Священнослужители о защите чувств законом

Работа над законопроектом ведется членами СПЧ Владимиром Ряховским и Иосифом Дискиным. В качестве примера Дискин привел случай 2010 года со студентом МГИМО, который подъехал на внедорожнике к Могиле Неизвестного солдата в Москве. Новая версия закона предлагает карать именно за такие деяния, которые могут не подпадать под обычную статью о вандализме. Подобные поступки — это оскорбление целого социума, подчеркивают члены СПЧ.

Чтобы упорядочить правоприменение такого закона, по мнению Ряховского и Дискина, нужно «зонировать» общественное пространство, то есть в местах с особыми нормами поведения необходимо размещать соответствующие предупреждения: «Тогда люди, посещающие, например, выставку Марата Гельмана, будут предупреждены и не смогут предъявить претензии, что их чувства оскорблены, так как они сознательно пришли в специальное пространство. Или, скажем, если в музее есть экспонаты, могущие оскорбить людей с традиционной ориентацией, то можно повесить у входа табличку, и тогда депутат Милонов будет знать, что ему там делать нечего».

Как сообщалось ранее, законопроект о защите чувств верующих был внесен на рассмотрение Госдумы 26 сентября 2012 года. В нем предлагалось увеличить штрафы за оскорбление в религиозной сфере до 500 тысяч рублей, а также карать нарушителей тюремным сроком до пяти лет. Тогда многие эксперты высказывали опасения, что само понятие «оскорбление чувств» слишком неопределенно, а факт этого оскорбления практически недоказуем. Так, протодиакон Андрей Кураев сказал: «Если подобная статья появится, я могу оказаться одним из первых, кого справедливо по ней засудят. В моих книгах и лекциях содержится много критики, задевающей чувства носителей других вероисповеданий и сектантов. А определять, оскорбили его или нет, кто будет? … В ближайшее время юридического консенсуса среди экспертов по поводу того, что считать полемикой, что юмором, что сатирой, что оскорблением религиозных чувств, достигнуто не будет. И в результате эта статья будет дубинкой в руках тех, кто находится у власти».

Известный публицист Максим Соколов также писал, что «оскорбление чувств» не поддается необходимой для юридического текста формализации: «Сама формулировка "оскорбление чувств" … содержит апелляцию к неясному предмету, ибо люди обладают разной степенью чувствительности… Наказуемо быть должно "Бесчинство в охраняемых государством местах религиозного, а равно гражданского культа". Нет разницы, церковь то, мечеть, синагога, а равно Соловецкий камень, волгоградская Родина-мать, вечный огонь в областном центре или просто смиренное кладбище… Точно так же нет разницы, привело бесчинство людей в гнев и ярость или все они весело смеялись над проказами задорных хулиганов... Бесчинство имело место — получите. Диспозиция статьи понятна, санкция тоже, и избежать ее не просто, а очень просто. Достаточно не посещать мест религиозного и гражданского культа, если нет уверенности в том, что твое поведение не вызовет нареканий».

«Как вы относитесь к идее законопроекта о защите чувств, "имеющих высокое значение для разных общественных групп"? Не сделает ли такая формулировка совсем уже всеобъемлющим и без того недостаточно определенное понятие "оскорбления чувств", так что под угрозой окажется свобода слова?» — с такими вопросами корреспондент Regions.ru обратился к священнослужителям Русской Православной Церкви.

Протоиерей Александр Добросельский
настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы села Заокское Рязанской области, кандидат педагогических наук, доцент кафедры теологии Рязанского государственного университета имени С.А. Есенина

Попытка юридического определения «оскорбления чувств» сталкивается в высокой степени с субъективным миром душевных переживаний каждой отдельной личности. Понятно, что любое действие, которое расценивается кем-либо как оскорбительное, можно таким образом подвести под юридическую ответственность.

С другой стороны, и любое действие, направленное на поиск истины, может оскорбить кого-либо — пусть по неосторожности или недоумению. Не говорим уже о несовпадении мировоззрений.

Следовательно, юридическая ответственность за оскорбление чувств может существовать только в том случае, когда будет доказано, что обвиняемый действовал не с намерением поиска или доказательства истины, но с намерением оскорбить. Безусловно, такая постановка дела вызовет судебное разбирательство, но в то же время заставила бы корректнее и тщательнее анализировать свои личные поступки: ради истины они сделаны или просто по злобе.

Игумен Агафангел (Белых)
настоятель Архиерейского подворья Свято-Николаевского собора г. Валуйки (Белгородская область)

«Оскорбление чувств» — действительно такая расплывчатая формулировка, что под нее можно подогнать что угодно. «Чувства, имеющие высокое значение для разных социальных групп», т.е. сюда впишутся и совсем маргинальные группы (не будем их называть, дабы не оскорбить чувства других людей). Здесь, по-моему, делается попытка подвести всех как бы под общий знаменатель.

Мы должны прекрасно понимать, что есть традиционные ценности, которые признаются всеми, всем понятны и не нуждаются в законодательном закреплении. Очень прискорбно, что в нашей стране вдруг все эти понятные традиционные ценности, такие как уважение к собственной истории, семья с нормальными отношениями мужчины и женщины, традиционная религия, которой придерживается большинство, — все они потребовали законодательной защиты, каких-то прещений и штрафов. Наверное, нужно больше работать над утверждением этих ценностей в самом обществе, и прежде всего направить на это энергию и средства государства, чтобы человек с самых юных лет видел, что для самого государства такие вещи, как семья, Отечество, вера представляют абсолютную ценность. Тогда не надо будет выдумывать законы для их защиты, «зонировать» пространство: вот, мол, здесь у нас гей-парад, а за забором крестный ход, и все должны быть довольны — у каждого своя ниша. На мой взгляд, это недостойно нашей страны.

Иеромонах Тихон (Зимин)
преподаватель Московской духовной академии и семинарии

«Оскорбление чувств» — действительно настолько юридически размытое и неопределенное понятие, что под него можно подвести любые действия, даже если человек в мыслях не имел кого-нибудь задеть. Как оскорбление могут трактоваться и действие, и бездействие, поведение, жесты, одежда — все, что угодно. И «чувство» может трактоваться как угодно — это и религиозное чувство, и чувства «сексуальных меньшинств» и разных маргинальных сообществ.

Мне кажется, что движение по пути юридического решения этой нравственной проблемы — что не нужно безобразничать в святых местах в широком смысле, а для этого юридически оградить какие-то пространства, — это бесперспективно. Есть обычные статьи за хулиганство, и они достаточно широки. А хулиганство — это, собственно, и есть оскорбление общественной нравственности. Многие случаи и так подпадают под это определение. На мой взгляд, достаточно юридических инструментов, если грамотно ими пользоваться.

А специальное законотворчество в этом направлении может привести к непредсказуемым последствиям, стать инструментом преследования неугодных в руках недобронамеренных юристов, адвокатов, прокуроров, представителей власти. В нашей ситуации фактически любое юридически оправданное репрессивное действие может быть направлено против любого человека. Понимая, как много злоупотреблений в нашей стране, приходится опасаться, что принятие новых законов приведет только к новым злоупотреблениям.