За кулисами «запретной страны»

«Аркадага шохрат! Аркадага шохрат! Аркадага шохрат!» — стройным хором скандируют сотни юношей в тюбетейках и девушек в цветастых косынках, им вторят люди постарше. «Бурные, долго несмолкающие аплодисменты, переходящие в овации», вот уже несколько минут сотрясают величественный Дворец конгрессов, возведенный в прошлом году на южной окраине туркменской столицы. Эти слова звучат и в момент открытия форума, и во время вручения его почетным гостям — Сергею Нарышкину и Светлане Медведевой — высших наград Туркменистана — орденов«Битараплык» («Нейтралитет») и «Рухубилент» («Величие духа»).

«Слава покровителю!» — именно так здесь принято приветствовать президента Гурбангулу Бердымухамедова — по многолетней инерции, исходящей от времен правления предыдущего главы Туркменистана — президента, вождя и «Туркменбаши» («отца туркмен») Сапармурата Ниязова. «Восток дело тонкое!» — знаем мы еще из советской киноклассики, а потому умело сдерживаем улыбки, глядя на стройные ряды скандирующих. Как бы то ни было, выглядит это торжественно и лично у меня вызывает скорее уважение, нежели иронию.

К «культу личности» здесь давно привыкли и больше удивляются не столько его проявлениям, сколько медленному, но верному отходу от подобных традиций, предпринятому новым лидером. Бердымухамедов возглавил республику без малого 6 лет назад после неожиданной для всех смерти Туркменбаши и уже очень многое здесь изменил. Многочисленные золотые статуи предшественника постепенно покидают улицы Ашхабада, его изображения исчезают с монет и купюр, но память Ниязова не хулится. Подобия знаменитого «XX съезда» здесь не намечается, а потому перемены носят мягкий характер. Так, после многих лет фактического запрета широкому пользователю стал доступен интернет (разумеется, с серьезными фильтрами, в частности, блокирующими знаменитый Facebook). Также была возрождена закрытая Ниязовым Академия наук, вновь открыты обменные пункты, военные кафедры при вузах и сельские поликлиники. Были отменены странные указы, запрещающие балет, оперу, цирк и даже Национальный ансамбль народного танца.

Словом, профессиональный врач Бердымухамедов, придя к фактически ничем ограниченной власти, смог исцелить наиболее бросавшиеся в глаза аномии туркменского государства без оперативного вмешательства. И, нужно сказать, это консервативное лечение дало свои плоды: туркменское общество, по свидетельствам людей, регулярно посещающих эту среднеазиатскую республику, оживает.

Пожилой таксист Мурад, в прошлом школьный учитель, любезно согласился прокатить меня по ночному Ашхабаду. Он уверяет, что еще лет 10 назад не мог быть уверен в будущей пенсии:

- Пенсионный возраст у нас — 62 года для мужчин и 57 — для женщин, но при этом Ниязов объявил, что те старики, у кого есть взрослые дети, должны содержаться ими, а не государством. Сейчас этого нет, выйдя на пенсию, я получаю очень хорошие деньги: больше 500 манат — около 200 долларов.

- Ну, по российским меркам, это немного.

- А сколько у вас платят за квартиру, за свет и так далее? Говорят, чуть ли не ползарплаты отдаете. У нас все это — практически бесплатно.

Младший сын Мурада — бюджетник, работает скромным офисным клерком в одной из республиканских контор. Недавно женившись, он купил квартиру, взяв у государства ипотечный кредит на 30 лет под 1% годовых. Более того, Туркменистан погасил половину ее стоимости.

- Сколько я Вам должен? — спрашиваю таксиста.

- Пять манатов.

- То есть всего два доллара?!

- Это нормальные деньги. Ведь мы же получаем от государства 720 литров бесплатного бензина на полгода, а если этого не хватает, то докупать можем по 20 центов за литр.

Сложно сказать, всех ли граждан Туркменистана касается столь трепетная забота государства, но ашхабадцам — жителям города, все больше и больше напоминающего пафосные столицы нефтегазовых королевств Ближнего Востока — очевидно повезло. Особенно если учесть, что преступность на улицах — практически нулевая. Хотя, говорят, еще недавно полицейским было непросто — случались и серьезные перестрелки: то ли с наркодилерами, то ли с исламистами. Вообще проблема наркотрафика для республики существует и по сей день. Также, как и для всей Средней Азии и, соответственно, для сопредельной России. А потому том числе именно об этом российский спикер Сергей Нарышкин говорил и с туркменским президентом, и с председателем Меджлиса Акджой Нурбердыевой, и в ходе нескольких других официальных встреч.

- Нашими ведомствами подготовлена долгосрочная программа культурного сотрудничества, которая, я надеюсь, будет в скором времени принята. Также нашими ведомствами подготовлен проект о совместных действиях по борьбе с наркотрафиком, - отметил председатель Госдумы на встрече с российскими и туркменскими журналистами по итогам визита.

И действительно, эта беда объединяет нас, увы, куда больше, нежели культура и геополитика. Так, еще в 1995 году Туркменистан официально провозгласил свой «нейтралитет», которым здесь очень гордятся, а потому даже в СНГ сегодня входит как «ассоциированный член». Что, впрочем, не мешает республике в нынешнем году председательствовать в Содружестве.

О курсе на евразийскую экономическую интеграцию, провозглашенный Владимиром Путиным и в ходе прошедшего форума в очередной раз озвученный Сергеем Нарышкиным, здесь говорят несколько отстраненно, хотя и уважительно. О русской культуре и языке — с куда большим пиететом: мол, в Ашхабаде без знания языка Пушкина и Достоевского хорошей карьеры не сделаешь. Это же отмечает и министр культуры Армении Асмик Погосян, с которой мы разговорились в кулуарах форума. По ее мнению, именно русская культура и русский язык сегодня являются одними из главных факторов евразийской интеграции.

И тем не менее, по многим вопросам, после краткой поездки в Ашхабад, у меня осталась неопределенность — например, относительно положения русскоязычных, о котором в Туркменистане говорить явно не любят. Нет, конечно же, местные чиновники уверяют, что никаких проблем нет, но откровенно добавляют: пока не проведена всеобщая перепись населения, намеченная на конец этого года, детально об этом говорить рано. Впрочем, интеграционные процессы, о которых в России сегодня говорят все чаще и чаще на самом высоком уровне, процессы, ознаменованные столь серьезными визитами, как нынешняя поездка спикера Государственной думы, позволяют надеяться, что и на подобные вопросы ответы будут даны. Была бы политическая воля.