Где живут Струмышки (о сказках Натальи Абрамцевой)

Наталья Абрамцева

И тут я взяла и принципиально успокоилась.

Села за стол, созвала своих насмерть

перепуганных зверят,

оскорбленных фей, почти одичавших кошек и сказала:

— Ну вот что, милые мои, давайте-ка работать.

И мы стали писать сказку про...

(Н. Абрамцева «Главное — вовремя»)

Посвящается Дашке, без которой не было бы сказки

Я ехала домой в метро. Было совсем поздно, и я сидела в совершенно пустом вагоне. На коленях у меня лежала открытая книга, а я разглядывала картинки и думала о том, что за вечной беготней и обычной каждодневной суетой совершенно забылся тот мир, которым я когда-то очень дорожила. Мир, где Щенок играет с тапочкой, а Фея меняет каблуки (а уж она, несомненно, знает свое дело), где грустит одинокий Туман, а облезлый Кот наблюдает за снежинками в лужице. Рыжий Котенок там по-прежнему дружит с Солнцем, а я здесь варю суп и злюсь на то, что меня обсчитали в магазине.

Сказки Натальи Абрамцевой создают настроение сродни тому, в каком мы обычно наряжаем елку. Когда ты достаешь из старой коробки бабушкину игрушку — девочку на коньках или ангела из папье-маше — тебя охватывает такая радость, как будто ты встретил друга, с которым не виделся много лет. И ради этой радости узнавания, которая переполняет сердце, я жду каждый новый год и перечитываю вновь и вновь Наташины сказки.

	Художник Анатолий Борисов

Наташа была не просто писателем, она была сказочником. Она не могла ходить, зато умела создавать праздник. И когда она умерла, праздник остался.

Когда я слушала, как ее мама, Людмила Николаевна, рассказывала про Наташу, мне казалось, что я была с ней знакома, много раз сидела в той комнате, где стоит серебристая елка, а на кровати лежит кошка Варька. И это та же радость узнавания, которая бывает только с очень хорошим человеком.

В школе мы часто говорили о том, что автор одушевляет березу, кошку, ветер или что-нибудь еще. Слово «одушевляет» стало совсем обычным, — и действительно, что может быть обычнее, чем оживший клен, или туман, или стойкий оловянный солдатик. Я привыкла к тому, что в сказках все оживает — этого требует закон жанра. И совсем забыла, что стать одушевленным — это не просто совпасть в падежных формах, это еще и приобрести душу. Душу, о которой столько написано и о которой, собравшись, мы обычно говорим на кухне. «Душа, мол, болит» или «На душе сегодня тоскливо». А что там на самом деле болит — это уже другой вопрос.

Читая Наташины сказки, я очень остро почувствовала, где находится душа и почему она может болеть. В этом сказочном мире все чувства обнажены.

Художник Анатолий Борисов

Зеленый дом так расстраивался оттого, что электровозик громко на него свистит, что решил все бросить и уйти. И если бы не старый еж, который догадался, что паровоз и дом просто не поняли друг друга (как это часто бывает), то дом так бы и ушел, оставив сад и превратив веселых дачников в грустных горожан. Мудрое окно прощает котенка за то, что тот променял его на зеленые пышные деревья. А звонкая сосулька ждет весны, чтобы превратиться в лужицу, а пока весело болтает с желтым воздушным шаром. В Наташиных сказках все становится живым: и крыльцо, и туман, и зонтик, и серая скука, и сиреневый куст, и огонек свечи. Наверное, поэтому у нее так мало выдуманных персонажей — таких как гном Скрипаленок или Струмышка, которая любит делать людям приятные неожиданности. И действительно, зачем еще кого-то выдумывать, если все живое вокруг так и просится в сказку.

Во многих Наташиных сказках мало действия. Ее герои сначала чувствуют одно, а потом другое, и оказывается, что это куда богаче, чем множество сюжетных линий. Шел по земле человек. Катилось по небу солнце. Шел человек по земле красивой, по траве зеленой. Думал человек. Катилось солнце по небу голубому, облакам кивало, человеку лучи золотые кидало. Радовалось солнце. Человек думал ни о чем, просто думал. Потому что был человеком. Солнце радовалось ничему. Просто радовалось. Потому что было солнцем («Янтарная сказка»). Сказка становится обычным делом, и поэтому нет ничего удивительного в том, что дождик решил постричься, а солнце жалеет, что у него нет веснушек.

Одно из качеств настоящего сказочника — увидеть сказку там, где, кажется, для нее совершенно нет места. У Наташи нет границ между обычным миром и сказочным: за картиной в комнате прячется лошадь, естественно, говорящая, будильник может разбудить не только нас с вами, но и Осень, и всем героям невероятно скучно без сказки: Тихонько, прижав ушки, сидят сказочные зайчата, как неприкаянный бродит рыжий лисенок, волшебницы от нечего делать занялись вышиванием: не могу придумать для них сказку («Главное — вовремя»).

	Художник Анатолий Борисов

Когда герои сказок счастливы? Когда у них есть друг, или имя, которое дал хозяин, или мечта, или заветное желание. А один дяденька, Лев Сергеевич, счастлив оттого, что у него есть паук по имени Толстопузик. Счастье получается простым и легким, как язык Наташиных сказок. Такое счастье охватывает нас в Сочельник, когда мы мастерим вертеп и ждем Первой звезды. Кошка станет счастливой и перестанет плакать, если сторож починит фонарь, а черная собака по кличке Снежок перестанет расстраиваться, если получит новую белую шкуру в сиреневый цветочек.

Кто-то скажет, что сказки — это несовременно. Что ж, отвечу я, у каждого своя современность, в моей есть и старые сахарницы, в которых живут Струмышки, и суп, кипящий вот уже второй час, и елка, которая до сих пор пахнет хвоей, и безногие-безрукие люди в метро, и книжки, которые превращают обычный день в сказочный.

Думаете, сказки могут быть только про что-то необычное? У Наташи, например, есть сказка и про сегодняшнюю погоду. Написанная давно, она сегодня очень в тему — о том, как поссорились Осень с Зимою.

Они не ссорились. Они сражались. Так кто же победил? Холодная ли уверенность? Упрямая ли настойчивость? Кто сильнее? А может ли быть кто-то сильнее?
— Уходи!
— Уходи!
— Уходи!

И ушли. Обе. Почему? Обиделись. И Осень-чародейка, чье время ушло. И Зима-волшебница, та, что решила: «Пусть без меня обойтись попробуют»
Ушли. Обе. А кто же остался? Дождь холодный, деревья с голыми, гнущимися от ветра ветками, лужи, по которым уже не плавают разноцветные лодочки-листочки. Серое все, серое. И не удивительно: обиженная Осень унесла с собой разноцветье листьев, грибов, ягод.
А дождь — он бы и рад серебряным снегом обернуться, да Зима на Осень обиделась, ушла. А ветер хотел бы метелицей стать, да как без Зимы? А голые ветки просто мечтают инеем заискриться, но Зима далеко уже! А лужи грустные так хотели бы в сверкающие ледяные зеркала превратиться! Но ушла Зима, обиделась и ушла.
Так как же быть? Ведь грустно, тускло, серо очень. Что же вы наделали Осень и Зима?
Одно остается. Ждать Весну. Очень ждать, терпеливо ждать, верно ждать. Она придет («Остается одно — ждать»).

Придет весна — и растает веселая сосулька, и забудет котенок про красивые морозные узоры на окне, и появится мимоза в старинной вазе. А сказка будет продолжаться.

Сказки Н. Абрамцевой можно почитатьздесь