Обще(е)Житие

Заходить лучше в районе полуночи - как раз все в сборе. На кухне ни одной свободной конфорки, лестничные пролеты превратились в зрительный зал, сцену, а также место оттачивания умения вести диалог с вахтершами. Да и в комнатах наконец-то «все дома» и ведутся самые интересные разговоры. Плюс двустороннее движение по коридорам в поисках учебников, а еще лучше - сделанных домашних заданий. А если в сессию - о, тут еще веселее. «Шарашиться» будут до утра, собираясь по полгруппы то в одной, то в другой комнате, обмениваясь шпаргалками и вдохновенно пересказывая друг другу билеты. Главное, не забыть ответ в ближайшие пару часов, чтобы хватило до конца экзамена.

И как во всем этом Содоме-Гоморре может жить православный студент? А так же, как и все остальные. Только часть радостей у него будет специфической: собираться по вечерам у кого-нибудь для совместного чтения правила, вместе ходить к метро на раннюю литургию и вместе возвращаться домой с ночной рождественской службы, вместе варить гречку в пост и красить яйца на Пасху.

Да, красить... Последний раз мы делали это так вдохновенно, что все три плиты по окончании процесса стали подобны палитре живописца, и только памятование о том, что мы христиане, сподвигло на уборку стратегического кухонного помещения. В два часа ночи иных аргументов не было. Вот вам и польза религии для общества, налицо.

Свобода как осознанная необходимость

Идиллия совместного жительства не всем дается сразу и не всем дается вообще, но она - возможна и реальна, и многое, увы - или к счастью - зависит от нас.

Но не все же быть идиллии. Больше всего наблюдаемых конфликтов имело своим основанием не идейные, мировоззренческие, научные или какие-либо «высокие» разногласия, а чисто бытовые: от дележа места в шкафу до мытья посуды. И здесь даже ангел может искуситься...

Только вымоешь посуду

Глядь - уж новая лежит

Уж какая тут свобода

Тут до старости б дожить.

Правда, можно и не мыть

Да вот тут приходят разные

Говорят: посуда грязная! -

Где уж тут свободе быть

Д. Пригов. «Банальное рассуждение на тему свободы»

Вот так. Ни свободы тебе, ни осмысленности бытия. Это, кстати, тоже одно из «великих» открытий самостоятельной жизни: как же много надо сил и времени на простое физическое выживание. И запоздалое понимание ценности родительской заботы...

Зато проблема посуды вполне может быть решена, а уж христианам и вовсе не пристало претыкаться об этот камень:

Вымою посуду -

Это я люблю

Это успокаивает

Злую кровь мою

Если бы не этот

Скромный жизненный путь -

Быть бы мне убийцей

Или вовсе кем-нибудь

Кем-нибудь с крылами

С огненным мечом

А так вымою посуду -

И снова ничего

Он же

Но уж если совсем нет сил на такие прозаические вещи, можно просто повесить на стенке постмодернистские приговские стихи и утешаться самим, а также умягчать сердца щепетильных соседей.

Впрочем, бывают вещи и посложнее:

Трое - это современно

Тишина, темно, и много комарья.

Одного с тобой мы Бога: ты и я.

Ночь сырая. Мне не спится. Три часа.

Угораздило влюбиться в небеса

И в тебя. Одновременно. Видно, рок.

Трое - это современно. Мы и Бог.

Дмитрий Румянцев

Увы, не всегда получается так красиво. Вот, например, ваша соседка однажды решает, что в вашей комнате отныне живет ее молодой человек. Ну что ж, не смертельно. Но блажен тот, кто спит крепко. Пожалуй, имея в виду возможную общажную будущность, не стану приучать своих детей спать в темноте и тишине. На всякий случай.

Американский пирог

Мы получили желанный кусок свободы, но вместе с ним - и ответственности, о которой (точно помню!) не просили. Ответственности - хотя бы за себя. И очень удивились. Потому что хлопотным это делом оказалось, ох каким хлопотным...

Общага научила многому: обходиться без многих считающихся обязательными вещей - холодильника, утюга, термометра, прихваток и т. д.; спать при любом шуме и свете (просто устать надо как следует); делиться всем - от фотоаппарата и компьютера до ножей и вилок; не приставать к людям с расспросами и разговорами, не раздражаться по мелочам.

Пять общажных лет утвердили в мысли, что главное - жить не «где», а «с кем».

Пять «постобщажных» месяцев принесли некоторое понимание, почему общежительность действительно легче пустынничества. Как бы ни уставал от невозможности побыть наедине с собой, одному, оказалось, жить сложнее...

Продолжение следует...