Субъективность или ложь?

По признанию Владимира Легойды, на тему о том, как мы можем говорить о вере и религии с помощью современных СМИ, как не стоит на эту тему говорить и какие здесь есть опасности, можно только  поделиться впечатлениями и порассуждать. «Готовых решений в этой сфере очень мало», – сказал он.

С ног на голову, или парадокс на повестке дня

Для начала главный редактор «Фомы» напомнил известную шутку: прилетает Папа Римский в некую страну, спускается по трапу в аэропорту, подход к прессе. Его спрашивают, как он относится к публичным домам. Папа отвечает вопросом на вопрос: «А что, у вас здесь есть публичные дома?» На следующий день многие газеты выходят с заголовком: «Первый вопрос Папы на нашей земле: Есть ли у вас публичные дома?»

«Это простенький, но очень яркий пример того, как в нашей профессии возможно, вроде бы и не искажая действительность, перевернуть все с ног на голову», – сказал Владимир Легойда.

Первый вопрос, который поставил руководитель Синфо, – что такое дискурс о религии вообще и как на эту тему можно говорить. Кому-то рассуждать на эту тему интересно, кому-то нет, но какой разговор мы вообще можем предложить?

На одной из пресс-конференций журналистка спросила: «Почему вы все время говорите о религии? Религиозная идентичность – это не единственная идентичность человека». Владимир Легойда согласен: не единственная. Но почему мы имеем право говорить об этом как о фундаментальных и важных вещах? «Вот, например, я – сын, брат, отец, преподаватель, церковный чиновник… Каждый из нас обладает набором идентичностей. Но ни одна из них и даже все они вместе не помогают ответить на вопрос, что такое жизнь и смерть, что такое добро и зло. Напротив, если я нахожу ответы на эти вопросы, я подхожу к самому пределу своей идентичности – прежде всего, отвечаю самому себе на вопрос, кто я такой. И отвечая на него, я получаю те ценностные ориентиры, которые будут определять, какой я отец, и какой я брат, и какой я преподаватель», – описывает Владимир Легойда разницу между религиозной идентичностью и социальными ролями человека. Религиозная идентичность определяет – должна определять – всю его жизнь.

Через современные СМИ, отмечает Легойда, это может быть передано не всегда. Однажды он спросил известного журналиста, главного редактора популярного издания, какое место в общественной повестке дня занимает религиозная и нравственная тематика. Редактор ответил: «Никакого». С этим, конечно, можно не соглашаться. «Но мы должны понимать, что мы находимся в предельно парадоксальной ситуации: с одной стороны, мы говорим о теме, которая определяет всю нашу жизнь, а с другой стороны, она не имеет содержательного объема». Задача журналистики – научиться об этом говорить, осознавать пределы того, о чем мы можем говорить в СМИ, а о чем не можем.

Религия – частное дело?

Сегодня сознание человека расколото. Социолог Питирим Сорокин как-то сказал о пуританах: «По воскресеньям они верят в Бога, а в остальные дни – в фондовую биржу». Не так ли у современных православных: здесь живет мое чувство Бога, здесь – мое чувство семьи, а здесь – моя работа, и они не пересекаются. «С этим связан фундаментальный кризис, с которым столкнется каждый. Это тезис «религия – это ваше частное дело». Ты не имеешь право выносить свою веру с собой в общественное пространство», – считает  Владимир Легойда. Примером проявления такого кризиса он  считает выступление одного американского губернатора о проблеме абортов, сказавшего: «Как христианин  я категорически против абортов. Но как губернатор я сделаю все возможное, чтобы женщина имела право сама решать свою судьбу». К нам однажды придет американская модель: когда ты находишься в офисе, забудь, какова твоя вера. Здесь ты уже не католик или протестант, здесь ты уже только американец.

Является ли религия частным делом? «Безусловно, является. Это личное – может быть, самое личное и самое интимное дело, которое есть в жизни человека», – отвечает Владимир Легойда.

Но этим религия не исчерпывается никогда. Вера проявляется в делах и поступках. Если я говорю, что я православный христианин, но выхожу из храма и начинаю в метро толкать всех локтями, если я православный бизнесмен и в кризис сокращаю половину работников, если я православный политик и выступаю в поддержку абортов, значит, моя вера не определяет мои поступки.

Христианство взрывает мозг, а любовь христиан – мониторы

«Мы с вами должны почувствовать близость Евангелия. Самая главная задача христианина. Нам кажется, что Евангелие само по себе, а наша жизнь сама по себе. Это не просто умная книга, которую можно цитировать; самое важное – приложить ее к своей жизни, а это удается не сразу», – говорит руководитель Синфо. Владимир Легойда рассказал, как пришел к вере один коренной англичанин, не имевший контактов с православными: он изучал разные философские системы, но все их он мог, по его же выражению, «вместить в свою голову». А потом он стал читать Евангелие – и понял, что это невозможно вместить, что оно «взорвет его мозг». «Человеку невозможно реализовать то, что говорит Христос. Этому можно только поклониться и за Христом можно только пойти», – описывает Владимир Легойда пределы разговора о христианстве.

«В последние годы мы много говорим о технологичности миссии, журналистики, массовой коммуникации. Это правильно. Мы должны нарабатывать профессиональные мускулы. Но мы не имеем права забывать содержание того, о чем мы говорим. Если мы будем выхолащивать содержание, наша работа будет бессмысленной, какой бы профессиональной она ни была», – считает Легойда.

С другой стороны, когда верующие люди говорят, что они определяют свою жизнь, в том числе профессиональную и общественную, исходя из своей веры, могут быть и перекосы. Очень важно отделять содержание религии от религиозной мотивации. Отличается ли мусульманский экстремизм от содержания второй суры Корана, где сказано, что не может быть веры по принуждению? Отличается. При этом люди, совершающие террористические акты, безусловно религиозно мотивированы.

Вера не может не определять жизнь, если она полноценна. Нам не сказано, что христиан можно будет узнать по одежде или по манере речи, но сказано: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Иоан.13:35). Владимир Легойда констатирует: «Читаем это, заходим в интернет, открываем любой православный форум и видим такую любовь, что она взрывает экраны».

Религия всегда предлагает человеку новый способ посмотреть на себя и на жизнь, внутри которой он не может обрести смысл. Смысл должен быть внеположен этому миру, и религия дает возможность посмотреть на себя и на мир с принципиально иной точки, которая и становится для человека точкой отсчета – «Уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал.2:20). Если этого не происходит, значит, человек находится на дальних подступах к религии.

«Если издание не христоцентрично, оно не имеет права на существование, оно не имеет права называться православным христианским изданием. Если мы можем из издания многое узнать о рецептах постной кухни, о величии России, о гениальности Столыпина, но ни слова не прочитаем о Христе, то зачем это издание?» – спрашивает Легойда.

Может быть, религия со своим историческим, философским, богословским контекстом вовсе не вписывается в формат СМИ? Нельзя рассказать о вере в рамках репортажа. Но можно рассказывать о людях, которые поражены в сердце этой верой.

Невозможна объективность? – недопустима ложь

Владимир Легойда выделил некоторые признаки современного информационного общества. Во-первых, «если что-то не показали по телевизору, для большинства людей этого не существует». За день происходят тысячи событий, из них сотни важных, и лишь несколько можно показать в вечерних выпусках новостей. Наш взгляд на события мира формируется информационной политикой того или иного телеканала.

Во-вторых, если 20–30 лет назад было необходимо выискивать информацию, то сегодня стоит задача ее фильтровать и относиться к ней критически. «Призыв к традиционным журналистам – проверять факты – сегодня как никогда актуален. Я по необходимости ежедневно мониторю новости и вижу: с логикой реальные проблемы. Журналисты не проверяют факты», – сетует руководитель Информационного отдела. Относится этот упрек и к светским журналистам, пишущим о религии.

Должна ли и может ли журналистика быть объективной? Факт и интерпретация – проблема даже в науке. Человек видит, как Солнце ходит вокруг Земли. Человек столетиями считал, что то, что он видит, – это факт, а оказалось, что это интерпретация, связанная с его восприятием. «Разговор об объективности мне кажется пустым. Журналист имеет право на субъективность – он не имеет права на ложь. Ложь бывает не со зла – если не проверять факты. Но бывает и ложь сознательная. Это уже выходит за границы субъективности», – считает Владимир Легойда. Пример искажения фактов – трактовка слов Святейшего Патриарха о землетрясении на Гаити, сказанных им в Алма-Ате. Дискуссии в интернете уже не имели отношения к подлинному содержанию выступления.

Информировать, просвещать, развлекать… влиять

Если три функции СМИ – информировать, просвещать и развлекать, то каким может быть разговор в СМИ о Боге? «Есть еще одна важнейшая функция – влиять. Влияние будет в любом случае, но оно может быть либо честным и открытым, либо будет манипулированием сознанием», – говорит Владимир Легойда.

Средства массовой коммуникации (которые следует отличать от СМИ), например, кинематограф или литература, тоже могут влиять на людей. Вокруг фильмов или книг также часто возникают дискуссии. Писатель показал мрачный город, мрачного студента с мрачными мыслями, убийство старушки – но оказалось, что он показал душу, находящуюся во мраке и ищущую свет. Шекспир показал любовь – в образе Отелло? Перед писателем встает вопрос, как избежать дидактики. Великая книга «Война и мир» – но в эпилоге автор начинает читать нотации. Очень меткой Владимир Легойда считает фразу: «В плохой книге есть мораль, а хорошая книга – мораль сама по себе».

Стереотипы о «можно» и «нельзя»

Один из векторов медийной работы – полемика с существующими стереотипами. Журнал «Фома» во многом задумывался и реализуется как попытка бороться с ними. «Определение этих стереотипов уже многое дает для дальнейшего движения», – ставит задачу руководитель Синфо.

Один из самых распространенных стереотипов – что Церковь это одно большое «нельзя». Но так говорят люди, которые считают себя свободными, свободными не являясь. Давно человек не был так связан, как сейчас, стереотипами о том, как ему одеваться, какие телефоны покупать, на каком сленге говорить. «О чем с ним говорить – у него телефон Самсунг и автомобиль КИА». Это очень жесткие рамки и очень страшное сознание.

«Мы часто говорим, что Церковь – это свобода, но это трудно объяснить. Ведь Церковь – это и не одно большое «можно», – констатирует Владимир Легойда. Иногда помогает объяснение, что если мы осознаем, ради чего нужен запрет, то он не сковывает нашу свободу, как не сковывают свободу беременной женщины множественные ограничения в пору ожидания ребенка.

Каждый год Владимир Легойда входит в аудиторию к первокурсникам и видит, что доброжелательность к религии в них уживается со стереотипным представлением, что наука делает новые открытия, а религия постоянно с нею спорит. Еще Галилей указал границу науки и религии: наука говорит, как устроено небо, а религия – как в него войти. Они отвечают на разные вопросы. Наука сможет однажды описать, как появилась жизнь, но никогда не скажет, почему и для чего она появилась.

Еще один стереотип: Русская Православная Церковь слилась с государством, всюду клерикализм. С этим тоже приходится постоянно сталкиваться.

С этими стереотипами в нашем общественном сознании придется бороться и выпускникам кафедры журналистики и связей с общественностью в РПИ. Для этого им понадобится овладеть ремеслом, которое есть в журналистике, как и в любой профессии. «Для этого, мне кажется, нужно много читать. Я всегда советую студентам читать Хемингуэя и Сергея Довлатова. Блистательный журналист Довлатов всем своим творчеством показывает безысходность жизни без Бога», – делится наблюдениями Легойда. Второй его совет – не приходить в светские СМИ с сознанием разведчика, лазутчика, борца за правую веру.

«Православное телевидение – это не когда в кадре постоянно священник с крестом. Какова должна быть мера присутствия нашей тематики? Сознаем ли мы, что симпатии к Церкви в обществе 90-х во многом связаны с тем, что Церковь воспринималась, как пострадавшая сторона? Понимаем ли мы, что сегодня это практически ушло из нашей жизни? Это означает другие подходы к тому, о чем мы сейчас можем говорить. Без этого ремесленная подготовка журналистов ничего не даст.

Важно также различать жанры и форматы изданий. Хорошая семинарская газета испортится, если попытается стать газетой для всех. Когда люди каждый день заходят в интернет, не стоит в еженедельной газете перепечатывать новости, которые все уже давно прочитали.

Девиз Владимира Легойды – «Нам есть дело до всего, что входит в публичное пространство». У православных СМИ нет «своей» тематики.

«При этом важно, что информационная работа не является обслуживающим сервисом. Неправильна установка «мы все работаем, а вы про нас рассказываете». Если о готовящейся передаче иконы из музея в церковь я узнаю из ленты новостей, это неправильно. Это значит, что у нас нет координации», – считает глава Синфо.

Отвечая на вопросы слушателей, Владимир Легойда также рассказал о процедуре присвоения грифов «Одобрено Синфо» печатным СМИ и выразил надежды на доброе сотрудничество с РПИ в будущем.