О спротяженных словесах и быстроногих ахейцах

Если русская литература вышла из «Шинели» Гоголя, то церковнославянский язык – из туники Гомера. Из великого, древнего и могучего греческого языка он заимствовал не только алфавит, большую часть лексики и строй предложения, но и сами модели создания слов. Поэтому, если слово не являлось калькой с греческого, оно могло быть построено по греческой словообразовательной модели.

«Гнев, богиня, воспой Ахилеса, Пелеева сына...» Греческий поэтический язык с легкостью создавал двух-, трех- и более сложные эпитеты. Вспомним браннолюбивых (не в смысле «охотников до ругани», но до битвы) ахейцев и троянцев: шлемоблещущего Гектора, быстроногого Ахилла и других меднолатных мужей, вооруженных среброгвоздными мечами и выпуклобляшными щитами, на гордовыйных («выя» - шея) и звуконогих (видимо, громко цокающих) конях. Как видим, целые описательные обороты превращаются в компактные прилагательные, как нельзя более соответствующие торжественности и размаху эпического стиля: «одетый в медные латы» = меднолатный, «щит, украшенный выпуклыми бляхами» = выпуклобляшный.

Подобные сложные прилагательные широко использовались и в литургическом творчестве. При переводе на церковнославянский сохранялся не только смысл, но и структура прилагательного. Многие из них нам уже привычны – они стали постоянными эпитетами Лиц Св. Троицы, Богоматери, святых: благоутробный Господь (о значении этого прилагательного мы уже писали), началосветный Отец (т. е. «источник света»), Сын равночестен [Отцу] («достойный равного (т. е. одинакового) с Отцом почитания»); неискусобрачная Дево («неискусная, неискушенная в браке»; «искус» - испытание), богорадованная («обрадованная Богом»), матеродевственная Славо («относящаяся и к матери, и к деве»; здесь «слава матерей и дев»); богодохновенный Давид («вдохновенный Богом», «дохновение» - это дыхание, (перен.) вдохновение), медленноязычный Моисей (т. е. «неисправный на язык», заикающийся). Мы видим несколько моделей построения сложных прилагательных: в ½ случаев это «прилагательное + существительное» либо «существительное + существительное», «существительное + причастие». В той же службе Вознесения (вечерне и утрене), откуда взяты эти примеры, есть прилагательные, сложенные из наречия и причастия (неудоботерпима досада), а также более сложные по составу: со-присно-сущный [Сын], т. е. «вместе с Отцом всегда существующий», языко-огне-образная Духа благодать – благодать, «в виде огненных языков» снисшедшая.

Вернемся к нашим -сложенным словесам. «Любовию песни ткати спротяженно сложенные» поется в ирмосе 9 песни 2-го канона Рождества Христова. Т. е. сочинять с любовью песни, тщательно (усердно, аккуратно) сложенные. Так переводят наречие «спротяженно» прот. Г. Дьяченко и прот. А. Свирелин; сайт Сретенского монастыря дает близкий вариант «стройно сложенные». Интересно, однако, что прилагательное «спротяженный», от которого оно образовано, имеет отличное значение – «напряженный, усиленный» (прил. sy΄ntonos, нар. syntō΄nos) (прот. Г. Дьяченко). Получается, что «спротяженный» - синоним прилагательного «протяженный»: «напряженный, тщательный, ревностный» (также от греч. sy΄ntonos), но наречие есть только у первого (хотя по значению оно ближе второму). По крайней мере, ни у прот. Дьяченко, ни у прот. Свирелина, ни в 3-томном словаре И. И. Срезневского наречие «протяженно» не зафиксировано. Оба прилагательных явно отглагольного происхождения; у Срезневского находим глагол «спротязати (спротяжу)», но значение его неясно (на месте перевода стоит «?»). Глагол «протязати» есть у Дьяченко: «растягивать, распростираться». Как видим, с прилагательным он по значению не связан. У Свирелина нет глаголов, но прилагательное «спротяженный» переводится как «просторный, продолжительный, растянутый; иногда – тщательный» (заметим, что первые 3 значения соответствуют русскому «протяжённый»). Такая вот занимательная этимология получается. Кстати, у Дьяченко есть существительное «протяжь» - «что-либо протянутое». Так что наш батюшка - любитель церковнославянского языка, не нарушая его правил, вполне мог образовать эпитет «протяженно-сложенный». Совсем как Гомер.

Хотя словари современного русского языка такого прилагательного не фиксируют, в авторской речи оно встречается. Причем не только в переносном смысле, как того можно было бы ожидать (например, у Вл. Соловьева в «Порфирий Головлев о свободе»), но и в прямом смысле обеих частей слова – «долговязый, длинного (тело)сложения» (например, у О. Канунниковой в рецензии «С кем протекли его боренья?», «Новый мир», 2001, № 11).