«Всё обратится в добро» (о переписке Н.В. Гоголя).Ч.2

«Наблюдайте святыню со всеми!»

Великосветское семейство Вьельгорских отличалось любовью к изящным искусствам. Граф Михаил Юрьевич Вьельгорский был хорошо знаком с Пушкиным, Жуковским, другими литераторами. Познакомился он и с юным Гоголем в самом начале его творческого пути - в пору создания «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Богатый помещик, блестящий аристократ, имеющий весьма высокопоставленное положение в обществе, М.Ю. Вьельгорский в то же время был меценатом и сам увлекался музыкой.

Его жена Луиза Карловна (урожденная принцесса Бирон) горячо любила своих детей - двух сыновей, один из которых умер в молодости от чахотки, и трех дочерей, жила их заботами и попечением об устройстве их счастья. В то же время она казалась окружающим очень строгой и высокомерной. Но было в ее характере и истинно христианское смирение. Эти ее качества во многом определили атмосферу семьи Вьельгорских - здесь сочетались гордость своим аристократическим положением, не позволявшая близко сходиться с людьми иного круга, и стремление к духовному росту, к самосовершенствованию на основе христианской веры.

Это стремление способствовало тому, что между Гоголем и Вьельгорскими несмотря на разницу в общественном положении возникли долгие дружеские отношения. Постепенно, спустя много лет после знакомства с ними, Николай Васильевич стал довольно близким другом этой семьи, где его ценили не только как выдающегося писателя, но и как чуткого и мудрого человека, умеющего сочувствовать чужому горю, понимать самые тонкие движения души и найти действенные слова для утешения и ободрения. Он приобрел существенное духовное влияние на женскую часть этой семьи, особенно на саму Луизу Карловну и ее младшую дочь Анну. Старшая дочь Аполлинария была замужем за А.В. Веневитиновым (братом поэта Д.В. Веневитинова), средняя дочь Софья - за писателем графом В.А. Соллогубом.

В письмах к Софье Михайловне Гоголь отмечал ее по-детски непосредственный нрав и светлый чистый облик. Он подчеркивал, что такую душевную светлость нужно хранить, как самую большую драгоценность, потому что сама по себе чистота души даже без слов уже оказывает доброе влияние на окружающих:

«Мне уже здесь становится весело при одной мысли, что вам весело. Душевная ясность и светлость слишком вам к лицу. Она просто ваше назначение и дана вам вовсе не для вас одних, но для того, чтоб ею оказывали помощь и другому. <...> И потому входите в какой бы ни было круг, хотя из двух человек, ясно и весело, как дитя; мы все должны быть дети и стараться хоть насильно быть безмятежны, как дети. <...>

Будьте также несколько снисходительны к людям, умейте простить им иное несправедливое слово, пристрастное мнение или неразумное слово. Зачем быть так строгу к другим? Неужели мы сами свободны от пристрастия и умеем не выходить из себя и быть покойными? Бог знает.

Я, по крайней мере, с тех пор, как обсмотрел себя хорошенько со всех сторон, стал гораздо снисходительнее к другим. Слава Богу, я теперь не сержусь не только за слово, которое часто произносится необдуманно, но даже за самое щекотливое оскорбление, если бы только мне кто-нибудь нанес его; и это происходит вовсе не от того, чтобы душа моя была так великодушна, но от того, что сам собою приходит на ум вопрос: да точно ли я сам не причинил никому оскорбления и не сказал кому-либо необдуманного и оскорбительного слова? И как только рассмотришь себя после такого вопроса получше, увидишь, что просто не имеешь даже права сердиться, хотя бы и хотел немножко посердиться».

Луизе Карловне, тревожившейся за детей, он не раз направлял в письмах слова утешения:

«Веселей и добрей будем все духом и докажем Богу, что мы умеем надеяться на Него, хотя бы и всё шло наперекор, умеем любить Его не потому только, что Он исполняет то, что нам нравится. Нет, докажем Ему, что мы умеем Его любить, не торгуясь с Ним, умеем любить бескорыстною любовью. Если только мы это успеем доказать Ему, тогда уж всё будет по желанью нашему и не будет ни одной молитвы нашей, которая бы не была услышана».

Но больше всего писем было адресовано младшей дочери Вьельгорских - Анне. Духовное наставничество Гоголя, обращенное ко всем женщинам этой семьи, имело особенное значение для Анны Михайловны, так как могло оказать на нее наибольшее воспитательное влияние в силу ее возраста. В первые годы знакомства Гоголя с Вьельгорскими она была еще подростком, а в период наиболее активной их переписки (в 1848-1849-х годах) ей было около 25 лет. В это время Вьельгорские из-за границы, где жили много лет, приехали в Петербург. И Гоголь своими письмами к Анне Михайловне стремился не только способствовать образованию ее души в христианском духе, но и помочь ее формированию как истинно русского человека. Вот отрывки из поучительных писем к ней:

«Я убеждаюсь ежедневным опытом всякого часа и всякой минуты, что здесь, в этой жизни, должны мы работать не для себя, но для Бога. Опасно и на миг упустить это из виду. Человечество нынешнего века свихнуло с пути только оттого, что вообразило, будто нужно работать для себя, а не для Бога. Даже и в минуты увеселений наших не должны мы отлучаться мыслью от Того, Который глядит на нас и в минуты увеселений наших. Не упускайте и вы этого из виду. Будем стараться, чтобы все наши занятия были устремлены на прославление имени Его и вся жизнь наша была неумолкаемым Ему гимном...

«Наблюдайте святыню со всеми!» Вот что мне сказал один раз один святой отшельник. Я тогда не понял этих слов, но чем далее вхожу в них, тем глубже слышу их мудрость. Если бы мы подходили ко всякому человеку, как к святыне, то и собственное выраженье лица нашего становилось бы лучше, и речь наша облеклась бы в то приличие, ту любовную, родственную простоту, которая всем нравится и вызывает с их стороны тоже расположенье к нам, так что не скажет нам тогда никто неприличного или дурного слова... Помните, что вы должны сделаться действительно русскою, по душе, а не по имени.»

Эту тему Гоголь продолжил и в других письмах к А.М. Вьельгорской:

«Для того, дабы сделаться русским, нужно обратиться к источнику, прибегнуть к средству, без которого русский не станет русским в значеньи высшем этого слова. Может быть, одному русскому суждено почувствовать ближе значение жизни. Правду слов этих может засвидетельствовать только тот, кто проникнет глубоко в нашу историю и ее уразумеет вполне, отбросивши наперед всякие мудрования, предположенья, идеи, самоуверенность, гордость и убежденье, будто бы уже постигнул, в чем дело, тогда как едва только приступил к нему. Да. В истории нашего народа примечается чудное явленье. Разврат, беспорядки, смуты, темные порожденья невежества, равно как раздоры и всякие несогласия были у нас еще, быть может, в большем размере, чем где-либо. Они ярко выказываются на всех страницах наших летописей. Но зато в то же самое время светится свет в избранных сильней, чем где-либо. Слышатся также повсюду в летописях следы сокровенной внутренней жизни, о которой подробной повести они нам не передали. Слышна возможность основанья гражданского на чистейших законах христианских».

Логика Гоголя, писавшего душеполезные послания не только Вьельгорским, но и некоторым другим своим друзьям, занимавшим весьма высокое положение в обществе, заключалась в том, что он стремился своими наставлениями способствовать духовному развитию этих людей, чтобы они, в свою очередь, также благотворно воздействовали на их окружение. Таким образом, через человеческое, духовное общение могло бы осуществляться и возрождение России в целом. Такова была «сверхзадача» Гоголя, написавшего множество проповеднических писем своим друзьям. Хотя, конечно, в каждом из них Гоголь видел, прежде всего, близкого человека, нуждающегося в искреннем общении с ним, а потом уже - чиновника, помещика, литератора и т.п.

С семейством Вьельгорских связана и единственная в своем роде легенда в биографии Гоголя о его намерении жениться, возникшем в конце 1840-х годов. Как гласит семейное предание, он рассказал о своем намерении сделать предложение Анне Михайловне одному из родственников Вьельгорских - А.В. Веневитинову, мужу старшей дочери Аполлинарии. Тот разочаровал Гоголя, сказав, что Луиза Карловна никогда не согласится на такой неравный брак своей дочери. После этого отношения Гоголя с семейством Вьельгорских стали более отдаленными, хотя переписка между ними продолжалась, правда, уже совсем не так активно (позже, уже после смерти Гоголя, А.М. Вьельгорская вышла замуж за князя А.И. Шаховского). В это же время Гоголь переживал и неудачу своей проповеднической книги «Выбранные места из переписки с друзьями». В письмах к Анне Михайловне тогда появились печальные мотивы и в то же время бесстрастные философские размышления, как, например, в этом письме 1850 года:

«Я думаю, что мы все в этом мире не что другое, как поденщики. Мы должны честно, прилежно трудиться, работать теми способностями, которые дал нам Бог, работать Ему, ожидая платы не здесь, а там. А какое именно влияние произведет наш труд на людей, как велико или обширно это влияние - это совершенно во власти Того, Кто располагает делами мира.

Часто тот, кто задумает произвести добро, производит зло; мы сеем и сами не знаем, что именно сеем. Один Бог возращает плод, дает ему вид и форму. Как нам знать, кто больший из нас, кто лучший, когда первые будут последними, а последние первыми? Иногда бывает и то, что не блестящий труд труженика, никем не оцененного, всеми позабытого, вдруг чрез несколько веков, попавшись в руки какому-нибудь не совсем обыкновенному человеку, наводит его на гениальную мысль, на великое и благодетельное дело. Дело изумляет мир, а первоначальный творец его не изумил им даже и небольшой круг людей, его знавших.

Не грустите же о том, что вам нет поприща или что поприще ваше тесно. Только молитесь постоянно Богу, чтобы Он удостоил вас послужить Ему честно, добросовестно, прилежно, всеми своими способностями, не зарывая в землю ни одного своего таланта. Нельзя, чтобы постоянная усердная молитва, сопровождаемая слезами, не ударила наконец в двери небесные и ум наш не озарился бы вразумлением свыше, как нам быть и что делать».

Сегодня уже не столь важно, кому в большей мере были адресованы его духовные наставления - близким людям или далеким потомкам, на чье внимание к своим душеполезным письмам Гоголь тоже надеялся. Важно, что сегодняшние читатели могут воспринимать наставительные послания Гоголя-христианина также непосредственно, как и его современники, и находить в них для себя ответы на вечные вопросы - о смысле всех происходящих событий, о любви к Богу и людям, о воплощении христианских заповедей в жизнь.