И вот общественное мненье.
Несмотря на свои нескрываемые симпатии к тем, кого он сам называет «церковными модернистами», автор статьи безнадежно отстает от жизни. Например, Александр Солдатов пишет о неких «конструкциях для крепления занавеса и осветительных приборов», нависающие «над временным иконостасом» Татьянинской церкви, о «зияющих вмятинах», где раньше «были пятиконечные звезды» (кстати, не звезды, а театральные маски), и, наконец, о «пустынном холле, где в беспорядке стоят стулья, детали бывшей театральной мебели, валяются доски». Службы, по мнению корреспондента «МН», «чаще совершаются» в нижнем храме, в котором «едва ли поместится 30 человек».
Действительно, эти любопытные сведения были весьма актуальны где-нибудь этак года два назад, но, увы, инженерные конструкции над алтарем по большей части уже давно срезаны; на место «зияющих вмятин» поставлены иконы святых евангелистов, в «пустынном холле» расположился выставочный зал Музея МГУ, а все богослужения, кроме некоторых панихид и крещений, совершаются в верхнем храме, вмещающем куда больше, чем 30 человек. Неправда ли, досадный журналистский промах?
Есть в статье и другие замечательные пассажи: например, о некоем "пожилом полном охраннике", которому почему-то вменяется в обязанность бессменно «мерить» посетителей «с ног до головы суровым взглядом»; о трапезной, из которой все время «пахнет чем-то вкусным» (о ненасытные ортодоксы!); и, наконец, о книжной лавке, рассчитанной только на «специалистов». (Ее «элитарный характер», по объяснениям журналиста, заключается в том, что книги лежат там преимущественно «корешками к читателю», очевидно, по мнению автора, «специалисты» именно тем и отличаются от «неспециалистов», что они и только они могут прочитать название книги не только на титульном листе, но и на корешк е).
Далее автор статьи не без горечи замечает о том, что приход Университетской церкви — «это в основном духовные чада отцов Максима и Владимира, которых те, в свою очередь, подбирают отнюдь не по признаку учебы в МГУ» (а, очевидно, по склонности к консерватизму и мракобесию). За этими скупыми строчками невольно представляется довольно мрачная картина в духе незабвенного фильма о Штирлице : о. М. и о.В. сидят в кабинетах с занавешенными окнами и тщательно «подбирают» себе духовных чад, перелистывая толстые «личные досье» и устраивая очные ставки, — а то, не дай Бог, проникнет вражеский агент или просто человек с характером недостаточно «выдержанным и нордическим». Самому Солдатову, наверное, хотелось бы, чтобы при входе в Татьянинский храм спрашивали студенческий билет МГУ.
Священников храма автор вообще не жалует. Так, о. М. предстает перед читателем как «невысокий энергичный батюшка средних лет в толстых очках». К чему тут «толстые очки»? а вспомните сцену из небезызвестного романа Жюль Верна, в которой дикари обвиняют Паганеля в том, что он прячет «лживые глаза» за толстыми «стеклами». Стоит, наверное, повторить оправдание несправедливо обвиненного профессора: очки обычно носят для того, чтобы лучше видеть. Это замечание, кстати, было бы весьма полезно и самому автору, страдающему, судя по всему, некоторой близорукостью. Так он, утверждая, что храм св. муч. Татианы «не имеет привычных атрибутов церковного здания», очевидно, не заметил деревянного креста и огромной мозаичной иконы муч. Татианы на фронтоне храма (как не заметил и книги о. Александра Шмемана в книжной лавке и поставил это в вину молодому приходу). Видимо, уважаемый журналист, проходя по Моховой, просто не поднимал глаза выше рекламных витрин.
О. Максиму предъявляются и более серьезные обвинения. Главное из них — занятие сравнительным богословием, главным образом, сопоставлением православия и католицизма. Обличительный тон при этом не сопровождается никакими комментариями научного характера, а уж тем более ссылками на Предание. А зачем? Для либеральной прессы давно уже стало аксиомой то, что «православие и католичество — это одно и то же,при этом католичество намного лучше». Опровергать это «бесспорное утверждение» — уже преступление, достойное всяческого порицания. Более понятны обвинения в адрес «колоритной фигуры» о. Владимира Вигилянского, посягнувшего на корпоративные интересы «изнаночного мира» либеральной прессы.
Газете «Татьянин День» автор статьи, однако, отдает должное, называя ее «самым эпатажным православным изданием». Впрочем, это тема уже другой статьи.
Итак, в очередной раз в заметке Александра Солдатова мы видим отражение того явления, которое за почти двухтысячелетнюю историю христианской Церкви стало вполне привычным и даже банальным. Опять значительной части общества гораздо приятнее и спокойнее вместо того, чтобы попытаться понять «странное учение» христиан (дело, требующее предельной духовной честности и ответственности), нарисовать для самих себя глупую и невежественную карикатуру и на том успокоиться, а то и взяться за камни. Это уже было, и даже намного раньше, чем 70 лет большевистского «воинствующего безбожия»: уже в Римской империи времен гонений на христианство мотивы и методы борьбы с Церковью были абсолютно такими же. Печально, что многие люди, считающие себя церковными (а Солдатов, насколько мне известно, принадлежит к Русской Зарубежной Церкви), — по большей части те, кто особенно много говорит о миссионерстве, — участвуют в создании этого пугала, отталкивающего людей от Церкви.
Вставить в блог
Поддержите нас!
