Гнусное ощущение беспомощности

Это будет не столько комментарий, поскольку комментарии призваны давать уполномоченные, ведущие расследование, власть предержащие, религиозные лидеры и другие компетентные лица. Это будут скорее заметки москвича, жителя нашей страны, оказавшегося не слишком далеко от того, что произошло в нашей столице утром 29 марта 2010 года.

Мы служили Литургию Преждеосвященных Даров, и слегка необычным было количество сирен, которые звучали за окнами нашего храма. Вообще по Моховой слуги народа ездят в несколько большей концентрации, чем в среднем по Москве, поэтому сначала это порождало привычное легкое раздражение: ну вот, разъездились в понедельник – спешат на работу. Но потом, когда сирен стало совсем много и, выглянув в окошко, я заметил, что это в основном либо милицейские машины, либо машины скорой помощи, – возникло уже предощущение, что не дай Бог – что-то произошло.

Потом к концу службы в храм стали заходить люди – тоже в несколько большем количестве, чем это бывает обычно к концу будничного богослужения – свечки ставить, молиться. Уже после службы наши сотрудницы свечного ящика рассказали мне, что это были люди, ехавшие в предыдущем или следующем поезде, или даже в других вагонах тех самых составов, или иные очевидцы, которых эта трагедия как-то миновала. Они благодарили Бога за то, что они сегодня живы.

А после службы и прихожане стали подходить просить благословения – помолиться, чтобы им благополучно добраться до дома или до работы. Они уже из смс или звонков близких знали о том, что произошло.

Потом – и многие так делали – как только освободишься, начинаешь звонить самым дорогим тебе людям, узнавать, все ли нормально с ними, шлешь смс, отвечаешь параллельно тем, кто спрашивает о тебе, даешь всем знать, что и с тобой на сегодня все благополучно.

А главное ощущение – увы, на сегодня уже не в первый раз испытанное в нашем городе – это довольно гнусное ощущение даже не то что беззащитности, а беспомощности. А что тут сделаешь? Конечно, мы будем молиться о тех, кто погиб. Конечно, мы будем молиться о тех, кто призван сейчас оказывать помощь раненым, чтобы Господь помог им сделать это профессионально, в полную меру человеческих возможностей, чтобы облегчить беду тех, кто оказался в эпицентре этой трагедии. Но ведь это всякий раз делается.

Добавить можно вот что. Святейший Патриарх уже сказал главное в своем выступлении, и я не буду его пересказывать, потому что оно всем доступно, а скажу о том, чем можно откликнуться. В душе по-человечески важны больше всего две вещи. Первое – что Святейший отчетливо проговорил: те, кто это совершил, – будут Богом наказаны. Хочется повторить слова Псалмопевца Давида: «Господи, воздай им воздаяние их», с тем чтобы они не только в этой жизни, но и в Вечности испили то, что должны получить те люди, которые на подобное идут или подобное организуют.

Конечно, отозвались и слова Патриарха о том, что недопустимо в такой ситуации делать деньги на крови. Я не знаю, сколько было тех таксистов или так называемых «бомбящих» людей, которые стали вдвое или втрое поднимать цены на услуги. Право, очень хорошо, что Святейший Патриарх сказал: эти деньги им впрок не пойдут. Безусловно, не пойдут таким образом заработанные деньги впрок – хорошо, что это слово прозвучало.

Опять же, как человеку и гражданину, как христианину хочется сказать – я сейчас только от себя скажу: мы с террористами в одного Бога не верим. Вот не верю я с ними в одного и того же Бога. И не верю в слова о том, что у террористов нет религии. Есть у террористов религия, и все об этом знают, только вслух проговаривать не решаются. А я могу от себя сказать: я не в одного с ними Бога верю.

Тем, у кого такой нелепой и страшной смертью погибли близкие, непросто жить дальше. Встретить такую весть, конечно, бесконечно тяжело. И слова о недоведомых нам путях промысла Божия, когда у тебя погиб муж, жена, ребенок или другой родной человек, вряд ли кому-то в эти минуты будут звучать утешением. Но если мы сколько-то верим в жизнь вечную и в то, что этот мир не сам по себе катится в пропасть, и не мировая закулиса им управляет, и не политтехнологи какие-то, а помним: что бы ни творило человеческое зло и человеческий грех, Тот, Кто в эти дни принес за нас жертву на Кресте, нас не оставляет и любит, – то Он не оставит Своей любовью, Своим прощением и Своим утешением тех, кто погиб таким образом. И пусть на этой земле нет конечной справедливости, но она есть в Вечности. Без этого жить нельзя, и мы верим, что конечная правда и справедливость будет – пусть это хоть сколько-нибудь поддерживает тех, кого это непосредственно коснулось.

Многие теперь говорят и пишут о том, что страшно в метро спускаться. Это понятная психологическая реакция людей. Метро сегодня полупустое или на две трети пустое, но потом как-то жить нужно будет. Как бы ни велика была эта трагедия, все равно придется ездить на работу, входить в общественный транспорт. И раньше были подобные трагедии – взрывали и метро, и жилые дома. Можно, конечно, не ночевать дома, поставить палатку на улице, уехать в тайгу. Но все в тайгу не уедут. Опять же, для христианина есть повод лучше молиться и может быть, хотя бы через такое жесткое напоминание побуждать себя к тому, чтобы Бога хранить в своей душе не эпизодами, а постоянно.

Не хотелось бы делать прямых выводов из того, что Страстная неделя началась с такой человеческой трагедии, хотя одно можно по душе сказать: в каком-то смысле это напоминание всем нам, что в этой жизни все серьезно. И когда люди склонны играться в драмы и трагедии, выдумывать себе виртуальные проблемы, – вот она, реальная беда, и не надо ничего выдумывать, надо учиться готовить свою душу к встрече с подобным. Ведь каждого может коснуться настоящая беда и настоящее испытание – я не только о метро сейчас говорю. Для христианина нет другого пути, чтобы учиться и воспитывать себя к такой встрече, кроме как через вхождение в то, что Бог для нас сделал. Нельзя в эти дни оказаться вне этого, и только с Ним можно приобрести нечто очень важное.

Фото: РИА Новости