Пятое Евангелие

Интервью с игуменьей Георгией (Щукиной), настоятельницей Горненского монастыря на Святой Земле. К сожалению, это интервью по причинам сугубо личного характера не было своевременно подготовлено к печати, но нам кажется, что, несмотря на столь кардинально изменившуюся политическую обстановку в Израиле, оно и сегодня представляет интерес для нашего читателя.

— Матушка Георгия, как и когда Вы пришли в монастырь?

— Уже с пятнадцати лет у меня возникло очень сильное желание уйти в монастырь. Я из верующей семьи, хотя среди родных священников не было. Когда мне исполнилось шестнадцать, я просила, чтобы меня взяли в монастырь (это было в Киеве), но мне отказали, по причине несовершеннолетия. В семнадцать решилась поехать за благословением в Вырицу к старцу Серафиму (сейчас он канонизирован). В тот день отец Серафим по немощи своей никого не принимал. Но, видно, на то была воля Божия — его келейница, мать Серафима, пошла спросить старца обо мне, и он меня принял. Он лежал такой светлый, с отпечатком святости на лице. Я упала перед ним на колени и долго плакала. «Что ты, деточка, плачешь?» — спросил он меня и стал утешать, а я боюсь говорить про монастырь и прошу благословение на другую работу. Он молчит. Тогда я набралась смелости и сказала, что очень сильно хочу стать монахиней, что ездила в Киев, просила, чтобы меня взяли, но мне отказали, потому что я несовершеннолетняя... Он просветлел и сказал: «Деточка, вот твой путь. Тебя Матерь Божия избрала. Посмотри на эту картинку». А у него на стене висела картина с изображением Пюхтицкого монастыря. «Вот туда и иди». Я стала говорить, что тетя, которая после блокады меня воспитывала, не отпускает, мол, в монастыре надо много молиться, много трудиться, а я еще совсем слабая. Старец просил передать ей, что он хочет с ней поговорить. Тетя долго отказывалась, но потом все-таки поехала в Вырицу и вернулась другим человеком. Она сказала мне, что не может противиться воле Божией. 24 января 1949 года я поехала в Пюхтицы со своей двоюродной сестрой. Она и сейчас там — монахиня Арсения. Другая моя сестра — жена священника, настоятеля Георгиевского храма на Большой Бухте в Санкт-Петербурге. Ее сын кончил семинарию. Так что в нашей семье все верующие и все в Церкви.

— А как Вы стали настоятельницей Горненского монастыря?

— В 1991 году меня избрал Собор, а Святейший Патриарх Алексий II благословил. 24 марта было мое посвящение в игуменьи, и уже через три дня мы прилетели в Иерусалим. С тех пор я здесь. А до этого почти два года я была старшей монахиней Свято-Иоанновского женского монастыря в Санкт-Петербурге, где покоятся мощи отца Иоанна Кронштадтского. Тогда монастырь только восстанавливался и был подворьем Пюхтицкого монастыря, а игуменьей-настоятельницей у нас была матушка Варвара. Святейший в те годы был Митрополитом Ленинградским и Новгородским и управлял нашей епархией. А более тридцати лет назад он постриг меня в монашество в Пюхтицком монастыре, где я была регентом, и мы вместе ездили по приходам. А теперь он меня сюда назначил.

— До этого Вы уже бывали в Иерусалиме?

— Да, я была на Рождество 1988 года в паломнической группе. Моим самым главным желанием, как и у каждого христианина, было прикоснуться к той земле, по которой ходил Христос.

— Священники здесь говорят, что Святая Земля — это пятое Евангелие, которое надо суметь прочитать.

— Да, это так. Когда я вернулась домой, вспоминать без слез не могла. Открываешь Евангелие, а душой уже там. Получишь из Иерусалима письмо и в нем засушенный листочек, думаешь, чем это все дышало?

— А как становятся монахинями Горненского монастыря? Наверное, не каждая монахиня или послушница, приезжающая из России, может остаться здесь насовсем?

— Сначала их присылают как бы на испытательный срок. Ведь не все могут здесь жить, у некоторых слабое здоровье, а климат такой тяжелый. Здесь особое призвание должно быть. Некоторые говорят: «Я бы не смогла тут жить». Помолятся, поклонятся Святой Земле, и опять на родину. Такие случаи бывают. Но, конечно, большинство сестер стремятся остаться в монастыре.

— Сколько у вас сегодня здесь монахинь?

— Шестьдесят пять. Собственно в Горненском монастыре сорок пять, остальные сестры несут послушание на других наших участках на Святой Земле. Сестры несут послушание в Русской Духовной Миссии, в Тиверии, в Яффе, у праведной Тавифы. Несколько лет назад нам передали участок в Хевроне, где Мамврийский дуб, там сейчас две наших сестры. В самом Горнем — шесть схимниц.

— Практически каждый день от Горненского монастыря совершаются паломнические поездки по всей Святой Земле и даже на Синай, и некоторые из ваших монахинь сопровождают паломников в качестве гидов. Это такое послушание?

— Конечно. Мы подбираем сестер, наиболее к этому способных, наиболее общительных, чтобы они с любовью встречали паломников и все, что знают сами, проникновенно им преподносили. Кроме того они должны свободно говорить на английском языке. В последнее время сестры изучают еще и иврит: для гидов это необходимо, так как водителями бывают не только русские, а и евреи, и арабы. Но самое главное, они читают соответствующую литературу и вообще серьезно готовятся.

— Видимо, попадая на Святую Землю, человек находится в таком внутреннем напряжении, что в нем начинает проявляться и все лучшее, и все худшее. Как Вы считаете, для монахинь и послушниц подобное соприкосновение с миром не опасно? Или Вы специально подбираете из них таких, к которым человеческая грязь не липнет?

— Да, например, в гостиницу не каждую поставишь. Конечно, от усталости любая может пороптать: «мне тяжело, я не могу». Но смотришь на главное — кто на что способен, смотришь на характер. Работы-то везде много — и на кухне, и в кладовке, устать можно от чего угодно. Но просто одна может работать с людьми, а другой это тяжело. Есть монахини молчаливые, любящие молитвенное уединение, а есть такие, которые могут совмещать и то, и другое. Ведь молитву никто у них не отнимает: делай свое дело и твори Иисусову молитву или читай «Богородице, Дево, радуйся». Все зависит от тебя. Однако, как говорят святые отцы, «послушание выше и паче поста и молитвы». Кто безропотно несет послушание, тот и награду в будущей жизни получит.

— Какие у вас отношения с Иерусалимской Православной Церковью?

— На территории, принадлежащие Русской Духовной Миссии, никто не претендует. Наши батюшки совместно служат. Мы всегда поздравляем Иерусалимского Патриарха с днем Ангела, днем интронизации, Пасхой, Рождеством. И надо сказать, что греки отвечают нам тем же. Патриарх всегда интересуется нашей жизнью, здоровьем.

— С представителями Русской Зарубежной Православной Церкви отношения более сложные?

— Когда мы с ними встречаемся, например, у Гроба Господня, то здороваемся. На Вознесение идем на Елеон поклониться «стопочке» (отпечатку стопы Господа на месте Его Вознесения) и обязательно заходим в Спасо-Вознесенский женский монастырь, где находится могила архимандрита Антонина (Капустина). Но недалеко еще то время, когда их отношение к Русской Православной Церкви было агрессивным, нас не пускали — ни в Гефсиманский монастырь, ни в Спасо-Вознесенский — и не только монахинь, а даже просто паломников из России, тем более из Московской Патриархии. На дверях вывешивали таблички: «Входа нет». Сейчас стало лучше. Недавно у меня в гостях впервые была матушка игуменья. И мы всегда готовы их принять. Так что, будем надеяться, в скором времени должно произойти воссоединение наших церквей, потому что так раздирать Православную Церковь нельзя.

— Тем более, когда, например, в самом центре Иерусалима рядом со стенами старого города огромная современная гостиница называется «Король Дан», хотя всем известно, что антихрист будет из колена Данова. А ведь здесь все крайне обостренно воспринимается.

— Ну, многие здесь и не скрывают, что его ждут, и к приходу этому готовятся. В прессе постоянно пишется о том, что пора восстанавливать третий Иерусалимский храм, в котором, как сказано в Священном Писании, будут антихриста короновать, и проект которого уже готов, осталось только его воплотить. И уже откармливаются породистые коровы, готовятся священные сосуды, облачения, обучаются дети, то есть идет конкретная подготовка. А при современной технике храм может быть построен в очень короткий срок. Но чтобы его построить, необходимо разрушить мечеть Омара, которая сейчас стоит на том месте, где стоял прежний Иерусалимский храм, от него осталась одна «стена плача».

— Если мечеть Омара уничтожить, то ведь начнется такая война с мусульманами...

— Речь не только о Третьей мировой войне, а о приходе антихриста. И все это начнется именно здесь, в Иерусалиме. Ведь он же здесь явится.

— По церковному преданию, до тех пор, пока сходит Благодатный огонь, последние времена не наступят. Еще и поэтому те, кто на Пасху находится в храме Гроба Господня, с таким напряжением его ждут.

— В этом году, когда сошел Благодатный огонь, мне откуда только не звонили: из Финляндии, Киева, Краснодара, Москвы, Санкт-Петербурга, Ростова-на-Дону, и все спрашивали: «Матушка, сошла благодать, получили Огонь?» Я говорила: «Да», и все кричали: «Слава Богу! Христос воскресе!»

— А Благодатный огонь все видят одинаково?

— Кому как Господь открывает. Одни видят огненные языки или змейки, другие — молнии. Бывает, что кто-то вообще почти ничего не видит. Но ведь когда сильная гроза, все небо освещается. Так и благодать по всему храму — над кувуклией, над Голгофой — везде сверкают молнии.

Один раз я стою и вижу, что опускается громадное облако, и оно играет, как солнце на Пасху или Благовещенье, разными огнями. Я начинаю протирать глаза, слезы подкатились, я себя щиплю и никак не могу понять — туман не туман, дым не дым, а оно все играет и играет. Многие видели, что когда открываются Царские Врата, там как в пламени все. И сразу по всему храму молниеносно передается огонь, который первые минуты не обжигает. Все крестятся им, и никогда никакого пожара не было, хотя горят десятки тысяч свечей. Все кричат, колокола звонят. Кто-то молится по-русски: Господи, спаси Россию, спаси патриарха, архииереев, Господи, спаси моих заблудших детей. И на разных языках по всему храму: Христос Воскресе, Христос Воскресе. И это такая небесная духовная радость, что ее трудно описать...