Чудо на Николу Зимнего. Быль

По приходам Первопрестольной тогда разнесли и выдали под роспись настоятелям уведомления, что возможны попытки терактов в храмах, и потому следует внимательно присматриваться ко всем людям нетипичной внешности, ведущим себя необычным образом, не стесняться просить их показывать содержание сумок, а при возможности – задерживать своими силами и сдавать доблестным органам правопорядка. К уведомлению прилагался список телефонов от (страшно подумать!) ФСБ до ближайшего отделения милиции.

Велено – принято к исполнению, слово и дело. В описываемом нами приходе был проведен инструктаж церковных тружеников, а листок уведомления обрел свое место над телефоном храмового охранника.

Зима, которая в том году еще была похожа на русскую зиму, отсчитала на календаре дни до 18 декабря. Праздник пришелся на будни, и, хотя богослужение возглавлял настоятель и хор пел правый,  народа на всенощную собралось не так уж много (что поделаешь – центр Москвы, приход из учащихся или работающих людей), но человек 60-70 было.

Когда настоятель – назовем его отцом Модестом – еще только шел из своего кабинета в храм, к нему подошла встревоженная продавщица иконной лавки и сказала, что уже почти полчаса у нее находятся два странных человека восточной внешности. Один вовсе не говорит по-русски, а другой – совсем чуть-чуть, но они ходят, смотрят, а русскоговорящий еще и пытается задать странные вопросы: когда у вас бывает много людей, когда все священники собираются вместе, и тому подобное.

Мельком глянув, отец Модест и вправду увидел двух людей отчетливо арабского вида, которые вели себя как-то очень напряженно. Знаете, когда человек неспокоен, это и по спине его видно. Что бы там ни было, настоятель продолжил свой путь в алтарь и в назначенное время начал всенощное бдение, но попросил сторожа присматривать за незнакомцами и передавать увиденное.

Через несколько минут выяснилось, что уроженцы арабского Востока не только никуда не ушли, но поднялись из лавки в храм и стали ходить с места на место, озираясь по сторонам и посматривая то на молящихся, то на окна и скамейки. Тогда священник решил не искушать судьбу и поступить законопослушно. «Иди, звони в ФСБ», - сказал он старшему алтарнику.

В воображении батюшки уже рисовались грозные снайперы на крышах соседних зданий, суровые люди в штатском, многоопытный руководитель контртеррористической операции, но... телефоны молчали и через пять минут, и через десять. Видимо, все были уже на заданиях, или враги перегрызли кабель.

«Что же, звони тогда в милицию», - был его второй наказ. Здесь повезло больше, и неведомый дежурный пообещал срочно выслать наряд. Всенощная меж тем шла своим чередом: стихиры на «Господи, воззвах», паремии, лития, шестопсалмие... Пришло время выходить на полиелей, а Германа – простите, майора Пронина – все нет. Спиной ощущал отец Модест пристальные взгляды незваных гостей, как никогда горячо молился святителю Николаю о избавлении от всякой напасти, стараясь ничем не выразить волнения, помазывал и поздравлял лобызавших праздничную икону прихожан.

На повторный звонок в отделении ответили, что наряд уже выехал и вот-вот прибудет, и посоветовали самим ничего не предпринимать. А что, собственно, можно предпринять? Молиться. И отец Модест молился, как молятся, может быть, всего несколько раз в жизни. Все это время таинственные незнакомцы оставались в храме.

Уже начали читать первый час, когда прибыли доблестные стражи правопорядка числом двое. Старший по званию и младший по возрасту милиционер был в том радостном состоянии нетрезвости, когда говорить можно хоть и сбивчиво, но в целом уверенно, а перемещаться в пространстве уже крайне затруднительно; поэтому его передвигал младший по званию сотрудник, деликатно поддерживая и заботливо усаживая на стул.

Тем не менее, попытка задержания увенчалась полным успехом. Когда  после тщательной проверки документов, билетов, гостиничных визиток законность пребывания в России гостей из Египта – а были они оттуда – была установлена со всей несомненностью, с помощью говорившей по-английски прихожанки выяснили, что эти двое – копт и его друг-араб – специально приехали из Египта в Москву, чтобы последний принял крещение. Год назад египтянину попался на глаза отрывок из Евангелия на арабском, благодать Божия коснулась его сердца, и с тех пор он решил стать христианином. У себя на родине он сошелся с коптами, однако принять крещение не решился, поскольку переход мусульманина в христианство в Египте – уголовно наказуемое преступление как для новообращенного, так и для совершившего крещение священника.

В течение года египтянин собирал деньги на поездку в Россию, под видом туриста вместе со своим другом-коптом приехал в Москву и поселился в гостинице "Россия" (тогда еще не снесенной). В первый же вечер друзья отправились в Кремль, чтобы араб смог покреститься в одном из тамошних соборов. Наивные: какое их ждало разочарование, когда вместо священников они нашли лишь билетерш и туристов! В смущении друзья покинули кремлевские стены и в сгустившихся сумерках увидели подсвеченный крест на одном из ближайших храмов. Они отправились туда, стали, как могли, наводить справки и пережили все описанное выше.

Долго отец Модест беседовал с египетским гостем, увидел в нем несомненную и  искреннюю веру и назавтра, перед Божественной Литургией, совершил чин Таинства Крещения, благо требник на английском у него нашелся. Через день раб Божий Иоанн отправился на родину, а прихожане храма собрали для него множество подарков.

Мы не знаем, что с ним дальше сталось. Сам он говорил, что хотел бы перебраться на Кипр, найти там работу, встретить православную девушку.... Получилось ли, Бог весть, но хочется верить, что святитель Николай, так дивно устроивший все об Иоанне в день своей памяти, не оставил его и доныне своей защитой.

Помолитесь о нем и вы, друзья. Помяните и отца Модеста, который тот день не забудет до конца своей жизни.