Пушкин + Гете = «Лесной царь»

Спектакль стал частью программы российско-германского фестиваля «Пушкин&Гете». Организаторы фестиваля решили, что общая тема творчества Пушкина и Гете  — искушение. В спектакле «Лесной царь» тема эта  — в необходимости выбора для человека. Как посреди чумы сохранить себя? Как не поддаться общему безумию?

 

Замысел режиссера чередует сцены пушкинского «Пира во время чумы» со стихотворениями Гете. Вслед за золотоволосым Певцом, исполняющим балладу «Лесной царь», вступает Мери: «Было время, процветала/ В мире наша сторона...». Слова «Спой нам песню!» так часто выкрикиваются обезумевшими героями, что становятся рефреном. Буйное веселье нарастает и достигает высшей точки в гимне чуме: «Итак,  — хвала тебе, Чума, / Нам не страшна могилы тьма, /Нас не смутит твое дыханье!». Входит Священник. Он пытается образумить Председателя напоминанием о смерти матери: «Ты ль это, Вальсингам?», «Матильды чистый дух тебя зовет!» Ответу Председателя вторит голос из-за кулис, глухой и завывающий. В таком приеме читается раздвоенность, внутренняя борьба. Что выбрать: безумное веселье или чистоту во имя памяти матери и жены? Тема искушения человека становится в главной. Многоголосное смятенное эхо переходит в гомон, гул и вместе с громкими звуками хлюпания и чавканья превращает пир в нечто омерзительное. Темнота на сцене, иногда прерываемая зеленым и синим освещением, дополняет общую картину. Председатель так и остается в замешательстве. Он не идет за Священником, но напоминание о матери и жене погружает его в задумчивость.

 

Детская группа и Певец смотрятся светлым пятном на темном фоне и в прямом, и в переносном смысле. Моменты их появления из темноты сводят на нет весь мрачный настрой, заставляют забыть о смерти и чуме. «Услышьте глас певца», — если вспомнить английского поэта Уильяма Блейка. В этом прочтении есть нечто парадоксальное. Баллада «Лесной царь» совсем не о радости жизни. Но то, как дети освещают сцену, как звучит голос Певца, говорит о том, что режиссеру удалось показать произведение Гете в ином ракурсе. Есть еще один момент: «Лесной царь» поется по-немецки, что для большинства зрителей означает утрату содержания. Певец и Детская группа связаны с творением Гете косвенно, как персонажи они нужны для общей сбалансированности. Спектакль благодаря им уравновешивается: пение и дети-ангелы становятся противовесом чуме и смерти.

 

Равновесие создается во многом благодаря сценографии. Подход Беттины Брюкк позволил избежать излишней мрачности, которая бы испортила спектакль. Между сценами безумного пира из темноты под музыку появляются дети-ангелы со свечами в руках. Их костюмы: белые длинные одежды, цветочные венки и крылья из фольги вместе с белой одеждой и золотыми волосами Певца противопоставлены черным фракам героев «Пира во время чумы».

 

Что касается декораций, то они тоже двойственны. Одни из них иллюстрируют ужас чумы: в авангардной живописи с черными крестами прочитываются символы чумы и смерти. Использован и другой, философский, подход к декорациям: ширмы разделены пополам, и две половины показывают тьму и свет, жизнь и принесшую смерть чуму. Так, например, в верхней части  — фигура с крыльями на фоне звездного неба и травы, а в нижней  — преисподняя. Или же счастливая идиллия девушки и ее возлюбленного сменяется рыдающим лицом над фиолетово-сизым покойником. Цвет говорит о многом: желтый и голубой как символы солнца и неба наполнены счастьем жизни, в то время как сизый, фиолетовый или черный напоминают о тематике «Пира во время чумы».

 

«Лесной царь»  — спектакль по тематике и вневременной, и современный. Перед человеком всегда стоял философский вопрос выбора. В этом, может быть, и есть суть того искушения, которое стало для организаторов фестиваля «Пушкин&Гете» объединяющей темой творчества двух гениев.