«Первые христиане» из Севастополя

Чуть левее дороги в студгородок Севастопольского государственного технического университета стоит щит с надписью: «На этом месте строится храм святой мученицы Татьяны», чуть поодаль высится одноэтажное здание с некоторыми признаками строительства. И ни души вокруг. Иду туда. Навстречу выходит сторож и разглядывает меня с сомнением. Представляюсь. Наконец он соглашается провести меня внутрь храма.

— Как видите, тип храма — греческий. Такие строили во II — III веках.

— А почему греческий а не купольный?

— Ну, если честно, чтобы подешевле было.

— И давно строитесь?

— С позапрошлого года.

Мы стоим внутри.

В алтарной части одиноко возвышается стремянка. Прямо над ней в крыше — большое отверстие (крышу еще не настелили до конца), и после вчерашнего дождя весь пол залит водой.

— Ректорат университета вам не помогает?

— Помогает. Морально.

— То есть рядом со студгородком строится церковь покровительницы студентов, а ректор не принимает в этом участие?

— Нет, в чем-то принимает. По инициативе ректора на выделили землю, а до этого мы девять лет были на Херсонесе. Потом оттуда ушли, а ректор нас, получается, приютил, чего мог в принципе и не делать.

— А почему ушли?

— Ну, там… в общем… поговорите лучше с отцом Александром, он настоятель. Приходите в воскресенье, у нас по субботам и воскресеньям службы — молебны и панихиды.

В воскресенье возле церкви я опять ни кого не увидела, но служба шла, внутри было сорок человек. Эта безмолвная толпа, собравшаяся в недостроенной церкви с прорехами в крыше и голыми неоштукатуренными стенами напомнила мне собрание первых христиан. Пока я ждала окончания молебна, чтобы поговорить с настоятелем, к храму подъехала машина с ракушечником.

— Кто же вам помогает?

— Никто, — разводит руками о. Александр, — сами строим. Прихожане строят на свои деньги. Вот рабочих наняли. Вообще, храм временный, он относительно недорого обошелся. Видите, между плитами бетон, его можно будет выбить, а плиты — перевезти на новое место.

— И что там будет, на новом месте?

— Будет… Ой, не стану говорить, а то скажут: «Ну, отче, загнул». Хочу, чтобы храм был миссионерского типа, чтобы люди приходили к вере сознательно. Хорошо бы школу приходскую открыть, небольшую… классов на двенадцать. Пойдемте, я вам покажу, где будет стоять котел.

— Для чего — котел?

— Греться. Тут холодно зимой, ветер. Будете забегать, греться. А вы знаете, храм красивый будет, когда достроят. Приходите посмотреть.

Мы возвращаемся. По дороге я спрашиваю, будут ли расписывать храм.

— Да дорого. Нам бы достроить.

А потом останавливается и оборачивается ко мне:

— А хорошо бы…

Храм стоит на возвышенности, так что здесь даже в самую тихую погоду дует ветер. Кругом — степь, холмы, только у самого горизонта синеет море. Мы останавливаемся.

— Вы посмотрите, какое место. Воздушное! Правда, хорошо?

Я соглашаюсь, что да, действительно хорошо.

— А как вы начинали?

— На Херсонесе. На улице. Прямо перед Владимирским собором. В феврале. Первая служба проходила там. Потом мы и людей в море крестили.

Я мельком подумала, какой верой надо обладать, чтобы полезть в море в феврале.

Хотя, кажется, они здесь все энтузиасты. Первые христиане. Он, видимо, подумал о том же:

— Вы знаете, мы здесь как первые христиане. Даже храм у нас греческий.

Самосвал медленно разгружался. Рабочие таскают желтые глыбы ракушечника. В куче песка возится девочка лет семи. Проходя мимо нее, отец Александр замечает:

— Что это ты, Машенька, без дела сидишь? Помогла бы дядям камушки таскать.

И смеется.