"Асфальтная болезнь" Гришковца

В романе Гришковец остается верен себе. Любой, кто читал его пьесы, видел моно-спектакли и слушал музыкальные выступления с группой «Бигуди» узнает его особый задушевный тон, когда многожды повторенные слова, мысли звучат как внутренний монолог. Слушаешь (читаешь) и думаешь: и как же верно он все это подметил, как верно все угадал! Правда, иногда начинаешь от этой простоты уставать, ждешь, когда же уже, наконец, заговорят с тобой серьезно и перестанут как маленькому повторять по несколько раз одно и тоже - чтобы запомнил. Бывает, что и споткнешься о какую-нибудь авторскую шероховатость, вроде «Ему было весело, но Миша его в его веселье не поддержал», «Дома было тепло, тихо и пахло его домом». Но от этого обаяние текстов Гришковца не убывает.

Итак, «Асфальт». Какой же он, герой нашего времени, так любовно описанный Евгением Валерьевичем в романе? Архангелогородец Миша далеко не Печорин, конечно, и не Онегин (ну да и век нынче не тот, и читатель в общей массе измельчал). На момент повествования 37 лет от роду. Провинциальный житель, покоривший Москву, - купил квартиру, машину и далее по списку. Не менеджер среднего звена, не офисный планктон - обосновался на пищевой пирамиде на более комфортных уровнях: открыл свое дело (занимается дорожными знаками и разметкой), с успехом (не без помощи идеально-исполнительного помощника Леонида и суперсекретарши Валентины) им занимается и даже любит свою работу. Высшего образование нет - начинал, да не окончил. Женат, отец двух дочерей. Отдыхать предпочитает в Европе - один, без семьи: бродит по Парижу или Берлину, сидит в многочисленных кофейнях и читает французских или латиноамериканских писателей. Читать Миша вообще любит, понимает прочитанное глубоко и серьезно и даже с недавнего времени способен сформулировать мнение о читаемой книге. И что уж греха таить - сам пописывает («С того момента, как Миша бросил о стену непонравившуюся ему книгу, он стал смел в суждениях и мнениях о литературе. Но после того как он написал свой рассказ, Миша стал в своих мнениях почти категоричен»). Полагает, что разбирается в музыке, живописи и кино. Любит элегантную погоду, которая случается в Москве где-то в середине осени. Собирается заняться изучением английского языка и как о некоей неопределенной перспективе подумывает о покупке или строительстве загородного дома («Ему думалось, что в своём отдельном доме жизнь всё же пойдёт размеренной чередой, появится семейный уклад и ему самому никуда не захочется из «своего» дома, а наоборот, всегда будет в него хотеться. Тогда-то он и займётся детьми, станет проводить с ними много времени и будет спокоен и счастлив в семейном кругу»).

Среднестатистический житель столицы простой русский парень Миша (да, своего очень русского лица он даже стеснялся) старается «хорошо себя вести», живет «цивилизованной» жизнью - дом, работа, отдых с друзьями, рабочие поездки. «Он понял, что с какого-то момента его стали больше устраивать и даже радовать те люди, которые просто умели себя хорошо вести. Этакие вежливые, пунктуальные, не сокращающие дистанцию, немногословные; такие вот редкие, в общем-то, у нас люди. Какие у них там камни за пазухой и фиги в кармане - это их дело. Но вот вовремя пришёл, сказал всё только по делу, улыбнулся, попрощался и ушёл, даже раньше намеченного, - значит, приятный и, скорее всего, умный человек. С такими хотелось сотрудничать и даже общаться». Миша выработал для себя свод правил, старался этим правилам следовать, находил их житейскими, простыми и хорошими, считал, что благодаря им стал меньше терзаться разными соблазнами, работать стал эффективнее и спокойнее относится к людям.

Но вот в такой «правильной», отлаженной каждодневности случается вдруг сбой - событие, выдернувшее Мишу из размеренного течения жизни: известие о смерти, да не просто о смерти, о самоубийстве, близкого человека - старшего товарища, наставника и любимого друга Юли. Юли! Такой всем нужной, готовой в любой момент выслушать, помочь, всегда занятой, начитанной. Юле, о которой ее коллега по работе сказал: «Я совсем недавно понял, что если хоронить человека приходит много людей, людей разных и между собой малознакомых, это значит только одно - что смерть вырвала у них человека неожиданно, что прервалась активная и совсем ещё не угасшая жизнь... Значит, жил человек, многим нужный, работавший, со многими общавшийся, интересный и, возможно, любимый. Это горе, беда и трагедия. А когда идут за гробом несколько старушек, старичков, несколько взрослых, а лучше всего пожилых детей усопшего... Вот это хорошо. Это говорит о том, что человек сделал что хотел и мог, закончил активную свою жизнедеятельность, остался в узком кругу самых близких, тихонечко пожил и ушёл... Юлечка была необходима многим, как видите». И эта Юля вдруг совершила такое... - поступок, совсем не подходящий под определение «хорошего поведения» и оттого еще более мучительно не понятный Мише.

С этого известия и разворачивается основное повествование романа. Перед глазами читателя предстают все «запазушные камни», «карманные фиги» и даже скелеты в шкафу главного героя Миши. Он теряет покой, уверенность и самообладание. Сон, аппетит и способность продуктивно работать теряет тоже (правда не надолго). Начинает рефлексировать, вспоминать свою жизнь (а как о многом хотелось бы забыть или сделать вид, что этого вовсе не было), думать о том, о чем не очень хотелось бы думать, и делать о себе же самом неприятные открытия.

Ведь Миша очень старался быть правильным. ««Цивилизованное» отношение к работе потянуло за собой и такое же отношение и ко всему остальному. За последние два года Миша добился серьёзных достижений в области организации всего своего жизненного процесса. Единственно, он так и не научился приходить домой рано. Ещё он не бросил курить и хотя бы раз в неделю любил выпивать и долго-долго болтать с кем-нибудь из своих не очень многочисленных друзей, а лучше в небольшой компании. А ещё у него в кабинете на работе был и остался заветный шкафчик с несколькими заветными бутылочками. И ещё...» Еще мы узнаем о его мелких слабостях, о том, кому герой завидует, а кому нет, любовных похождениях, обманах и даже об имевшем место в 15 лет непреднамеренном убийстве (о котором Миша никогда никому не рассказывал).

Но ведь Миша хороший. Жену свою Аню любит, и детей тоже любит. К жене «Миша очень старался относиться бережно и не сердиться на неё. Он давно понял, что нет ему более преданного и близкого человека на свете. Последние пару лет Миша очень старался не врать Ане даже по мелочам. Он, конечно, не говорил всей правды, скрывал свои мелкие и случайные слабости и интрижки, но не врал. Почти совсем не врал. Да и слабостей и интрижек тоже старался избегать. Он очень опасался разрушить то, что называл семьёй и домом. Он знал про себя, что врать умеет плохо, врать не любит и сильно из-за вранья переживает. Мише последние годы очень нравилось быть хорошим и сильным человеком. Но педантом он тоже становиться не хотел, потому что педантов не любил и не верил таковым».

И работу свою Миша любит и делает ее хорошо. Правда в горячке рефлексии на какое-то мгновение сомневается и в этом. «Уже столько мы дёргаемся, а сколько ещё предстоит дерготни, нервов, усилий... И мы будем всё это делать... Будем выдумывать, хитрить, тратить время, силы, здоровье... Мы всё сделаем и победим. Своего не упустим... Но скажи мне! Только честно! Вот ты когда-нибудь думал о том, что мы всё это делаем... Делаем, делаем!... Только для того, чтобы именно мы, не другие, - Миша брезгливо махнул при слове «другие» рукой в сторону, - а именно мы... Чтобы мы рисовали полоски на асфальте... А ведь это так! Просто белые полоски на асфальте. А когда они сотрутся, мы нарисуем новые. И всё! Вот так просто».

Казаться, а не быть. Сохранять внешнюю благопристойность, а что уж там внутри... Такой вот герой нашего времени! И друзья его: Сергей - холостяк, занимающийся продажей автомобилей, везунчик, которому все дается легко - спорт, деньги, женщины. Или вот друг Степа - за 40, разведен, владелец ветеринарной клиники и магазинов для животных, любит поесть, все время худеет, увлекается молоденькими барышнями.

Что-то по-настоящему геройское есть, пожалуй, только в одном персонаже - Диме, родном брате Миши. Дима работает помощником прокурора в одном из районов Архангельска. Живет один, исправно исполняет свою работу. Врезался в память такой, связанный с ним эпизод, о котором Дима рассказал как-то Мише: «Убили её три дня назад как минимум. Убили страшно. Но я тебе подробности рассказывать не буду. Зачем тебе?... Но цветы там, на этом лугу, такие, брат! Такой запах... С нами женщины были две, фотограф и эксперт-медик. Они первые стали цветы собирать. Потом смотрю, водила наш тоже рвёт букет. Представляешь, все, кто был, даже простые ребята, простые менты, которые двух слов без мата сказать не могут, и те. И я нарвал. Такая там красота! Рву, Миша, и думаю: «Что же это такое? Сколько раз ездил отдыхать на природу, на лодке сколько раз рассвет встречал, сколько выпито пива и водки у озёр, у речек и в таких вот лугах, а такой красоты не видел никогда». Да и не только я так подумал, наверное. Все, не сговариваясь, стали такие молчаливые... И цветы рвут. А на эту девочку даже смотреть было страшно. Я таких, брат, картин насмотрелся за без малого десять лет моей работы. И все, кто там тогда был, - все люди много повидавшие. И все, знаешь, простые, без особых фантазий. И я тоже думал, что ко всему уже привык. Тебе, брат, даже не снилось то, что я каждый Божий день вижу и с какими людьми мне приходится общаться. Но тут!... Увидел я, как здоровые мужики, в фуражках, мать его... Как все мы цветы эти рвём... Поверишь-нет, чуть не заплакал. Что же это за жизнь такая, думаю... Ничего я в жизни не понимаю! Но у меня всегда у водителя коньяк есть. Прямо там мы с моими тётками коньяку и выпили. Вот такая история. А они мне сказали, что мой букет получился самый красивый».

После смерти Юли, чтобы хоть как-то придти в себя, отогнать тревогу, вернуть былое спокойствие Миша затевает что-то вроде неформального расследования причин Юлиной смерти. Линия эта в романе правда быстро затухает - причины мы так и не узнаем (хотя и промелькнет в голове: от одиночества Юля умерла, от одиночества!). На следующий день после похорон Миша, как принято на Руси, топит горечь в вине, с аппетитом ужинает, ведет задушевные беседы с приятелями и даже во хмелю приобнимает девицу-стриптизершу из соответствующего заведения.

А тут и нежданно-негаданно нарисовывается проблема - по нелепости своей еще более пугающая: незнакомая девушка просит у Миши на улице телефон, на повышенных тонах с кем-то по нему разговаривает, а потом Мишу начинает донимать ревнивый, серьезный и, по всей видимости, крутой «номер не определен» вопросами «кто ты такой?», «где она?». И все уже про Мишу этот суровый голос в телефонной трубке знает, приглашает на «стрелки» и всячески рушит Мишин семейный покой.

Именно этот случай заставил Мишу многое переосмыслить. «Миша почувствовал нестерпимое желание не допустить ничего плохого, жестокого и грубого до своих дочерей, жены и всего того пространства с дверью и окнами, в котором его дети и жена должны были чувствовать себя в безопасности, окружённые огромным городом и таким ускользающим от понимания миром. Он остро захотел не допустить до всего этого и до своих самых любимых и близких детей и жены ничего опасного, чем мог грозить им этот город и этот мир. Но ещё больше он ощутил необходимость защищать их от того, что ужасного есть в нём самом. От своих слабостей, порочных желаний, эгоизма, да и просто от сомнений, тревог и страхов, а главное, от того, что он плохого про этот город, мир, жизнь и людей знал. Он со всей ясностью почувствовал, как сильно и всецело жизнь маленькой девочки с блестящими от радости глазами зависит от него, от Миши, то есть от человека, которому она говорит «папа». Как всё в этом пространстве, которое его дочери, его жена и он сам называют «домом», зависит от него. От его действий, поступков и даже настроений. Мишу пронзило понимание этого».

Миша даже решается, наконец, оборвать свою давнюю связь с Соней (благо, что в нее как раз влюбился друг Сергей), с которой вроде и не было ничего, но целовались они при встречах откровенно, часто созванивались, и жене Ане про нее знать было не обязательно.

Какие уж тут расследования причин Юлиной смерти! «Он чувствовал, что начал на Юлю сердиться. А ему не хотелось на неё сердиться. И знать уже тоже ничего, кроме того, что уже знал, не хотелось. Ему хотелось как можно скорее разделаться со свежей и реальной проблемой, которая его пугала и беспокоила. Ему хотелось успокоиться, объясниться с женой, перевести дух и всё. Проблемы в Петрозаводске и любые производственные дела казались такой ерундой и мелочью по сравнению с напряжением, которое царило дома. И причины Юлиной смерти быстро сползали для Миши туда же, в мелочи и ерунду. А он не хотел так думать о Юле». И еще в теме самоубийства ставит точку брат Дима, высказавшийся на этот счет предельно жестко: «Для меня они худшие преступники. Не по христианским законам, а по нашим реальным законам. Они убийство совершают, а наказать некого».

Нелепая история с анонимов в телефонной трубке заканчивается также неожиданно, как началась - претензий больше нет, звонить не будут.

Миша идет в гараж к Юлиному брату музыканту Володе, где собралась компания, когда-то вместе игравших в группе друзей и близко знавших Юлю, - поиграли старые песни, помянули. У Миши даже хватило смелости прилюдно признать, что всех их Юля любила, а музыку их - нет.

А на утро Миша собирается поехать в Петрозаводск, снова побеждать - отвоевывать право рисовать полоски на асфальте. А на стену в своем кабинете вместо опостылевшего знака «Бесконечность», который он когда-то придумал (вместо белого горизонтального прямоугольника «кирпича» нарисовал горизонтальную восьмерку- «бесконечность»), гордился им и дарил друзьям, собирается повесить нарисованную им лошадку, которой дочка пририсовала крылья - «ПИГАС Катя 9 лет».

И не понятно - надолго ли излечился главный герой Миша от своей запущенной формы «асфальтной» болезни: падать, спотыкаясь по-крупному и не очень. И начнет ли он после всего пережитого по-настоящему быть, а не казаться.