеж в развитии северной Венеции), начал было превращаться во второстепенный город с областной судьбой, однако нашел в себе силы сохранить роль культурной столицы России. Ленинград значительно меньше пострадал от сноса исторических памятников: его культурные утраты не идут ни в какое сравнение с Москвой. То же, что было разрушено или уничтожено фашистами, подлежало восстановлению, ибо, во-первых, являлось делом национальной гордости и престижа; а во-вторых, носило дворцово-парковый, т.е. светский характер. Ленинград с его Эрмитажем — самым большим музеем в мире, с его выставочными залами, театрами, многочисленными скульптурами, историческими памятниками под открытым небом и, разумеется, с его белыми ночами, в советское время приобрел ореол романтического города-музея. Москва же стала восприниматься как город министерств и ведомств с правительственными Кремлем и Красной площадью. Столицы как бы поменялись ролями.
Постсоветское время изменило ситуацию в обоих городах. Москва начала стремительно восстанавливать свои утраченные культурно-исторические ценности и создавать новые исторические ансамбли: такие, как Поклонная гора или комплекс Манежной площади, — а Санкт-Петербург получил большую свободу в политической и экономической деятельности. Каким образом пойдет развитие и состязание двух столиц в третьем тысячелетии, покажет будущее.
Вставить в блог
Поддержите нас!
