"Поэт есть средство существования языка..."

Имя Бродского  знакомо даже тем, кто не читал его произведений, кто вообще мало интересуется поэзией. Оно - не только  мерило  для ценителей изящной словесности, не только знак событий нашей  новейшей истории, уже вошедшей в учебники,  но и почти что бренд масс-культуры. В наше коммерческое времечко - не особо удивлюсь появлению туалетной воды для мужчин «Иосиф» или шоколадному набору «Осенний крик ястреба», или тому, если в его родном  Питере на лотках для интуристов, рядом с матрешками и фигурками Медного Всадника, появится и маленькая бронзовая фигурка с характерным полётным профилем...

Бронзовая фигурка, памятник?  Когда звучит подлинная живая  поэтическая речь -  трескается бронза, осыпается лавр, умолкает кимвал звяцающий. Адептом, хранителем и реформатором, слугой и  работником этой речи Бродский и поныне остается для нас, нынешних ее, что называется, «носителей». Исследователи не раз делали вывод:   сделанное Бродским для русской поэзии и культуры  в  20 веке сопоставимо с тем , что сделал Пушкин в 19-м.

Есть чьи-то слова :  «Сказать о себе «я поэт» - всё равно что сказать «я хороший человек». Да, о себе не скажешь - но о другом можно. Бродский - поэт по существу. Поэзию он сделал не просто своей профессией, но и образом жизни, крестом, упорным  ежедневным трудом. Воспринял ее именно в смысле евангельской притчи - как талант, данный Богом, который надо разрабатывать и приумножать, раз уж способность к творчеству - часть образа Бога-Творца в человеке. Без чувства ответственности перед этим даром и без трезвости, неотделимой от смирения, в таком труде не обойтись - недаром свои произведения сам Бродский всегда именовал просто  «стишками»... Нет, как утверждают биографы, «смиренной овечкой» в жизни Бродский не был, комплекс неполноценности и самоуничижение не были ему свойственны¸ именуя себя «человеком частным», он всегда жил и вел себя независимо - но всегда этот герой российского андерграунда и любимец эмигрантской, а затем и отечественной, прессы, маститый поэт и переводчик, университетский преподаватель и лауреат Нобелевской премии, ставил во главу угла отнюдь не свое «я», а то, чему служил   - слово, поэтическую речь, священную стихию языка.

Кто-то из читающих эти строки может сказать: «Ну вот, эти попы готовы всё  заграбастать и пристегнуть к Церкви!.. Да ведь Бродский не был верующим!..»  Нет, всё-таки был. Конечно, речь не о его конфессиональной принадлежности, хотя и  он называл себя христианином. Бродский - личность неоднозначная, а уж о его вере, о том, что было в его душе, и вовсе судить только Богу. Мы знаем - стоит перечесть его прямые высказывания, скажем, в знаменитых беседах с Соломоном Волковым, пересмотреть с этой точки зрения некоторые стихи - что отношение к таким вещам, как искупление, суд Божий, рай и ад, жизнь вечная, Церковь земная,  у него было очень непростым. И христианские идеи и реалии он воспринимал не  по-церковному  напрямую, а через культуру, отдавая себе при этом отчет, что европейская культура эта самая (в том числе и русская) возросла именно на христианской почве. В своих дневниках о.Александр Шмеман приводит такой эпизод: когда, по приезде в США, кто-то спросил Бродского : «Почему вы, еврей, называете себя христианином?», тот ответил: «Потому что я не варвар...»

Тем не менее, служение Бродского своему  поэтическому дару  стало именно прославлением красоты словесного творения, а через это - величия Творца. Его стихи - и отнюдь не только  «религиозные», такие как «Авраам и Исаак»,  «Сретение», знаменитые ежегодные стихотворения на Рождество, ныне включаемые порой даже в православные хрестоматии - для многих стали ступенью к Небу. Поэзия Бродского - из тех настоящих, исполненных подлинности, вещей, которые ведут вверх. «Неверье - слепота, но чаще свинство» - эти слова поэта любят цитировать апологеты христианства, и от частого употребления они несколько  затерлись, но остаются тем не менее верными: поднявшись на высоту, где воздух чист,  и оглядевшись, можно, конечно,  тут же снова  зажмуриться и  оттолкнуть протянутую к тебе Руку,  но вот не заметить  Ее совсем -  невозможно. 

ГОД  1996

«Все двери

настежь будут вам всегда. Но не

грустно эдак мне быть нищу;

я войду в одне. Вы - в тыщу.»

И. Бродский, «Послание к стихам»

Как я дерзил тебе в своей Сибири!

«Иосифу Прекрасному» - как только

Я начинал писать, чернила в ручке

Кончались. Нескончаемый сюжет:

Египет, братья,  год неурожайный.

Яко по суху пешешествовав, Иосиф,

Ты перешел через себя земного

Невлажными стопами, и, быть может,

Во тьме увидел свет нерастворимый:

Тебе навстречу шли.

Тебя приветил,

Сновидца вещего  и царедворца речи,

Тот, Кто в нас речь посеял и взрастил.

Все, что мы создали - все обретаем снова!

(Прости мой тон: все, что есть свет и праздник,

На воляпюке менторски звучит).

Из тысячи дверей есть тысяча дорог,

И человек, Иосиф, так велик,

Что  всеми тысячью идет одновременно.

Я в это  верю. Ты же - знаешь точно:

В тот год, когда ты умер, я крестился.