Николай Досталь: «Раскол». Фильм о русской трагедии

- Николай Николаевич, для начала позвольте поздравить Вас с долгожданной премьерой! Но в то же время, насколько я в курсе, показ фильма был изначально запланирован на апрель 2011 года на канале «Россия-1», но в итоге был отложен на новый сезон и перенесен на телеканал «Россия-Культура». Не могли бы Вы поделиться, в чем причина этих долгих ожиданий и переноса?

- Ну, насчет долгих ожиданий Вы немного преувеличили, поскольку изначально было решено показывать картину в новом сезоне, а в апреле сезон уже угасал, и только поэтому премьера была отложена на осень. А, вот, по поводу переноса Вы подметили верно. С одной стороны, это, конечно, печально, поскольку «Россия-1» покрывает значительно большую площадь Российской Федерации, нежели канал «Россия-Культура». А для создателей любого фильма, и я здесь не исключение, конечно же, очень важно, чтобы его картину посмотрело как можно больше людей. В данном же случае аудитория будет ограничена чисто технически, поскольку в России есть много городов, куда канал «Культура» просто не доходит. Вот, например: город Кириллов, где снималось много эпизодов фильма и где местные жители принимали участие в съемках массовых сцен, принимает только «Первый» и канал «Россия-1». А ведь этот город находится всего в 100 км от Вологды, в 600 км от Москвы. А что говорить о глубинках?.. Конечно, есть «тарелки», которые принимают почти все, но они ведь есть лишь у немногих. И здесь у меня есть определенная печаль. Но... Есть и большая радость, что картина пойдет без рекламы, это для меня, безусловно, - подарок к премьере. Так что, опять же, - нет худа без добра.

Если же говорить о причине переноса, то, признаться, доподлинно она мне неизвестна. Но, по крайней мере, была такая мотивировка, что «Раскол» - картина очень сложная, непростая для восприятия аудитории «России-1», которая может не понять и не принять этот фильм. Хотя, на мой взгляд, подобная мотивировка несколько лукава. Поскольку если человека на телеэкране все время кормят «ширпотребом», а потом неожиданно предлагают некое приличное одеяние, то, действительно, он может его не принять, поскольку уже привык к «ширпотребу». Кроме того, мне немного странен этот перенос, поскольку «Раскол», снимавшийся на деньги канала «Россия-1» — картина достаточно высокобюджетная, дорогостоящая, а поскольку на «России-Культуре» во время кинопоказа не будет рекламы, то непонятно, каким образом будут возвращаться потраченные государственным каналом деньги... 

- Наверное, частично за счет продажи DVD?

- Да, конечно, я надеюсь, что владелец фильма — канал «Россия-1» — планирует его издание на DVD. Это их право и прерогатива, и я был бы только рад этому.

- В отечественном кинематографе тема церковного раскола второй половины XVII века поднималась неоднократно, но, в основном, фоново. Мы можем вспомнить «старообрядческие» эпизоды фильма «Михайло Ломоносов», и такие современные сериалы, как «Знахарь» или «Савва Морозов», но везде это были лишь эпизоды, Вы же обратились к данной тематике основательно. Что Вас лично подтолкнуло к этому?

- Если говорить о том, что подтолкнуло чисто эмоционально, то это, конечно, тот факт, что, когда я снимал картину «Завещание Ленина», посвященную великому русскому писателю Варламу Тихоновичу Шаламову, я прочитал его поэму «Аввакум в Пустозерске». Это очень сильное произведение, которое произвело на меня незабываемое впечатление. И при этом обе этих личности показались мне близкими по духу: и Варлам Шаламов, и протопоп Аввакум — это наши русские страстотерпцы. Первый остался жив, но очень многое претерпел на Колыме, другой более 300 лет назад был сожжен в Пустозерске. И именно тогда, снимая «Завещание Ленина», я стал думать об Аввакуме, о Никоне, о Расколе... Плюс одновременно все это совпало с задумкой снять большой фильм о Расколе нашего продюсера Владимира Досталя, который отдал много сил для воплощения этого проекта.

- И каковы были основные этапы этого воплощения?

- Сначала родился сценарий, который был написан известным питерским писателем Михаилом Кураевым в соавторстве со мной. Я ему иногда мешал, иногда помогал, по разному бывало, но в итоге, благодаря этому соавторству, при съемках фильма я практически не отошел от сценария.

Надо заметить, изначально мы запускали картину как 16-серийную, но в итоге получилось 20 серий. Но не за счет того, что появились новые сцены, персонажи или эпизоды. Нет. Это произошло по той причине, что мы очень тщательно относились к деталям, таким, как например, богослужебные моменты, которые мы не позволили себе сокращать. И именно благодаря этому увеличился метраж фильма, чем, кстати, канал «Россия-1» был очень недоволен. Мол, и так картина очень сложная для восприятия, а тут еще и 20 серий вместо 16-ти!

- Николай Николаевич, а насколько Вам вообще близка православная тема? Ведь, насколько я понимаю, род Досталей — чешский, мама же Ваша — из персидской бахаистской общины. При этом во многих Ваших фильмах, в особенности, предпоследнем — «Петя по дороге в Царствие Небесное» православные мотивы очень сильны?

- Ну, сам я ни одного слова по фарси не знаю, родился в Москве, мама же умерла, когда мне было всего несколько месяцев от роду, а потому, к сожалению, с персидской линии у меня связей никогда не было. Бабушка же по отцу меня в младенчестве крестила «потайно» на Преображенке, кстати, известном старообрядческом беспоповском центре, но в обычном православном храме, который там тоже есть. Так что, сам я человек православный, крещеный, но не воцерковленный. А Михаил Кураев — вовсе неверующий и некрещеный. Что, впрочем, как мне кажется, для нашего творческого процесса не так уж и плохо, поскольку позволило нам быть более объективными и беспристрастными при написании сценария.

При этом один мой знакомый священнослужитель, который уже посмотрел «Раскол», дал картине очень лестную для меня оценку: «Фильм — высокохудожественный, а потому — православный!» Да, конечно, ни мне, ни Кураеву не чуждо чувство корней, мы оба — люди, выросшие на русской культуре, которая, конечно же, во многом основана на православном христианстве.

- При этом в одном из своих недавних интервью Вы отметили, что снимали картину без официальных консультаций Русской Православной Церкви. Кто же были основными консультантами фильма, насколько он исторически достоверен, или же для Вас это в первую очередь — художественная картина, а только во вторую — историческая?

- Ну, конечно, в первую очередь это картина художественная. Хотя консультанты у нас, безусловно, были, но мы не указываем их фамилии в титрах, поскольку считаем необходимым полную ответственность за снятое возложить на себя. То есть я, в первую очередь, а также Михаил Кураев являемся ответчиками и перед историками, и перед богословами, и перед всеми зрителями картины. Конечно, было очень сложно следовать всем деталям, которые нам подсказывали консультанты, поскольку в таком случае могла разрушиться драматургия картины. Тем не менее, мы стремились к исторической достоверности, и, поскольку действие фильма происходит в средневековой, дораскольной Руси, то, конечно, в качестве консультантов нам больше помогали старообрядцы, среди которых мне бы отдельно хотелось бы упомянуть и поблагодарить главного редактора старообрядческого журнала «Церковь» Александра Васильевича Антонова. Со стороны же Русской Православной Церкви была большая помощь в том, что нам помогали организовать съемки на Соловках, в Высокопетровском монастыре в Москве, в Ивановском монастыре в Кириллове и в других местах.

- И каковы Ваши впечатления от современных старообрядцев?

- Самые позитивные! Это люди — очень собранные и при этом глубоко верующие, не говоря уж о том, что они не сквернословят, не курят, не злоупотребляют спиртным. То есть все это, как бы, по определению. Если ты старообрядец, то, значит, ты именно такой. В отличие, от нашего большинства, в том числе людей, считающих себя православными. И эти впечатления одинаковы и в Москве, и в наших путешествиях на Север, в том числе, в Нарьян-Маре, где мы также встречались со староверами-беспоповцами, которые возили нас на место, где раньше был Пустозерск.

- Если можно, расскажите, пожалуйста, буквально в двух словах о технических, рабочих моментах съемки. Так, например, известно, что в качестве актеров выступали, в основном, новые лица, не знакомые широкому зрителю, также известно, что в операторской работе использовались какие-то особенные камеры...

- Да, действительно, если говорить о камерах, то при съемке «Раскола» были использованы современные цифровые камеры «Silicon Imaging 2K», которые снимают сразу на жесткий диск, а не на пленку, но в качестве, очень приближенном к 35-мм пленке. И когда я узнал, что такие же камеры использовались на съемках «Миллионера из трущоб», который получил 8 «Оскаров», то сразу же пошутил, что на 8 мы, конечно, не потянем, но, может, 2-3 и отхватим! Кстати, на эти же камеры снималась и другая известная картина — «Загадочная история Бенджамина Баттона». И, стоит сказать, они полностью себя оправдали, исправно работая в том числе и в дикий мороз, а ведь мы снимали в Кандалакше, когда там было под 30... И в дикую жару в Суздале и Ростове Великом, когда там было за 30...

Другой особенностью стало то, что съемочный период картины был самый длинный за мою режиссерскую карьеру. Ровно 9 месяцев мы работали без дня простоя, но с большим количеством переездов, в том числе и на старые места. Нередко я возвращался в один и тот же гостиничный номер. «Дежа вю» какое-то... А ведь из этих 9 месяцев, наверное, полгода я провел в гостиницах, поскольку только 2-3 месяца мы снимали в Москве, а остальное время — в разъездах: Кандалакша, Соловки, Ферапонтов монастырь, Кирилло-Белозерский монастырь, Суздаль, Ростов Великий...

А подбор актеров — это не мое «ноу-хау», мои ассистенты, которые помогают мне в этом, всегда очень активно работали и работают не только по Москве и Питеру, но и по другим городам России, где есть и профессиональные актеры, и талантливая молодежь. И, приступая к съемкам «Раскола», мы, широко раскинув невод, нашли массу интересных людей. Так, в роли протопопа Аввакума выступил Саша Коротков из Екатеринбурга, который стал для меня как Солоницын для Тарковского в «Андрее Рублеве». Лично для меня это серьезная удача, а для него — большой актерский дебют в большом кино. Затем — Дима Тихонов из Саратова, который очень здорово сыграл царя Алексея Михайловича, и с которым я уже работал на съемках «Завещания Ленина». Боярыню Морозову сыграла Юля Мельникова из театра «Сатирикон». Самый опытный артист — главный режиссер Самарского академического театра драмы имени Горького Валерий Гришко — сыграл патриарха Никона. Главное же в подобном подборе — то, чтобы не было ассоциативных лиц, что крайне важно для исторических персонажей, чтобы зритель смог поверить, что это именно Алексей Михайлович, а не артист, сыгравший «того-то», «того-то» и еще «того-то».

Хотя есть в фильме и т.н. «медийные лица», то есть актеры, которых зритель уже запомнил. Это, например, Роман Мадянов, сыгравший боярина Бориса Морозова, Саша Баширов из Питера, сыгравший Ваську-босого. И, наконец, Станислав Любшин, выдающийся артист, который на склоне лет согласился сыграть у меня патриарха Иосифа.

- Николай Николаевич, в свое время Александр Исаевич Солженицын произнес очень глубокую историософскую фразу, основной смысл которой сводится к тому, что без Раскола XVII века не было бы Трагедии 1917 года. Обращались ли Вы в своей работе над фильмом к неким философско-историческим выводам? Сделали ли их для себя лично? И насколько вообще Вы ожидаете от снятой картины побуждения к некой полемике, дискуссии и опять-таки к каким-то выводам?

Мы, конечно, ожидали и ожидаем дискуссии, тем более, что на канале «Россия-Культура» должны состояться два круглых стола, посвященных нашей картине (9 и 16 сентября), в которых будут принимать участие представители и от Русской Православной Церкви, и от старообрядчества, и профессиональные историки.

С Солженицыным же, конечно же, я согласен. Отголоски того, что произошло более 300 лет назад, мы имеем и сегодня. Раскол русского народа, произошедший тогда, дал трещины, дошедшие и до наших дней. Мало того, Александр Исаевич высказывался и о том, что Русская Православная Церковь должна покаяться за те гонения против старообрядцев, которые предпринимались с ее благословения. А ведь именно покаяние — это одна из основных составляющих Православия. И эту его позицию я тоже всецело понимаю и принимаю.

Если же говорить о наших выводах, то это и то, что что у каждого из основных персонажей «Раскола» была своя правда — и у Аввакума, и у Никона, и у Алексея Михайловича. У последних была благородная цель, обусловленная сентенцией «Москва — Третий Рим», желанием максимально увеличить значение Московского Царства и Московского Патриаршества во всем Православном Мире, который в то время, в значительной степени, находился под Османской империей. Но, к сожалению, у нас слишком часто бывает так, что цель оправдывает средства, и именно это в течение всей нашей истории зачастую приводило к огромным жертвам. И, кстати, особенный трагизм фигуры патриарха Никона проявился в том, что все его новины были приняты, сам же он был низвергнут и оказался в ссылке...

Хотел бы привести очень точные слова Михаила Кураева, который, когда уже посмотрел готовую картину, сказал: «Николай, а Вы знаете, о чем наша картина? Она об ответственности, а, точнее, безответственности власти (любой — церковной, светской) за последствия принимаемых ею решений... Власть, которая принуждает своих подданных «лицемериться» (термин XVII века): дома молиться по-совести, а на людях — так, как велят начальники, калечит души людей. Во все времена».

Наверное, лучше не скажешь.