Чужая смерть

Авраам и три странника

Новая «далекая» смерть: прошла мимо, отшумела фоторепортажами, и - забылась... Таинство перехода в Вечность стало для нас просто привычным информационным фоном, на который почти не обращают внимания, как на жужжание мух под потолком. Но некоторые события все же будоражат общественное сознание, заставляют задуматься, заспорить о смысле жизни и смерти. Недавняя трагедия в Перми - яркий пример тому.

 «Праотец Авраам выразил соболезнования мэрам Содома и Гоморры в связи с произошедшей в этих городах трагедией...» Эта фраза, взятая с одного из новостных порталов, красной нитью сквозит во многих наших публикациях по поводу пермской трагедии. Кто откровенно ерничает, кто нравоучительно поясняет: «Бог наказал!», кто-то вспоминает Силоамскую башню из Евангелия, но везде наш суд оказывается прежде Суда Божественного. Не забываем ли мы о том, что лишь Сам Господь Своим Праведным Судом отделяет грешников от праведников и что следующим сжатым колоском может оказаться собственная наша душа, кстати, преисполненная в этот момент ненависти к ближнему.

 Когда в Перми погибли люди, православные блоги буквально взорвались злорадством: «Да здравствует гибель российского Содома!». Умер Егор Гайдар - написали: «отправился к своему деду - красному выродку Голикову!». То и дело во френдленте мелькают пышущие ненавистью некрологи на участившиеся в последнее время «VIP-смерти» (еще одно чудовищное лингвистическое изобретение). Если светский человек, вспоминая трагедию, поставит у себя аватарку со свечой, то наш православный блогер обязательно подытожит все плохое, что сделано умершим, и обнародует «правду» о его невеселой загробной участи.

 Где христианское милосердие и сострадание, хотя бы к родственникам усопших? Если уж обличать грех - то в глаза, при жизни, а не на кладбище, где принято смиренно молиться о прощении грехов и упокоении. Давайте вспомним, злорадствовал ли Авраам по поводу гибели грешников?

Господь явился Аврааму у дубравы Мамре: «Утаю ли Я от Авраама, что хочу делать! Вопль Содомский и Гоморрский, велик он, и грех их, тяжел он весьма; сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет; узнаю». Какова же реакция праведника? Вот, Авраам, по всей видимости, глубоко пораженный, «стоит пред лицем Господа», но после догоняет Его и просит, дерзко и настойчиво, - не истреблять городов, если в них найдется... хоть пятьдесят праведников. Получив утвердительный ответ, Авраам, страшась и оговариваясь, сознавая свое ничтожество («я - прах и пепел»), торгуется с Богом, постепенно снижая количество праведников до десяти человек. Господь обещает пощадить города и ради десяти... Но там не нашлось праведников, кроме семьи Лота, и города постигла смерть. Но это был суд Бога, ведающего все обо всех, Он знал, что там нет праведников, но Авраам не знал, поэтому и не судил, потому и дерзновенно молился о помиловании грешных горожан. «Смотри, какая настойчивость в праведнике! Он так усердно заботится о том, чтобы избавить народ содомский от угрожающей ему казни, как будто сам должен был подвергнуться такому же осуждению», - пишет святитель Иоанн в своем комментарии к Священной Истории. Далее Златоуст пылко рассуждает о том, что грех человеческий жесток и страшно обличение Божие. Но заканчивает он не проклятиями в адрес содомлян, а призывом к праведности нас с вами: «Добродетель людей, хотя бы и немногих, может покрыть грехи многих, - потому что велика благость Господа и Он часто, ради немногих праведных, благоволит даровать спасение многим».

Пусть реакцией христианина на смерть ближнего будет молитва о упокоении и помиловании усопших и серьезное обращение к собственной душе: не без греха ли и я сам? Любое гневное и обличительное, тем более злорадное слово в адрес мертвых - это предвосхищение справедливого Божьего суда. И потом, оставшимся в живых родственникам покойных наши слова могут сослужить очень плохую службу - отвратить от Церкви навсегда.

 Видя очередную, пусть не христианскую кончину в мире, лучше всего, наверное, помолиться святому патриарху Аврааму, чтобы и нам стяжать хоть крупицу его мудрости и любви.

«Грешников» среди окружающих найти легко, но вот кто дерзнет стать праведником, одним из тех десяти, ради которых могли быть помилованы Содом и Гоморра?