Ольга Седакова: Я всю жизнь думаю одну и ту же мысль

В течение почти полтора часов живого общения с залом Ольга Седакова рассказала о новых книгах, работе над ними, о текстах, которые не были включены в новое собрание сочинений, о поездках, читателях, студенческих экспедициях…

 Набор тем, оказался слишком разнообразен для презентации, круг вопросов широк, но, несмотря на это, все было пронизано одним настроением, одним духом. Ключ к пониманию дала сама Ольга Александровна:

 - Мне кажется, что я всю жизнь думаю одну и ту же мысль, или несколько мыслей разным образом – иногда они являются в форме стихов, иногда это имеет вид комментария к стихам другого автора. Иногда это приобретает форму эссе на философские или моральные темы.

 Она рассказала, что было очень сложно как-то разделить тексты, чтобы распределить их по разным томам: как разделишь стихотворение и эссе, если они посвящены одному и тому же, написаны об одном и том же? Хотя, конечно, при подготовке издания тексты все же были включены в 4 разных тома - «Стихи», «Переводы», «Poetica» (тексты о поэзии)  и «Moralia» (сочинения на моральные темы).    

 О работах, включенных в 3-й и 4-й тома, Ольга Седакова замечает, чтодля них лучше всего подходит немецкое слова «Geisteswissenschaft» – «наука о духе».

 - Это не филология, это что-то другое – попытка проследить некоторое направление мысли человеческого гения, - объяснила эссеист.

 По ее замечанию, именно в этом направлении работали Бахтин и Аверинцев. 

 Ольга Седакова пишет на разные темы, круг авторов, которых она перевела или о которых создавала аналитические тексты или эссе, широк, но она никогда не претендовала называться специалистом  во всех областях, о которых пишет, ведь действительно есть профессионалы, которые напишут об этом лучше. Скорее ее работы – плод личных размышлений, личного анализа, но это не всегда плохо. Она вспоминает свой текст о Беатриче и Лауре, который читала в Италии: тогда итальянцы говорили, что надо же было приехать исследовательницы из России, чтобы она рассказала им об их родной культуре.

 В 4-томник вошли многие работы, однако его нельзя назвать «собранием сочинений»:  в собрание сочинений, как правило,  включают уже изданные работы, а здесь есть в том числе и тексты, опубликованные на русском языке впервые. Впервые были сверены и  многие цитаты:

 - Обычно я пишу в деревне: там лучше думается, но большой библиотеки нет, - рассказала Седакова.

 Цитирование по памяти провоцирует неточности, причем большинство - в цитатах из русских, а не иноязычных поэтов. По мнению Ольги Седаковой, в этом можно увидеть  некую общность с фольклорной традицией: поэты-исполнители «досочиняли» и пересочиняли уже известные сочинения, обогащая их новыми смыслами.

 - В вариативности и анонимности  фольклорных текстов и анонимности авторов заключена большая сила, - считает Седакова.

 Общность с пространством фольклора – и в жизни ее собственных стихов. На встрече поэт со смехом вспомнила, как читала стихотворения в разных местах, а потом ей приносили несколько вариантов одного и того же текста. Нынешний 4-томник – в том числе и попытка зафиксировать «канонические» варианты некоторых сочинений.

 Отвечая на вопрос корреспондента «ТД» о том, что заставляет ее заниматься изданием книг, кропотливой сверкой цитат и подготовкой текстов к печати, Ольга Седакова сказала, что в этом есть и желание подвести некоторый итог и привести все в надлежащий вид. Тираж книг небольшой – всего 3000 экземпляров («И даже маленький», - уточнила поэт), однако это тоже связь с читателями.

 Конечно, тут есть еще одна проблема, о которой сказала руководитель проектов «Ольга Седакова. Четыре тома» и «Официальный сайт Ольги Седаковой»Маргарита Криммель: провинция оказывается «отрезана» от пространства культуры и литературы, люди не то что не могут достать книги, но даже не знают о том, что они выходят. Отчасти эту проблему может решить сайт Ольги Седаковой, на котором в открытом доступе размещены многие написанные ею тексты.

 Вообще отношения с читателями – важная для поэта Седаковой тема. О своих читателях она говорит много и заинтересованно, вспоминает слова Владимира Бибихина, который, побывав на одном из ее творческих вечеров, заметил, что ее читатели – это какая-то особая общность, особое «племя». Как бы ни было удачно или не удачно это слово, в какой-то мере оно отражает наблюдения Седаковой  о том, что в разные эпохи и в разные времена ее читают люди одинакового склада, по ее словам – «тихие в социальном смысле, но при этом, серьезные, самостоятельные, вдумчивые». Они одинаковы вне зависимости от, например, возраста или национальности.  Правда, в Европе и России занимают различное социальное положение:

 - Не думаю, что среди моих читателей будет ректор университета или даже заведующий кафедрой, а что уж говорить о министре, например… Тогда как мои западные европейские читатели занимают и эти посты – это кардиналы, это министры, но люди этого же склада. Из этого видно, что их общество устроено как-то по-другому. У нас такие люди никуда не поднимаются…

 Взаимодействие читателя и поэта – еще один пункт размышлений Ольги Седаковой. Она вспоминает слова одного из своих немецких критиков, директора Института Гете, о том, что чтение стихотворений похоже на некое духовное упражнение: когда поэт творит, с ним что-то происходит,  то же может происходить и с читателем.  Она вспоминает слова Мандельштама, который первый заметил, что слушатель и зритель – творческая профессия.

 - Читатель занимается сотворчеством, слушатель занимается сотворчеством, и если у него нет способностей, он ничего не услышит! Мы видим, что и это призвание становится все более редким, и это ужасно, если действительно пишущих людей больше, чем слушающих, потому что цель творчества все-таки – читатель, - говорит Ольга Седакова.

 Поэзия в первоначальном смысле – это служение мистическое, религиозное. Поэт часто  становится просто передатчиком и, бывает, даже не успевает понять, что же произошло.

 Словно в дополнение к теме о мистическом характере поэтического творчества Ольга Седакова отвечала на вопрос о религиозном искусстве современности и древности. Сейчас основа церковного – «поделки»,  раньше - «рождались образцы». Но дело не только в предметном содержании: в прежние времена поэту всегда отвечал хор.

 - Сегодня мы слышим голос человека, который за собой не слышит хор, потому что он одинок, - говорит Седакова.

 Вопрос о связях между людьми тесно увязывается с вопросом о передаче переживания и передаче знания. Наследие эпохи Просвещения – чрезмерная педагогичность, которая мешает  в постижению Истины и обмену опытом:

 - Мы думаем о знании – как его передать, а не об Истине как она есть. Человек обеспокоен педагогикой, и поэтому, чтобы правильно передать, он вырабатывает много схем. Но настоящая, истинная передача происходит другим образом.

 По словам поэта, если человек занят именно постижением Истины, это совсем другой уровне, другое качество опыта. В этом случае вопрос о педагогике оказывается просто ненужным.

 «Схемы» вредят не только в плане передачи опыта: они приводят к чрезмерном упрощению понимания действительности. Отсюда – вопросы о противопоставлении разума и веры, аналитического постижения действительности и поэтического творчества. Эти оппозиции не соответствуют действительности. Ольга Седакова напоминает об опыте восточной христианской аскезы, в которой противоречия между и верой и знанием не было: говорилось об уме, воспетом в Библии, причем об уме сердечном, сведенном в сердце.

 - В великом Покаянном каноне поется: «Да буду ум зряй Бога», то есть буду я целиком, умом видеть Бога. Ум – это высочайшая ценность, - напомнила Седакова.

 Один из вопросов из зала – о том, не пыталась ли она, как литературовед, обратить взгляд на себя, проанализировать свои стихи, динамику творчества. Ответ – не пыталась.

 - Это очень странное чувство границы. Когда мне приходилось хоть чуть-чуть объяснять то, что я сама пишу, например, с переводчиками, у меня было ощущение чего-то более страшного, чем стриптиз… Я не могу объяснить, почему, но знаю, что это не позволено.

Официальный сайт Ольги Седаковой: olgasedakova.com