Позитивное мышление: бегство от реальности или путь к жизни?

На вопросы о том, является ли позитивное мышление научным подходом или журналистской фикцией, противоречит оно христианству или вполне с ним согласуется, нужны ли верующим людям психологи и психология и в каких случаях ответили ректор Института христианской психологии, священник и психолог Андрей Лоргус, настоятель домового храма мученицы Татианы при МГУ протоиерей Максим Козлов, практикующие психологи, кандидаты психологических наук Владимир Мохов и Александр Шувалов.

Наука или иллюзия?

священник Андрей Лоргус

Большинство специалистов утверждает, что в психологической науке нет определения такого понятия как позитивное мышление. «Позитивное мышление – выражение книжно-журнальное, обиходное, ненаучное, – замечает священник и психолог Андрей Лоргус. – Современная модель жизни предполагает поверхностное и технологичное отношение к себе, поэтому возникает необходимость неких воспроизводимых манипуляций и “технологий”. Так вот технология манипулирования, своим сознанием в том числе, включает в себя некоторые элементы, которые теперь названы позитивным сознанием, позитивным мышлением. На самом деле, любые технологии действуют тогда, когда есть у человека устойчивость и зрелость личности, технология – дело десятое».

«Это благодатная тема для журналистов, – соглашается психолог Владимир Мохов, – что не значит, что оно популярно в целом среди людей. Конечно, об этом читают, потому что человек жаден до “рецепта”. Например, человек приходит к психологу и говорит: “У меня все плохо, сделайте так, чтобы было хорошо”. Это понятное желание человека, который устал и измучился от какой-то проблемы – житейской, семейной, на работе, но действенными оказываются только собственные решения и поступки. Люди, которые приходят с внутренними проблемами, редко просят рецепта – когда проблема внутри, понятно, что рецептов не бывает».

С другой стороны, в позитивном мышлении есть и рациональное зерно: «Оно может включать умение не унывать и не пасовать перед трудностями, находить достойные решения в запутанных ситуациях; может подразумевать жажду “позитивного смысла” жизни и поиск того, что подскажет человеку его место и назначение в мире. Оно может означать способность увидеть в сложном устроении мира – величественную красоту природы и мудрость Творца, а в жизненных испытаниях – Божий промысел. Все это очень близко и родственно Православию» - считает психолог христианского направления Александр Шувалов. Но почему тогда самого Православия зачастую «недостаточно» для полной, радостной жизни? Почему люди, даже воцерковленные, ищут опоры в аффирмациях, а не в молитве?

Протоиерей Максим Козлов

«Современному человеку очень трудно восстановить целостное христианское мировоззрение и мировосприятие как таковое, – размышляет протоиерей Максим Козлов. – Часто бывает так, что человек христианство принимает, а утешения в нем не находит. Верит, без веры никуда не денется, “сладкая стрела христианства дрожит в его сердце”, а все равно ему нехорошо ни с самим собой, ни в этой жизни. Не в том смысле нехорошо, что он страдает от сознания своей греховности, а просто нехорошо». Казалось бы, Церковь, церковная община должны поддержать человека в таком случае. Однако этого часто не происходит: «Некому утешить, - продолжает отец Максим. – К кому придешь за утешением, за общением, которое ум и душу греет без всяких тренингов? Повезло тем, у кого есть настоящие, глубокие друзья. Повезло тем, у кого в семье лад. Это часто даже не от человека зависит, а просто дар Божий. Повезло, если встретился с человеком, который стал для тебя отцом – духовным, крестным, наставником. А так – все мы по одному, а одному человеку плохо. Это в том числе внутрицерковная проблема». Поэтому к позтиивному мышлению протоиерей относится по-пастырски снисходительно: «Оно – я не знаю, по-настоящему или на уровне суррогата или самообмана (может быть, для разных людей по-разному) – помогает избежать того, что уж совсем приглушает человека, что в одних случаях можно назвать унынием или отчаянием, а в других – медицинским термином депрессия» и предостерегает: «Что мне кажется опасным: с одной стороны такое позитивное мировоззрение лучше уныния и отчаяния, с другой – когда человек столкнется с серьезным жизненным катаклизмом, оно не выручит. Оно хорошо на не слишком тяжелых состояниях, ремиссии или хронике, а не когда нарыв прорывает. Оно даже может ослабить человека, сделать его еще более неготовым к трудностям».

Но разве можно подготовиться к ударам судьбы? «К ударам судьбы вовсе подготовиться невозможно, - отвечает протоиерей Максим. – Но если каждый в меру своей веры, этики, характера, стойкости натуры будет себе напоминать, что всю жизнь счастлив не будешь и что, вообще-то, слава Богу, что сейчас хорошо, и я это принимаю, но помню и про плач в Раме, и про избиение вифлеемских младенцев, и про наводнения, землетрясения, теракты и про то, что нет счастья на земле, а есть оно только на небесах. Но я думаю, что если применение техники позитивного мышления человеку помогает выйти из пограничного с медицинским диагнозом состояния, то лучше это применить. Можно, наверное, провести параллель с методами купирования запоя при алкоголизме: человек не преодолел в себе страсть к алкоголю, но ему дали какое-то средство, психологическое или медикаментозное, с помощью которого он от алкоголя оторвался. Благодаря этому он получает возможность развить в себе навык от зависимости избавиться (конечно, он может эту возможность и не использовать). Так и тут: если этот метод дает возможность развить навык жить не в унынии и отчаянии, то за шанс можно быть благодарными».

Психолог или священник?

Владимир Мохов

До тех пор, пока человек живет в миру, и у него есть отношения с людьми – семья, работа, учеба, дружба и многое другое, у него возникают трудные ситуации, в которых можно и нужно обращаться за профессиональной помощью, уверены наши эксперты. Советами гламурных журналов тут не обойдешься.

Есть как минимум две больших сферы, в которых психолог обычно может помочь, – конкретизирует Владимир Мохов: когда человеку трудно справиться с какой-то внешней ситуацией и ему необходимо обсудить с кем-то свои действия в ней – это касается, как правило, обычных сфер человеческой деятельности: работа, семья (включая воспитание детей), учеба, дружеские отношения. Здесь задача психолога – помочь человеку разобраться с ситуацией, вместе посмотреть на нее со стороны, и помочь человеку найти внутри себя или вокруг себя те ресурсы, средства или способы, которые ему помогут достичь желаемого. Вторая ситуация касается внутреннего мира человека, когда он обнаруживает внутри себя что-то, чего он не понимает, с чем он не справляется или что требует настоятельно разъяснения и принятия решений. На приеме можно услышать: «Знаете, у меня все хорошо, у меня чудесная жена, дети, работа, но я все-таки чувствую, что внутри что-то не так».  В одиночку человек часто не может ухватить свое внутреннее “не так”, развернуть его и понять, что с этим делать.

Безусловно, статьи в популярных журналах – не лучшее руководство к действию. Если проблема серьезна, лучше обратиться к психологу или врачу. Но способен ли человек самостоятельно определить, что ему нужна помощь специалиста? Священник и психолог Андрей Лоргус считает, что это практически невозможно. «Для этого есть духовник. Священник  должен грамотно разбираться, где начинается сфера специалистов,  психологической или психиатрической помощи. И, конечно, есть родные и близкие, которые замечают, что что-то с человеком “не то”». И стоит, конечно, упомянуть о том, что неразличение ситуаций, в которых нужен психолог или психотерапевт и случаев, когда следует обращаться к психиатру иногда ведет не только к напрасной трате времени и денег, но бывает достаточно трагичным. Психолог занимается «нормальными проблемами нормальных людей»: личными проблемами, внутренними кризисами, отношением к миру, к себе, к людям. Как только речь начинает заходить о вопросах психического нездоровья того или иного вида, начинается область компетентности психотерапевтов и психиатров. Есть пограничные области – например, неврозы, депрессии (в медицинском понимании этого термина), где помощь психолога может быть очень актуальной, но все равно в сотрудничестве с врачом.

Очевидно, что психолог необходим далеко не всегда, большинство людей справляется с проблемами самостоятельно или с помощью близких, тем более, что услуги «специалиста по душевному здоровью», как правило, недешевы, поэтому тем более важно внимательно отнестись к его выбору. Что же следует рассматривать как признак потенциальной недобросовестности или неэффективности психолога, к которому вы обращаетесь? По мнению Владимира Мохова, это готовность дать «рецепт»: «Ни одна нормальная психологическая помощь не дает рецепта, как бы человек этого ни хотел (напомним, речь идет о психологической помощи, в психиатрии рецепты есть и они необходимы). Любые формы, которые предлагают готовые решения (иногда такой формой выступает позитивное мышление), заведомо не являются психологической помощью. По моему мнению, идеалом, скорее, является именно та ситуация, когда человек сам берет на себя ответственность за свою жизнь. С другой стороны, конечно, я как специалист могу дать свою экспертную оценку происходящему, вместе с клиентом проанализировать возможные способы действий и их последствия, найти внутренние и внешние ресурсы (друзья, семейное окружение, община, религия). Но вот что с этой оценкой делать, какие пути выбирать, какие ресурсы использовать – человек должен решать сам».