На острове...

Читайте также:

Мозголом

Он опять в Москве...

«Мой» проект: история одного триумфа

«Пушка» была оцеплена серыми омоновцами с одинаковыми лицами, но нас пропустили. На ступеньках покуривал Дибров. Поседевшая «утренняя звезда» Юрий Николаев давал интервью тележурналистам. Юлька сойдет с ума, если я проговорюсь, что «Куклачев» представил меня сестрам Михалковым. Они такие… сарафанофильные и, вместе с тем, немногословные. Дима назвал меня его помощником, спасибо, что не телохранителем… Однако что он имел в виду?

— Ты знаком с миром «шоубиза»?

— Скорее, это он знаком со мной…

— Уже «наскучил свет»?

— Свет наскучить не может, только бы его найти… Пойдем в зал? Займем места в середине…

Режиссер «Острова»– «изверг»! Нельзя так нервы людям мотать, нажимая на их самые болевые точки. Знаете, есть беспроигрышные варианты, по мнению моего шефа. Такие как трансляция в кафе на ЖК мониторах моды и футбольных матчей– посетителей будет валом. А чтобы заставить ползала плакать — не надо многого…Просто показать мальчика с загнивающим бедром, хроменького, на костыликах, с глупой мамашей и с репликами: «Боженька, сделай так, чтобы ножка не болела».

Это было как писк брошенных щенков… Они тебя изнутри рвут на части этим писком. Рвут вдрызг, не стесняясь, скребутся лапой, лижут шершавым языком лицо и дышат еще не забытым молоком.

Если честно, «Остров» это…Я боюсь «это» высказать. Трону «это» словом и все рассыплется, хрупко погибнет…И это…. хорошо…

Мы с «Куклачевым» гуляли по Москве…

— Кира Муратова как-то сказала, что ненавидит людей, и любит собак, хотя теперь, кажется, и собак не любит…Не страшно ей одной, как ты думаешь?

— Много боли…Слишком много… — я не поняла, он ответил мне или продолжил вслух какой то внутренний монолог

— А ты веришь в счастье?

—??? Что такое счастье, чтобы я в него верил? Как ты думаешь, отец Анатолий был счастлив?

— Не знаю… Он измучился, всю жизнь вот так бить кулаком в грудь, рвать на себе волосы от стыда, бежать от людей на этот остров, а потом — узнать, что все напрасно — Никто никого не убивал, оказывается… Мне бы на его месте обидно было как то…

— То есть лучше было бы, чтобы он все-таки убил Тихона?

— Да нет… не знаю, ну это же кино…все таки, там есть законы жанра…Ну, хотя интрига, конечно, в этом тоже есть…

— А ты думаешь, такие люди, как отец Анатолий, бывают только в кино?

— Слушай, я до 10 лет ждала Мэрри Попинс, потом еще два года Питера Пэна… поверить я могу во что угодно, если это красиво и не лишено благородства, но все эти целители и юродивые – мне как-то не по себе делается от таких людей. Никогда не знаешь, шарлатаны они или действительно там что-то есть…

Серое небо расползалось туманом, покрывая тощие ребра домов. Душноватый от сырости город, визг иномарок – их ностальгия по европейским ландшафтам, каждый поворот коленвала – акт протеста и вопрос: «Боже, зачем я здесь»?

— Ты в любовь веришь?

— Что такое любовь, чтобы я в нее поверила?

— Ну как ты думаешь, любила Нина Усатова своего парижского мужа? Все 30 лет прождала вот так и чтобы там с кем-то …. Ни-ни? И если любила, чего ж тогда о хряке ныть стала…

— Ну она же женщина… растерялась, думаю, не готова была…услышать. Нет, а ты представь 30 лет вот так прождать… а потом вдруг выяснить – он, видите ли, в Париже…. Умирать собрался и хочет попрощаться… Нормальненькое дело… А до этого, что, возможности не было как-то сообщить о себе?

— Ну, время было другое…Люди всего боялись, может, ей бы еще хуже стало, если б он ее искать начал…Но в жизни бывает по-всякому. Пусть по-твоему: допустим, подлец. Допустим, действительно жарил каштаны все 30 лет, и вот пришло время умирать. И он понял, что вся жизнь его, по сути, – сплошная шелуха …Ему прощение ее нужно было… Умереть спокойно…

— Не знаю, не знаю. Несправедливо как-то это…Знаешь, я в одном с этим старцем согласна… Умирать не страшно.

—???

— Так думаешь: лечь бы и умереть и проблемы все исчезнут сами собой, просто перестанут существовать.

— Это ты здесь перестанешь существовать, а проблемы никуда не денутся, однако, решить ты их уже не сможешь…

-??? Что это значит? Ты что, веришь в загробную жизнь?

— А как же в нее не верить? И ты веришь… Только пока еще не знаешь об этом…

	Дом Грачева в Денежном переулке. Фото: Марка Штейнбека

…Мы свернули в Денежный переулок. Здесь Москва прячет ампирные усадьбы в черный гипюр деревьев, как чудом уцелевшая в НЭП графиня хранит свои бриллианты в шкатулке. Там по нелепому недосмотру теперь держат безвкусную, авангардно-вызывающую бижутерию – «бизнес-центр». А также огромный ржавый гвоздь – здание МИДа, как многозначительный жест всему мировому сообществу: Видали? We’re Russians!

— Хочешь хот-дог?

— Опять про собак… Да, я не против. Ты ешь на улице?

— Я ем везде, если голоден…Дайте три французских, один без майонеза, только горчица….

— Будешь? Давай, это вкусно… — я обернулась поблагодарить и поняла, что он это говорит не мне, а парнишке, который стоял тут же рядом и, ссутулившись, смотрел на нас исподлобья черными и блестящими, как кишмиш, глазами. Парень, судя по всему, из тех таджикских ребят, что строят дома на Рублевке, замялся на несколько секунд, словно вычисляя, нет ли подвоха. Он все-таки сделал шаг вперед и взял из рук «Куклачева» пахнущую вареной колбасой булку с сосиской и начал жадно ее есть.

«Да, гардемарин… Любит красивые жесты». — я все же прикусила язык на всякий случай.

— Держи – услышала я в свою очередь – тебе кофе взять?

Пить горячий кофе, стоя у вагончика с хотдогами, на Арбате в промозглый день, вытирая локтями пальто капли на столике. Накормить голодного таджика. Пожалеть его за немытую шею. Испугаться гаркующей вороны, срывающейся с ветки, словно в попытке суицида. Слушайте, может это и есть счастье?

— Что бы ты сделал, если бы у тебя был миллион долларов?

— Кто тебе сказал, что у меня его нет?

— Никто… Однако если бы вдруг на тебя свалились вот такие деньги ни за что?

— А с чего ты взяла, что деньги люди получают за что-то?

С ним невозможно разговаривать!

Продолжение следует…

Что думаете?