Митрополит Тамассоский и Оринийский Исаия: Духовное братство Академии вечно

Христос вернулся в Россию

— Дорогой владыка Исаия! На Кипре Вас называют митрополитом-«русофилом», «φιλόρωσσος». Почему?

— В 1991 году, по приглашению Московского Патриархата, я приехал в Россию и стал студентом Московской Духовной Академии. Меня направили на обучение тогдашний архиепископ Кипрский Хризостом и наместник Киккского монастыря игумен Никифор (ныне митрополит Киккский и Тиллирийский). Так началось мое общение с русским народом и с русской культурой. Я влюбился в Россию. Я был потрясен длившимися 70 лет страданиями русских верующих людей и стал свидетелем возрождения духовности. Россия была больна, Церковь дала народу духовное лекарство, и пошло постепенное исцеление. 

— Не боялись  ли Ваши близкие отпускать Вас в Россию 90-х?

— Моя семья не хотела. И мой первый опыт в России был отрицательным — меня обокрали цыгане. Когда я прилетел, сразу мне владыка - ректор сказал: «Отче, в Москве пока не принято ходить в подряснике по улицам». А я уже был рясофорным послушником и ответил, что привык к подряснику и ходить без него не могу. Он не благословил. Я его не послушал. И в одном из подземных переходов в центре Москвы на меня напали цыгане, обокрали, порвали подрясник. Вот результат непослушания!  

— Это первое неприятное впечатление от России! А каким было Ваше первое приятное впечатление?

— Богослужение в Лавре. Я увидел множество людей в храме и сказал: «Христос вернулся в Россию». Я был очень рад, что там, где я буду учиться, служат ежедневно. Духовный климат Академии идеально соответствовал запросам моей души. Это не Афины и не Салоники! В МДА существует духовное расписание: утренняя молитва, служба при мощах преподобного Сергия, завтрак, молитва, учеба, молитва, вечерняя служба, ужин, молитва.

— Прямо как в монастыре!

— Да, и я как монах был очень рад возможности сохранить свое духовное расписание и сочетать учебу с молитвой. Когда я это осознал, то сразу позвонил на Кипр  владыке Никифору: «Остаюсь!» (а до этого, когда меня обокрали, звонил: «Послезавтра возвращаюсь на Кипр», а он: «Терпи, брат, терпи, все еще впереди»). В Академии не было курса русского языка, и со мной занимался иеромонах Иларион (Алфеев, нынешний митрополит Волоколамский). Он через Евангелие от Иоанна преподавал мне церковнославянский. Но нужно было осваивать русский язык и для этого переезжать в Москву и посещать занятия в Пушкинском институте. Институт закрыли после переворота у Белого дома.

В.Г. Соколюк  —  легенда отечественной неоэллинистики

И я снова оказался в тупике. Мы помолились. И вдруг мне звонят с Кипра, говорят, что есть профессор, который мог бы преподавать русский язык, Виктор Григорьевич Соколюк. Я поехал в посольство на встречу с ним. Пока я ждал его, разговорился в офисе с одним греком. Вскоре зашел  посол: «Ну, вы уже познакомились с профессором?». «А, нет, это грек!» «Он не грек, но говорит он лучше, чем мы, греки». Это был Виктор Григорьевич Соколюк, умный и глубоко верующий человек. Его очень вдохновил тот факт, что он преподает монаху. Он отыскал все действующие храмы в Москве и возил меня на престольные праздники.

— Да, Виктор Григорьевич Соколюк — легенда отечественной неоэллинистики. По какой методике преподавал он Вам?

— Понимаете, у меня оставалось три месяца до первого курса. А я знал лишь «да», «нет», «мне нужен хлеб»… Для меня он придумал метод, который мне помог. Он сказал: «Невозможно выучить русский язык за три месяца. Мы сделаем так, чтобы ты все понимал и мог разговаривать с профессорами. А дальше постепенно будешь совершенствовать свои знания». Он купил мне видеокассеты с русскими классическими фильмами, объясняя это тем, что в отличие от сегодняшнего кинематографа и телевидения в советском кино говорят на правильном русском языке: «Ты будешь смотреть три фильма каждый день и станешь понимать русский характер. А вечером будем заниматься один час грамматикой».

— Наверное, Вы подсознательно сравнивали русское кино с кипрским?

— Да. Через эти фильмы я понял, что у нас много общего: похожее чувство юмора, идентичные пословицы. Например, у нас есть выражение «Δεν έχουν σημασία χρήματα αλλά φίλοι» — «не имей сто рублей, а имей сто друзей». Или — «Ο Θεός αγαπά την Τριάδα» — «Господь любит Троицу»….я все время делал такие сравнения.

Правда, в фильмах показывали все хорошее. А в реальной  жизни стояли трудные, постперестроечные времена. По Москве люди ходили угнетенные, чувствовалось их неуверенность в завтрашнем дне, чего не было заметно на Кипре. 90-е гг. — расцвет преступности и аморальности. Церковь стала спасительным кораблем для людей и помогла пережить им тот переходный период. Московский Патриархат начал открывать храмы, рукополагать батюшек…

Духовное братство Академии вечно

— Многие из тех, кто учился с Вами, стали священнослужителями?

— Все. И некоторые уже епископы. Но духовное братство Академии вечно.

— Кого из преподавателей Вы вспоминаете сегодня?

— Профессоров Скурата, Осипова, Нелюбова, Сидорова, архимандрита Макария (Веретенникова), архимандрита Платона (Игумнова).

— Чем обучение в русской духовной школе отличалось от обучения в греческих школах?

— Параллельно обучению в МДА я изучал греческое богословие, ездил в Грецию, много читал. Когда я рассказывал профессорам Афинского университета о том, как преподают богословие в МДА, они говорили: «Да, мы так преподавали 50 лет тому назад». То есть система преподавания разная (например, патрология в МДА — это один предмет, а в Греции 4–5 отдельных, «догматическая патрология», «историческая патрология» и т.д.), а свод знаний один. Особенно интересными для меня были занятия по истории Русской Церкви, русского монашества. Нам впервые читались курсы по современной церковной истории. 

— Это был совершенно особый исторический момент, который не повторится!

— Да-да! И ощущалась особая любовь народа к Церкви. Мы с однокурсниками, моими друзьями ездили по городам, паломничали. Это мне помогло углубиться в мир русской духовной культуры.

Русско-кипрский диалог

— После возвращения на Кипр, Вы возглавили Тамасосскую митрополию, где проводите вечера русской культуры, строите храм Русских святых. Как Вы думаете, что этот диалог с Россией может дать сегодняшнему Кипру?

— Я думаю, этот диалог будет полезен и для киприотов, и для русских. Нам, киприотам,  нужно знать, как себя вести, когда Церковь находится под гонениями, а русским, что делать, когда Церковь свободна. В обеих ситуациях есть много искушений и опасностей. При гонениях многие из страха духовно расслабляются, забывают веру, чтобы не иметь проблем с государством, но те, кто устоят, получают изобильное благословение Божие. По слову Святых отцов: «Церковь в гонения процветает». Этот опыт очень востребован сегодня на Кипре. Потому что хотя у нас нет гонений, но есть светский режим, который по существу атеистический (материализм — есть другой вид гонения!). Так что мы должны брать пример веры, которую показывали русские братья во времена гонения, их духовной ревности и жертвы.

— С другой стороны, русским интересно узнать, как Кипрская Церковь ведет диалог с современными демократическими государствами!

— Да, это то, что наша страна может дать. И, кроме того, мы имеем многолетний  опыт экуменического диалога. Я не имею в виду тот экуменизм, когда люди стараются объединить все религии и причащались от одной Чаши. Этот экуменизм  — есть прелесть, он разрушает индивидуальность. Я имею в виду экуменизм Иисуса Христа, Который всех любил, со всеми разговаривал и не смотрел: перед Ним еврей, еретик, самарянин, хананеянин… Он каждому преподавал евангельскую истину и говорил о жизни вечной. Мы участвуем в экуменическом диалоге не с тем, чтобы найти новое (ключи от рая – в руках у апостола Петра), но чтобы свидетельствовать о Христе и показывать людям, во что им верить. Мы любим всех, но в вопросах веры мы не делаем «дискаунта».

Кроме того, Церковь уважает другие культуры и языки христиан. Мы не должны быть одинаковыми. Я — грек, живу на Кипре, и я не должен стараться стать похожим на славянина или африканца. Я должен хранить свою культуру и через веру находить общий язык с другими народами. Каждый народ имеет свою индивидуальность, свою историю, свои культурные традиции — и славяне, и греки, и африканцы. Когда я служил в Африке, в миссии, мы разрешали африканцам танцевать и играть на инструментах во время богослужения, потому что они так вдохновляются и славословят Бога. При славословии они не могут стоять: им чтобы отблагодарить, надо скакать. Так зачем же запрещать? Это их менталитет! Пение Херувимской песни у них всегда сопровождается инструментами. Но главное у нас общее — это дух и догма Православной Церкви. 

— Какие конкретные шаги Вы планируете в рамках диалога «Кипр — Россия»?

— Первые шаги духовного диалога — это храмы. Сейчас строится храм святителя Луки(Войно-Ясенецкого) в Лимассоле и храм Всех святых, в земле Российской просиявших, в Никозии. Русские  святые совершают многие чудеса в греческом мире.

— Расскажите, пожалуйста, об одном из них!

— Один священник на Кипре попал в аварию. Врачи сказали, что он умрет, и даже приехал его духовник из монастыря Ставровуни для исповеди, все с ним попрощались, но явились преподобные Сергий Радонежский и Серафим Саровский, и он выжил. Когда он выздоровел, и постригал в монашество своих духовных чад, то дал им имена Серафим и Сергий. А до аварии он ничего не знал об этих святых, понимаете? От многих киприотов я слышал, как преподобный Серафим присутствует в их жизни. А в последнее время и святитель Лука.

— Кроме строительства храма, есть и другие планы?

— При храме я бы хотел основать Духовный центр, где бы все встречались, киприоты узнавали бы о русских православных традициях, а русские — о кипрских.

 — Я знаю, что еще до Вашего архиерейского служения Вы помогали русским на Кипре, причем тем, кто оказался в тяжелейших жизненных перипетиях!

— Да. На Кипре, к сожалению, существует торговля женщинами. Раньше я помогал многим. Потом это церковное послушание воспринял протоиерей Савва Михаилидис из Лимассола и стал интенсивно работать над ним. Большинство этих женщин попадают в проституцию не по своей воле. И им нужно помочь, освободить от мафиозиев, отправить домой или найти работу, по-человечески полюбить их.

Кроме того, я был с 2000 года первым духовником русских заключенных в тюрьмах Кипра. И я скажу Вам: у верующих людей я не видел такого раскаяния, которое встретил у них. Особенно запомнились два-три случая. Когда директор тюрьмы сказал им, что появился батюшка, который говорит по-русски, многие приходили ко мне, рассказывали о себе, и я видел, что они здесь оказались — не от сладкой жизни. Я крестил, исповедовал. И видел такое покаяние, которое разрушало все стереотипы, дескать, вор, убийца… Они видели в своем заключении действие Промысла Божия, приведшего их сюда, дабы обрести веру. Так что я говорю киприотам: «Не осуждайте людей». Наша задача — не осуждать, а помочь споткнувшемуся вернуться к правильной жизни. Ведь когда к Иисусу Христу привели блудницу, Он сказал: «Кто сам не грешил, пусть кинет первым в нее камень». Так и мы должны стараться исцелять, а не воевать.

— Разделяет ли кипрская паства Вашу любовь к России?

—Большинство киприотов хорошо относятся к русским и поддерживают мои начинания. То доброе, что приходит к нам из России — это святые и дружба с ними.

— Спасибо Вам все за то, что Вы делаете для России. А как  мы, русские люди, можем помочь вашему прекрасному делу, которое Вы делаете для нас?

— Молитесь о нас! Просить у людей не хочу ничего, кроме одного: «Не осуждайте друг друга, любите друг друга и всегда помните, что жизнь — коротка, всех нас ждет могила. Ежедневно думайте: а что дальше, за этой могилой? Когда человек так думает, то иерархия его жизни выпрямляется: его инициативы, работа,  желания (то, что он хочет покупать, кушать, говорить) переносятся в совсем иную систему измерений! Размышления о вечности ведут к спасению.