Слава Богу, живем!

Юрий Борисович Норштейн – один из классиков российской анимации. В 1984 году фильм Ю. Норштейна «Сказка сказок» был признан мировой критикой «лучшим анимационным фильмом всех времен и народов». В 2003 году на международном мультипликационном фестивале «Лапута» в Токио пальму абсолютного первенства получил фильм «Ежик в тумане».
Первая выставка Юрия Норштейна и художницы практически всех его фильмов Франчески Ярбусовой прошла в начале 90-х в Пермской государственной художественной галерее. В 2000 году выставка «20 лет «Cказке сказок»» состоялась в Музее кино. Нынешняя экспозиция, представленная в Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, – наиболее полная из всех предшествующих: она занимает семь залов Музея личных коллекций.

Стоим над водой – солнце, кошка, чинара, я
и наша судьба.
Вода прохладная,
Чинара высокая,
Солнце светит,
Кошка дремлет,
Я стихи сочиняю.
Слава Богу, живем!
Блеск воды бьет нам в лица –
Солнцу, кошке, чинаре, мне
И нашей судьбе.

Назым Хикмет

Маленький волчок на ладошке – именно его видишь, когда входишь на выставку. Видишь и все остальное забываешь. Остаются только глаза Волчка, взятые с фотографии во французском журнале. На ней мокрый котенок с привязанным на шее булыжником – его только что вытащили из воды.

Что можно увидеть на выставке? 400 эскизов, коллажей, набросков… фотографии, схемы, рисунки… и телеэкран, у которого все время толпятся люди. И ты тоже находишь щелку и стоишь, вытянув шею, смотришь на это чудо. Помню, что в какой-то момент я оторвалась от мультфильма и огляделась по сторонам: вот он, на стене, тот самый Волчок, который только что пел колыбельную, слушал, как заколачивают окна, а теперь уходит в полоску белого света. Вот бедный Зайчишка… Он пока хозяин в своей маленькой уютной избушке, но еще немного и хитрая лиса его выгонит… А вот гордая и одинокая Цапля – качается на качелях, вышагивает под проливным дождем в камышах, отвергает Журавля и сама оказывается отверженной.

Если дальше пройти по выставке, можно увидеть, как Волчок создавался: лапки, туловище, глаза и даже рукопись, которая потом превратится в Младенца из той же «Сказки сказок». Вот это и потрясает на выставке: чувствуешь себя ребенком, которому предложили поиграть в конструктор, – вот они, детальки, перед тобой, вот несколько картофелин с ростками, которые Волчок сидит и отламывает, вот много-много фигурок Акакия Акакиевича. Можно представить себе, как он потирает озябшие руки, как он чешется, как пальчиком собирает сахар со стола, как потом ложится и долго-долго укутывается в холодное одеяло. Норштейн шаг за шагом объясняет, как творить такое волшебство: у всего есть свое начало, даже у березового листа, которого так пугается маленький Ежик. Бык – это из Пикассо. Поэт – это сразу и А. Ахматова, и О. Мандельштам, и Пабло Неруда. Путник, уходящий по дороге, не просто путник, а путешественник Михаэль Гржимек, погибший в 27 лет во время учета животных в кратере вулкана Нгоронгоро. Да и сама «Сказка сказок», в конце концов, оказывается названием поэмы турецкого поэта Назыма Хикмета. Все имеет свое начало…

Потрясло меня и то, что хотя мультфильм «Шинель» и не озвучен, после нескольких секунд тишины вдруг начинаешь все слышать: вот он, в толпе, идет по Петербургу, а ветер так и воет, вот он кашляет, чмокает и шмыгает носом. Вот он колет сахар, а у зрителей мурашки по коже. Вот он шепчет про себя буквы, когда пишет. Кажется, что слышно даже, как под ним скрипит стул.

Такое же соединение зрителя с фильмом происходит и в «Сказке Сказок». Когда мальчик стоит и грызет яблоко, а вокруг падает снег, так хочется оказаться рядом с ним, тоже с хрустом откусывать куски на морозе, делиться яблоком с воронами, а потом сорвать с мальчишки треуголку и тем самым прервать ход времени.

Выставка в целом как будто один большой комментарий ко всему творчеству Норштейна и Ярбусовой. Даже те эпизоды, которые остались неснятыми и не вошли в мультфильмы, можно легко себе представить. Представить, как ребята хоронят птицу, и она лежит «в старой колясочке, на куске ваты» с растопыренными перьями. Представить, как легкая бабочка соскальзывает со стакана с вином, не удержавшись на разъезжающихся лапках.

Покидаешь выставку с удивительным ощущением: стоит Волчок в дверях старого дома и смотрит тебе вслед. А за тобой полоска белого света.