Боголюбская аномалия

Борис Клин

- Борис, в прошлом году приют закрыли, комиссия Патриархии вынесла свое решение, и вдруг выходит Ваша публикация, с которой началась новая информационная кампания по Боголюбскому делу, привлекшая внимание широкой общественности и приведшая к возбуждению уголовных дел. С чем это связано?

- Это связано с тем, что рекомендации Патриаршей комиссии не были исполнены. Распоряжение было такое: исключить проживание несовершеннолетних в монастыре. Но если его выполнили, откуда бежали 3 октября две девочки, обратившиеся в отделение милиции? Из монастыря. Из несуществующего приюта. Когда это несоответствие обнаружилось, Владимирская епархия объявила, что приют был закрыт 6 октября 2010 года. Я могу показать бумаги, в том числе - заявления в адрес руководителя отдела опеки от 10 октября 2010 года от этих девочек, которые бежали:  «9 октября в 22-30 в школу (имеется в виду епархиальная школа-пансион, где девочки находились после побега - ТД)  позвонил Высокопреосвященейший владыка Евлогий и дал благословение находиться вместе с родителями в монастыре». Девочка пишет заявление в органы опеки Суздальского района о том, что их принуждают возвратиться в монастырь, в котором, как утверждает епархия, якобы нет никакого приюта. Вот второе заявление: «Я прошу помощи органов опеки. Я не хочу возвращаться в монастырь, я провела в школе-пансионе 3 дня, и мне здесь очень нравится, у меня есть большое желание учиться здесь в 11-м классе. В монастыре мне такой возможности не дадут. Я боюсь очень сурового наказания - могут засадить в карцер или остричь, а может быть и хуже». Оба заявления, подчеркиваю, датированы 10 октября 2010 года. То есть, нам говорят, что 6 октября было распоряжение епархии запретить проживание детей в монастыре даже вместе с родителями. Так куда их пытались вернуть 10 октября звонком начальства в школу-пансион, после которого они пошли писать заявления?

После этого заявления, как утверждает священник Виталий Рысев, в школу пришли адвокат монастыря, мать Антония и увезли этих девочек в неизвестном направлении. Потом они якобы оказались по месту жительства отцов, одна вроде бы  в Татарстане, другая в Воронеже. Но замечу, что с 14-ти лет гражданин России имеет право самостоятельно определять свое место жительства. Их желание выражено ясно в заявлении в органы опеки: они хотели остаться в школе-пансионе.

- А как Вы об этом узнали?

- От священника Виталия Рысева и детей, которые с ним приехали сюда в редакцию «Известий».

Священник Виталий Рысев, Раиса и Марина Лойко и Ксения Г. в редакции газеты "Известия"

- То есть, вся октябрьская история с Боголюбовским скандалом началась с того, что директор  Владимирской епархиальной школы-пансиона священник Виталий Рысев приехал в редакцию «Известий» с детьми, бывшими жителями Боголюбского приюта?

- Да.

- А как случилось, что они приехали именно в редакцию «Известий»? Прямо вот сразу в газету?

- Они позвонили и сказали, что с ними происходит такая история, но на их заявления различные инстанции не реагируют. Во всяком случае, не реагируют так, как они рассчитывали. А история эта меня очень заинтересовала, потому что повторяет события годичной давности. Надо сказать, что год назад я скупо писал о скандале со сбежавшей из Боголюбского монастыря Валей Перовой.  Доказательств было маловато, а кроме того, люди, которые активно помогали Вале Перовой, убеждены в том, что православных приютов вообще  быть не должно. Я с этим не согласен. Два года назад я приложил немало усилий, чтобы защитить от закрытия православный приют «Никита» в подмосковном Бывалино. И, как тогда выяснилось,  это был не единственный случай безосновательных нападок на монастырские и приходские приюты. Причиной было, конечно, не жестокое обращение с детьми. Просто тогда чиновники подошли к этим учреждениям с государственной меркой, и оказалось,  что условия в церковных приютах не соответствуют нормам госучреждений. «Ногомойки» были не той системы. Значительно лучшей, чем в муниципальных заведениях. Как тогда замечательно сказал отец Всеволод Чаплин, церковные приюты приближены больше к теплому уютному семейному дому, а не к казарме, как многие государственные детдома.

Сейчас сыплются упреки в адрес патриаршей комиссии и других проверяющих органов в связи с событиями годичной давности. Но давайте будем честными и вспомним, что тогда свидетельствовала только одна единственная девочка. А остальные только сейчас написали заявление во все инстанции, в том числе и Патриарху, в котором говорят, что тогда по малодушию согрешили, не дали правдивых показаний.  Страх их вполне понятен. Ведь проверяющие, будь они из прокуратуры или Патриархии приехали и уехали, а дети остались...

Но в этот раз свидетельствуют не только дети, но и мать одной из девочек, которая была послушницей или трудницей в монастыре - Раиса Лойко. Есть свидетельства не только подростков, но и взрослого человека о том, что детей нещадно пороли, над ними издевались, эксплуатировали на полях в невозможном режиме. Нет оснований не доверять свидетельствам детей и Раисы Лойко. Слишком уж они бесхитростны.  Нет оснований и не доверять священнику Виталию Рысеву, на которого сейчас выливают всяческий компромат с целью опорочить его самого и его школу.

 Ответ же на вопрос, почему отец Виталий обратился именно к нам, очевиден. Он, подчеркну, две недели метался в Москве по разным инстанциям и нигде не нашел поддержки. Никто не заинтересовался заявлениями детей, пока эти факты не были преданы гласности и не появились в газете «Известия» и потом на телеканалах. Только тогда был проявлен интерес, и начались проверки.

- В передаче «Пусть говорят» дети выглядели не очень убедительно, путались в описании фактов...

- Нет, с фактами все в порядке, они перечисляли их неоднократно. Тяжелые сельхозработы, лишение сна - все это они говорили  и в передаче. Что касается постоянных споров о том, может ли ребенок съесть кружку соли, на том месте, где Вы сейчас сидите, сидела Марина Лойко и рассказывала мне, как она ее ела. Ей насыпали на руку по щепотке, конечно, она не ела это ложкой, ей не высыпали соль в горло одномоментно, это был растянутый во времени процесс.

- А за что ее так наказали?

- Как говорит ее мама, Марина зло пошутила над своей соседкой. У девочки был насморк и она спала с открытым ртом, а Марина посыпала ей в рот щепотку соли. Как раз то, что мать Марины рассказывает, за что ее наказали, доказывает правдивость этой истории. Потому что если врать, то гораздо проще сказать, что садистска-монахиня ни с того, ни с сего заставила ребенка есть кружку соли. Или рассказать какую-нибудь другую историю, где ее дочь не выглядела бы  жестоким подростком, который зло шутит над больной подругой. Детские шутки бывают очень злыми. Но наказание не должно превращаться в истязание.

В Боголюбском монастыре

-  Борис, Вы - ярый борец с ювенальной юстицией. Но ведь если бы ювенальное законодательство работало, эти дети были бы защищены от истязаний?

- Не думаю.  Я пишу не только о религиозной жизни и Церкви, но и о законотворческой деятельности, просто эта сфера моей работы не так заметна. Так вот, я каждый закон вместе с экспертами стараюсь проверить на «дуракоустойчивость». То есть, надо пытаться смоделировать негативные последствия принятия закона. Точно также я изучал предложения по ювенальной юстиции. К сожалению, те методы ювенальной юстиции, которые приняты сегодня в Европе и настойчиво предлагаются в России, говорят о том, что эти механизмы позволяют допускать самые широкие злоупотребления даже в странах, где уровень законопослушания выше, чем у нас. Ювенальные законы позволяют проявлять, как говорят в Церкви, рвение не по разуму. И это меня пугает.

Дети в монастыре оказались беззащитны не из-за пробелов в законодательстве. У органов опеки достаточно полномочий. Проблема связана с тем, что у Боголюбского монастыря очень высокопоставленные покровители, которые сделали возможной закрытую систему.

Супруги Теленковы рассказывают о том, что 25 февраля 2009 года по благословению владыки Евлогия и решению Люблинского суда о психиатрическом освидетельствовании Алевтины Теленковой они везли свою 22-х летнюю больную дочь в Москву на медицинское обследование. Их остановили на посту ДПС, там появились офицеры спецслужб, девушку забрали и увезли обратно в монастырь, больше ее никто не видел. Это рассказ Теленковых.

Есть указание Московской Патриархии о том, чтобы руководство монастыря обеспечило  встречу девушки с родителями. Но оно тоже не исполнено.

- Зачем же Алевтина Теленкова так нужна монастырю?

- Там, вероятно, думают, что так обеспечивают спасение ее души. А супруги Теленковы считают иначе: Алевтина нужна монастырю поскольку тяжело больна и является собственником 3-комнатной квартиры в Москве. Наверное, это небезосновательное мнение, если вспомнить историю матери и дочери Лойко. Женщина утверждает, что продала квартиру и отдала деньги монастырю. Теперь ей и ее дочери деваться некуда. Вам не кажется, что эта история напоминает широко известные публикации о религиозных объединениях, именуемых сектами? История Боголюбского монастыря требует более глубокого расследования, чем проверка заявлений подростков.

Один человек, имя и фамилия которого в нашей редакции есть, рассказывает, что там удерживают 16-ти летнюю девушку, его сестру, по согласию родителей. Но родители живут в другой области, они уклонились от выполнения своих обязанностей и законодательство позволяет лишить их родительских прав.

 - Как же быть, если матери сами живут в монастыре и согласны, чтобы дети находились там же? Ведь это их частное дело?

-  Детей и родителей там разлучают. Детям говорят, что мама для них умерла. Родители в монастыре не принимают никакого участия в воспитании детей. А это их обязанность.

- И что же? Я же могу отправить, например, ребенка в частный пансион и так же его не видеть?

- Можете. Если он лицензирован надлежащим образом. Если это детское образовательное или медицинское учреждение. Но из пансионов и санаториев дети все-таки приезжают домой, а в Боголюбово они годами своих родителей не видят, и как рассказывают дети, даже по телефону говорят с родителями как заключенные в тюрьме - в присутствии надзирателей (монахинь).  

Вы можете отправить ребенка с дедушкой-бабушкой или тетей-дядей на турецкий или египетский курорт. При этом в доверенности будет указан срок поездки, и обычно он не превышает месяца. Поскольку дети должны жить дома, вернуться к родителям.

Так вот, еще раз -- в пансион или на отдых  ребенка отправить можно, а вот жить на вокзале, просто договорившись с уборщицей, чтобы она «приглядела»  --  нельзя. И на завод или на фабрику -- тоже нельзя. И в отделение милиции... Потому что, вокзал, завод, фабрика, милицейский участок, равно как и монастыри не предназначены для жизни детей. Монастырь - это место для проживания монахов или монахинь.  Приходы и монастыри могут создавать приюты для сирот, и школы-пансионы - для получения православного образования. И у Церкви есть много таких прекрасных учреждений. Но есть проблема. Проблема, что на территории одного конкретного монастыря ни светские, ни церковные законы не работают. Это такая Боголюбская аномалия.

Если мы введем ювенальную юстицию, в Боголюбово она все равно работать не будет. А в других местах она может работать во вред, там, где чиновники начнут злоупотреблять своими полномочиями, а они обязательно начнут злоупотреблять.

 ***

Борис Клин -  родился в 1970 году, в Москве. Женат, воспитывает 3 детей. Работал в газете «Коммерсантъ», телевизионной программе «Время», журнале «Профиль» и др. изданиях. С 2005 года  - обозреватель газеты «Известия». В 2006 году награжден Патриаршей грамотой, в том же году стал лауреатом премии Федерации еврейских общин России (ФЕОР) «Человек года» в номинации «Журналистика», в 2008 году удостоен ордена Русской Православной Церкви Сергия Радонежского III степени, в 2010 стал лауреатом IV Международного фестиваля православных СМИ «Вера и Слово».

Фото "Известия", "РИА-Новости".