«Отче наш, Сущий на небесах», ― вот как тактично перевел святитель Филарет...

Мы все поляжем как хлеба,
Серпом подрезанные в нивах,
Прими усопшего раба,
Господь, в селениях счастливых.

А. К. Толстой

«Отче наш, Сущий на небесах», ― вот как тактично перевел Святитель Филарет. Ужасен перевод Льва Толстого, за которым, по существу, и идет Кузнецова. Самая настоящая вульгарная «толстовщина». Перевод Л. Толстого «Отец, чтобы было Твое Царство, пусть будет Твоя воля» и т. д. У Лутковского ― «Отец наш, да прославится Имя Твое ...». Помилуйте, «Да святится» ― это одно, «Да прославится» ― совсем другое.

«Святится» ― это проявление нашей любви. Вообще, «Отче наш» ― это средоточие всех добродетелей. «Иже еси на небесех» ― вера, «Да святится Имя Твое» ― любовь, «Да приидет царствие Твое» ― надежда, «Да будет воля Твоя» ― премудрость, «Хлеб наш насущный даждь нам днесь» ― воздержание, «Не введи нас во искушение» ― твердость.

Перевод 92-го года Кузнецовой гласит: «Отец наш Небесный ... не подвергай нас испытанию, но защити нас от зла». Совершенно неправильный перевод, хотя она говорит, что идет от подлинника. Молимся мы не о том, чтобы не было искушений (ведь мы закаляемся ими), а чтобы Бог дал нам силы их перенеси. И должно переводить не «От зла» (хотя это грамматически возможно), а «от лукавого».

Или возьмем газетный перевод одним игуменом «Символа Веры». «Ожидаю воскресения мертвых». Извините за грубость, сидит в кресле и ожидает. «Чаю воскресения мертвых» ― точнейший перевод. Не просто надеюсь, не просто жду, а еще и уверен в Божьей справедливости ― вот что выражает «Чаю». «Отчаяться» ― значит потерять всякую веру. Этот же переводчик предлагает вариант «Исповедую одно крещение», что совершенно неправильно. «Едино крещение». Мне непонятен страх перед этим словом ― « едино».

Жаль, что многие не понимают и не хотят понимать смысла богослужения. Так, например, один известный иерарх, находящийся ныне на покое, но сохраняющий за собой профессорство в Петербургской Духовной Академии, позволил себе вот какие высказывания. Замечу, что эти суждения по узкоцерковным литургическим вопросам он опубликовал в газете, зарекомендовавшей себя с антиправославной позиции. И не он один совершает сейчас такие недостойные действия. Вот его странные слова: «Наши прихожане стоят, переминаясь с ноги на ногу, перед закрытым алтарем. Они не слышат, что там читает священник, а чаще и не понимают, что там происходит. В нашем богослужении остаются всего два светлых момента ― когда все поют Символ веры и «Отче наш» ― это совершенно недостаточно».

Как? Два светлых пятна? В нашей Литургии? Евхаристии? Как может православный архиепископ говорить такое? Дальше следует очень выразительный панегирик современному католицизму и с таким восторгом, что ясно слышится: «А почему бы и нам не совершать Таинство Евхаристии посреди храма, в окружении всех верующих?». Я бы на месте уважаемого иерарха добавил одно: «А почему бы наши двух-трехчасовые богослужения, в которых весомо каждое слово, не довести до 45 минут, до часа, в течение которых совершается месса в католических храмах?».