Быть независимым

Причины зависимости

Сначала мы попытались выяснить, в чем причина возникновения зависимости: кроется ли она внутри личности человека или связана со средой, обществом? «Это сложнее, чем кажется, — считает игумен Иона (Займовский). — Алкоголизм — сложное заболевание, до сих пор не изученное. Оно может начаться у кого угодно в любом возрасте, хотя часто передается по наследству. Одна женщина умерла от алкоголизма в возрасте 75 лет, до этого она никогда не пила, впервые выпила как следует на своем 73-летии. Спилась за два года, ничего не могла остановить». «Есть факторы, которые способствуют возникновению зависимости, но химическая зависимость не ограничивается этими причинами, — подчеркивает Екатерина Савина. — Например, ребенок не был воспитан в семье так, что он в состоянии переживать сложные жизненные ситуации. Он не научился обращаться за помощью, не научился справляться с чувствами, не очень уверен в себе — это психологическая почва, на которой может развиться алкоголизм или наркомания, ведь алкоголь и наркотики — вещества, которые делают неважным то, что происходит вокруг: несчастья, переживания, неуверенность в себе и так далее. И все-таки такой мальчик, до того, как он начал систематически употреблять наркотики, может быть, будет не очень счастливым, будет вести себя странновато, но он отличается от наркомана, который сохранит все те же проблемы, но получит еще одну огромную: нарушенные обменные процессы в мозге, нарушенные отношения со всеми людьми вокруг, очень серьезные психологические проблемы». Это гораздо хуже того, что было до того, как он начал употреблять. Екатерина Савина рассказывает: «Обычно говорят: «Я начал употреблять алкоголь/наркотики, и мне сразу стало очень хорошо, это как раз то, что мне было нужно. Это было лекарство от моей плохой жизни. Но сейчас я понимаю, что по сравнению с тем, как я живу сейчас то, как я жил тогда — просто рай».

Если говорить о духовной сфере, то главное здесь, по Савиной, — «гордостное одиночество», когда человек неспособен получать помощь извне и взаимодействовать с другими людьми и получать помощь от Бога. Бог ему помогает, а человек неспособен это взять. Это самое страшное, что с ним происходит, поэтому так разрушительны последсвия алкоголизма и наркомании. Вторая вещь: процесс употребления вещества, его добывания и прочие связанные с этим ритуалы становятся сверхценностью, заменяя в жизни настоящие, высшие ценности — отношения с Богом, спасение души или — для нецерковных людей — любви, достоинства и так далее. Употребление вещества вытесняет Бога и все, что связано с Его милостью к людям из жизни наркомана и алкоголика. Помочь ему можно только преодолев его стремление во что бы то ни стало поклоняться веществу. Здесь ведь происходит своего рода идолослужение. Вся бесовская игра проявляется лишь спустя какое-то время, когда человеку становится очевидно, что все, что у него было дорогого в жизни закономерно приносится в жертву страсти.

Грех или болезнь?

Еще один распространенный вопрос — чем считать зависимость: болезнью или грехом. Здесь мнения наших экспертов расходятся.

Игумен Иона (Займовский)

Екатерина Савина: «С какой стороны посмотреть. С точки зрения Заповедей — грех. С точки зрения медицины — болезнь. С точки зрения психолога — психологическая дисфункция. В любом случае, личность человека не может правильно действовать в таких условиях. Но вообще говорят, что зависимость — это биопсихикосоциодуховное заболевание».

Если мы говорим о химической зависимости, то, зависимые, поясняет Екатерина — это те, которые не могут контролировать употребление психоактивных веществ. Это как машина без тормозов: она либо задавит кого-нибудь, либо нет.

Объективно говоря, химические зависимости — наркомания, алкоголизм, — повреждают мозг. Этого нет, например, у игрока. Но, в любом случае, поведение даже психологически зависимого человека отличается от того, как ведут себя люди, которые просто любят поиграть на компьютере или посмотреть телевизор: даже если они это любят, они могут делать это больше или меньше в зависимости от других обстоятельств своей жизни. Пример — заядлый игрок: ему нужно играть в свои стрелялки всю ночь, ему это очень интересно, он ради этого бегом бежит с работы. Но если к нему пришла любимая девушка — то он оставит свои стрелялки, потому что любовь для него важнее. Или если ему скажут: вон, на Речном вокзале лежит тысяча долларов твоя, может, съездишь, заберешь? Он поедет за своей тысячей долларов. Потому что для него это ценность. А вот компульсивный игрок скажет «А, ну ладно, потом когда-нибудь» и никуда не пойдет — ни к девушке, ни за деньгами. 

Игумен Иона (Займовский), напротив, полагает, что такая зависимость как алкоголизм — «это не грех, не имеет отношения к моральной стороне».  И в этом отличие алкоголизма от пьянства. «Пьянство очень хорошо как некая распущенность, аморальное поведение врачуется в Церкви. Церковное окружение, участие в Таинствах (прежде всего, исповеди), может быть, специальные молитвы могут помочь. Но алкоголизм как болезньне лечится, это вообще неизлечимое заболевание». То есть считать алкоголизм болезнью, по игумену Ионе — нельзя, и лечить как болезнь в медицинском смысле — не получится. Требуются другие подходы.

Первый шаг. Зависимость и созависимость

Екатерина Савина

«Есть такое понятие — «дно», — делится наблюдениями монах. — Алкоголик достигает своего дна. То есть он не может, не хочет больше жить по-прежнему. Вот от этого можно оттолкнуться. Первый шаг в Анонимных алкоголиках звучит так: мы признали свое бессилие перед алкоголем, признали, что мы потеряли контроль над собой и своей жизнью». Вот это и есть начало выздоровления».

«Пока человек пьет и это доставляет радость — ни о каком выздоровлении не может быть и речи, — подчеркивает отец Иона. — Но дном может быть и гроб, и ад. Эта болезнь таинственная, непонятно, кто как к ней приходит. Иногда к нам в группы приходят вполне успешные, социализированные люди. Иногда — почти бомжи. Иногда из групп уходят — потому что эти люди еще не достигли своего дна».

Именно поэтому невозможно вылечить человека принудительно. «Многие приходят, не приняв никакого решения, потому, что их тащат родственники или от того, что им совсем плохо. Но бросить пить алкоголику не так просто, как кажется. Это же не только физическая зависимость. Вот его очистили от токсинов в наркологической больнице, он выходит — и тут же идет в магазин за алкоголем. Нонсенс. То есть это проблема психикоэмоциональная, духовная, социальная, физическая одновременно».

Екатерина Савина согласна со священником: принудительно лечить бесполезно, «поскольку речь идет о духовной сфере и любое насилие только увеличивает стремление человека к высшей в его представлении «ценности», к употреблению. Можно человека схватить, сковать, что угодно сделать — он при первой возможности снова начнет употреблять. Кроме того, возникает такая дурная цепочка: когда наркоману плохо, когда он устает от своей зависимости, он двойственен: с одной стороны, он хочет употреблять, с другой — он хочет избавиться как минимум от ужасных последствий употребления, то есть, как он понимает, все-таки придется прекращать. То есть он и хочет и не хочет. Если мы хотим встать на путь нормальной реабилитации, то мы должны усилить и развить это «хочу», чтобы выздоровление начало происходить. А когда вы насильно запираете зависимого где-нибудь, вы встаете на другую чашу весов, его стремление к употреблению усиливается из-за препятствий, а собственное желание не употреблять в этой ситуации угнетается и не работает. Советские больницы так и работали: решетки на окнах, невозможность добраться до вещества… Но это означало и то, что наркоманы и алкоголики придумывали множество способов, чтобы преодолеть барьер. Достаточно сказать, что сейчас в тюрьмах очень много наркотиков. Не только потому, что милиция продажна, а еще потому, что сам наркоман столько сил способен употребить для добывания наркотиков, что он бывает успешен.  Поэтому насильственное лечение зависимого лишает возможности действовать ту часть его личности, которая хочет выздоравливать».

«Алкоголик или наркоман несмотря на свое пагубное стремление все-таки остается вменяемым человеком, — считает Савина. — В нем остается часть личности, которая хочет жить хорошо, перестать мучить себя и других людей. Поэтому мы не должны его связывать и останавливать.  Существует другой способ, гораздо более гуманный и действенный. Родственники предоставляют этому человеку возможность прожить в полноте последствия употребления, и сама болезнь остановит его в его употреблении. Например: человека, употребляющего наркотики, ловит милиция, и родственники его не выкупает. И он сидит три месяца в КПЗ пока рассматривается его дело. Ему, положим, назначают условный срок и отпускают домой. Но то, что он три месяца просидел в тюрьме, то, что он почерпнул последствия своего употребления — это имеет свойство его остановить. Сегодня у меня был пациент, который рассказал, что четыре года не употреблял. Я спросила, что же послужило причиной? Он говорит, вот так меня на три месяца посадили. Так что надо просто не мешать зависимости, когда она его мучает (это не значит, что он должен переживать ломки «всухую»). Есть такой способ медицинский, чтобы помочь человеку переломаться: его отключают от жизни путем наркоза и усердно промывают. Он проснулся — ломки нет. И первое. Что идет делать — употреблять, потому что его употребление ему ничего не стоило, оно стоило денег его родителям. Никакой боли они при этом не пережил.

На мой взгляд, в разумных пределах, не будучи жестокими, человек должен осознанно принимать последствия своей зависимости. Это будет стимулировать его к выздоровлению. А для этого надо работать с родителями, чтобы они не спасали в свое дитятко в любой жизненной ситуации. Потому что они спасителями не являются, они спасатели».

Созависимость

И еще немного о близких. Уже давно распространен термин «созависимость».

«Родственники часто поддерживают болезнь, думая, что они противостоят ей, — иллюстрирует игумен Иона. — Как говорил апостол Павел: порезан один палец — страждет все тело. Созависимость — особая, сложная болезнь. Это не только и не столько проблема проживания совместно с действующим алкоголиком или наркоманом в семье, сколько неспособность строить отношения с собой, Богом и другими людьми. Алкоголик пьет водку — созависимый пьет другого человека, он «залипает» на другом человеке, начинает его контролировать». И в таком случае «лечить» нужно не только зависимого, но и созависимого.

Пути исцеления

Справиться с зависимостью, тем не менее, возможно. Но очень редко человеку достаточно для этого своих сил.

Одна из методик разработана в США так называемыми Анонимными алкоголиками.

Игумен Иона рассказывает: «Данилов монастырь сотрудничает с Анонимными алкоголиками, у нас разработана специальная программа. Я ей руковожу. Мы проводим занятия по субботам с 14 до 16 в актовом зале. Мы не имеем прямого отношения к Анонимным алкоголикам, но некоторые их наработки используем. Также читаем молитву о душевном покое, которую написал архимандрит Иоанн (Крестьянкин), читаем Евангелие — это основная сокровищница, и настраиваем на участие в церковной жизни, в Евхаристии. К нам приходят туда в основном родственники алкоголиков и наркоманов, но и сами алкоголики и наркоманы как выздоравливающие, так и еще больные». И все же главная действующая сила — Господь: «Бывает, что человек останавливается в выздоровлении, когда он не воцерковляется, для него Высшая Сила остается Высшей Силой, а не становится Христом. Даже программа Анонимных алкоголиков рекомендует на определенных этапах примкнуть к Церкви, или вернуться в церковь. А для нас традиционная религия — это Православие», — подчеркивает монах.

Что может сделать Церковь

Очевидно, что именно Церковь могла бы помочь тысячам зависимых и созависимых россиян. Как именно?

Игумен Иона (Займовский) делится идеями: «Я хотел бы создать клуб трезвости. Такие клубы я видел в Польше, они называются «Крокусы». Там в создании клубов участвуют городские власти. Обычно это зал и несколько комнат. Если мама, например, приходит с детьми, то ими занимается на треть ставки нанятая воспитатель, еще там есть психолог, юрист. А в основе — группы самопомощи». 

Группы самопомощи отец Иона считает основным инструментом выздоровления». Химическая зависимость не лечится индивидуально. Человек может со старцем общаться, с великим психологом — хоть Юнг воскреснет, он все равно будет пить. В групповых занятиях в группах есть своеобразное наставничество — когда человек, уже имеющий опыт выздоровления, берет шефство над  зависимым».

Очень важно, по мнению игумена, чтобы такие группы были на церковной территории — в трапезной или в воскресной школе. «Я называю это «пассивное миссионерство», — продолжает он. Если священник придет на такое собрание — неизбежно люди потянутся в храм. Зависимым нравится, что священники ими интересуются. Алкоголизм ведь — это болезнь одиночества».

Во многом с игуменом согласна Екатерина Савина: «Верующие, в отличие от других людей, знают, что такое безусловная любовь. Потому что Христос любит безусловно. Именно в Церкви человек может  встретить удивительное, не осуждающее человека, но осуждающее грех отношение священника. Если человек приходит и говорит: батюшка, я наркоман, он встречает сочувствие и желание помочь всеми силами. Тому есть множество примеров. Есть множество монастырей, окормляющих наркоманов, где есть общины, в которых они выздоравливают. Так что в Церкви есть приятие человека  с его грехом и помощь в том, чтобы уходить от греха, которую мало где еще можно встретить. Второе: поскольку личность повреждена грехом, есть много проблем с совестью. И покаяние — это тот процесс, который нужен человеку, чтобы выздоравливать, а в полноте оно может быть только в Церкви».

При этом если человек приходит в храм и ищет воцерковления, потому что больше невозможно жить в грехе, потому что он запутался до последней возможности и он обращается к Богу за помощью — тогда он по-настоящему воцерковляется в покаянии. Другое дело, когда он приходит в храм и ему говорят: для того, чтобы вылечить наркоманию, тебе надо исповедоваться и причащаться, а еще акафист читать. Исповедь в субботу, причастие в воскресенье, акафист — сегодня. Тогда человек начинает воспринимать Церковь как внешнее средство совладания с зависимостью, то есть  Церковь используется как «таблетка», а покаяния не происходит. «Это очень страшная вещь, — предупреждает Савина, — потому что человек начинает относиться к Церкви магическим образом: он приносит Богу жертву в виде своего стояния на акафисте, пощения и т.д., но он не изменяется внутри себя, не делает собственного стремления в избавлении от греха. Тогда Бог и человек не встречаются. И человек еще при этом разочаровывается в Церкви». 

«Грамотный реабилитационный центр всегда должен взаимодействовать с Церковью, должен быть готов помочь человеку в его церковном покаянии, если человек готов к этому приходить, но воцерковление не должно быть магическим средством, благодаря которому человек выздоравливает», — резюмирует Савина.