Новым русским

...Слышу, как ты проезжаешь в поезде метро со станции «Охотный ряд» на станцию «Библиотека Ленина». Спустя две минуты ты уже несешься в обратном направлении, и пол редакционного подвала начинает подрагивать, из-под него раздается приглушенный гул, который в обычное время дня за топотом посетителей и разговорами не слышен. Кажется, что сам город дышит, как огромный зверь. И с каждым его вздохом история делает один небольшой шаг вперед.

 

Миновало пять лет с тех пор, как после долгого запустения в Татьянинском храме снова началось богослужение, нашей газете — ровеснице храма в егопосттеатральной жизни — исполнилось столько же. Похоже, что в России, послегорбачевско-ельцинской агонии, начинается теперь постклубная жизнь. Эта новая жизнь могла возникнуть лишь постольку, поскольку появились новые русские. По какому-то странному недоразумению новыми русскими все еще называют обыкновенных бандитов. Лично я не понимаю, что в них русского, и точно так же не могу понять, что в них нового. Новыми русскими, конечно же, можно назвать только тех, кто теперь пытается жить тем, чем всегда жили русские до тех великих потрясений, которые разорвали историческую и культурную связь между ими и нами. Решение этой задачи не может быть лобовым.

 

Псы содрали с нас три шкуры, псы сожрали наше мясо, но, по слову псалмопевца, наших костей они сокрушить не смогли, наши кости — это Христова Церковь, а мясо нарастет! В феврале мы взяли русский город Грозный, возобновив тем самым его настоящее культурное назначение — быть кавказской крепостью, а не «малиной». Мы восстанавливаем поруганные храмы, Бог даст, будут у нас и другие успехи, но это, конечно, не главное. Главная особенность нашего времени в том, что, даже не вдаваясь в эсхатологические подробности, мы смело можем сказать, что живем гораздо ближе ко второму пришествию Спасителя, чем к первому. От хорошей жизни человек под землю не полезет, и все труднее становится не замечать повсюду признаки близкой кончины мира. Но наше время несет в себе настолько значительный заряд величия и грусти, что они перевешивают его бессилие и пошлость. Это последнее, дорогой читатель, почему-то радует меня. Надеюсь, что, листая этот новый номер, порадуешься со мной и ты.