– Алексей, когда Вы решили стать музыкантом?
– Родители решали в моем раннем детстве, и это вполне обычно и нормально. Сознательное решение пришло уже позже, когда начала личность формироваться.
– Меня интересует этот вопрос потому, что дети зачастую в музыкальной школе учатся из-под палки.
– Да, так действительно часто происходит. Но, как правило, лет в 11-12 это проходит – как раз тогда, когда личность созревает. Стоит ли настаивать на занятиях музыкой – это отдельный вопрос. Это зависит и от детей, но во многом и от родителей, от их чуткости. Если они видят, что у ребенка есть данные, есть способности, даже при отсутствии осознанного желания, то они должны проявить волю, настойчивость, максимально заинтересовывать, даже заставлять заниматься, требовать у детей отсиживать некоторое количество часов за инструментом. Потом человек и сам втянется, возникнет желание. Ну, или наоборот, пропадет напрочь. В таком случае мамам и папам уже нужно отойти.
– Нужно ли, чтобы ребенок учился в музшколе для общего развития?
– Мне хотелось бы, чтобы дети учились в музыкальной школе, – это дает нравственный стержень, что отчасти важно для и духовного развития.
Алексей Чернов – участник 14-ого конкурса им. П.И.Чайковского– А что Вам дала музыка в плане духовного развития?
– Во-первых, развитие вкуса. А наличие хорошего художественного вкуса с моей точки зрения сильно влияет на духовную жизнь. Академическая музыка отгородила меня от альтернативных, низовых вариантов культуры. Академическая музыка, академическая музыкальная интонация в конечном итоге сублимирует низовые инстинкты, появляется этот стержень. Я считаю, что это очень важно, особенно нашей нации необходимо воспитание хорошего вкуса. Необходимо ограждать человека от пошлости. По словам преподобного Варсонофия Оптинского душа, благодаря серьезному высокому искусству способна вполоборота встать к мирскому, грубому материальному. К тому же, музыка, академическая музыка сильно развивает интеллект, потому что слушая попсу, рок и другие низовые жанры, задействуешь очень маленький процент мозговой активности, а чтобы слушать академическую музыку, нужно больше работать мозгами, больше напрягаться. Например, читать детектив или газету – это одно. И совсем иначе все, когда ты читаешь Достоевского или Кафку.
– Если человек долго слушал незамысловатую попсу, а с возрастом решил дорасти до серьезной музыки, с чего ему лучше начать?
– По-разному. Это зависит от характера человека, его предпочтений… Могу сказать, с чего начинать не надо. Не нужно слушать общепринятые классические хиты, потому что они страшно приелись. К тому же, сразу возникает такой шаблон: вот, сидят и играют старички в пиджаках, а у нас здесь свобода и все такое. Ложный стереотип. Нужно постараться найти классическую музыку, созвучную современному мировосприятию и начать с нее. Например, у меня был друг, с которым мы вместе учились. Он не был особенно увлечен академической музыкой, слушал тяжелый рок, даже меня немного заинтересовал. А я в ней уловил параллель с поздними симфониями Шостаковича, где сквозит мрачное мировосприятие, и дал ему послушать. Это стало для него мостиком между роком и академической музыкой…В общем, все индивидуально, надо пробовать разное. Главное, чтобы это не были 40-я симфония Моцарта или «Времена года» Вивальди.
– В чем заключается разница между разными вариантами исполнения классических вещей?
– Если рассматривать слово «исполнение», то у него много однокоренных слов: дополнить, наполнить. Другими словами, пропустить через себя. В исполнении есть некоторый момент соавторства, это привнесение своих личностных индивидуальных параметров в музыкальный нотный текст. Вот у нас есть голый нотный текст, он не может быть живым, а исполнитель оживляет его своей личностью, когда он играет.
– А Вы на слух можете отличить одного исполнителя от другого?
– Одинакового исполнения не существует – каждый привносит что-то свое. И есть произведения, которые переиграны сотнями тысяч исполнителей, но меломан отличит одно от другого и пойдет слушать определенного пианиста.
– Вы сами ходите на концерты?
– Раньше очень любил, но сейчас нет времени. К тому же, с развитием звукозаписи и интернета послушать что-то дома – не проблема.
– Вы в первый раз будете выступать в Татианинском храме?
– Да. Отец Максим меня давно приглашал, но не было времени, чтобы подумать о конкретике. А сейчас оно есть, к тому же – Пасха, подобралась интересная праздничная программа. Да и в те моменты, когда ведутся нападки на Церковь, хочется быть к ней ближе. Хочется поддержать Церковь от лица культуры.
– Что Вы будете исполнять?
– Окончательно пока не решил. Но в моем репертуаре есть определенная линия – это русская миниатюра. Концерт будет небольшим – максимум на час. Зрители услышат музыку Рахманинова, Скрябина и их современников, может быть, Чайковского. Также мне важно показать, что и в наше время есть академическая музыка, есть композиторы, которые создают новые вещи, переосмысляя традиции. Будут исполняться произведения Юрия Буцко, Валентина Сильвестрова и мои собственные пьесы.
– Какое место в Вашей жизни занимает композиторская деятельность?
– Ее я для себя считаю основной. Я не пишу музыку авангардистскую. Какие-то эксперименты с использованием низовых стилей мне тоже не близки. Ни постмодерном, ни какими-то авангардными вещами, ни всякими инсталляциями и перформансами в музыке я не занимаюсь, Залезать под рояль, мяукать, щипать струны, а также изобретать схемы, математические структуры и перекладывать их на ноты в виде разнообразных не уловимых для уха звуковых систем – этого я не делаю.
– Музыка важнее для Вас, чем самовыражение такого рода?
– Я работаю, с одной стороны, в направлении более традиционалистском, а с другой стороны, пытаюсь сделать что-то абсолютно новое. Эта новизна выражается отчасти в тоске по старому, в переосмыслении мотивов ХIХ - начала ХХ века с использованием каких-то новых, порой даже авангардных приемов.
– Следующий вопрос – не о музыке. Что для вас Татианинский храм?
– Это храм, в который я регулярно хожу. Я концертирую, иногда не получается посещать храм каждое воскресенье, но стремлюсь к этому. Сюда я хожу с 2000 года – тогда я поступил в консерваторию и начал ходить именно в Татианинский храм: отчасти по географическому принципу, отчасти – под влиянием личности отца Максима, ну и из-за атмосферы, конечно.
– Вы из верующей семьи?
– К вере я пришел под влиянием родителей. Учился в воскресной школе при храме Иоанна Воина на Якиманке. Это одна из первых после советского времени воскресных школ в Москве.
–Многие наши соотечественников далеки от религии. Не тяжело ли Вам с ними общаться?
– Так сложилось, что мой круг общения ограничивается верующими людьми и музыкантами, с которыми мы общаемся на музыкальные темы. Хотя музыка и вера соприкасаются часто, иногда приходится вступать в дискуссии и на духовные темы.
– Каков ваш идеальный слушатель?
– Идеальных слушателей на самом деле – единицы. Я не рассчитываю на то, что соберется целый зал талантливых слушателей. Идеальный слушатель – это человек, которому интересно то, что конкретно я «говорю». Но таких слушателей на каждом концерте один-два.
– А Вы их чувствуете, когда играете?
– Я их чувствую.
СПРАВКА:
Алексей Чернов – пианист и композитор. Выпускник Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского и Королевского музыкального колледжа в Лондоне, преподаватель Центральной музыкальной школы при МГК, лауреат более двух десятков международных фортепианных конкурсов, в том числе 14-го международного конкурса им. Чайковского и 4-го международного конкурса им. Скрябина в Москве. Имеет обширный разностилевой репертуар. Регулярно концертирует, является автором ряда сочинений для фортепиано а также камерных и симфонических сочинений.
Приглашаем всех на концерт!
Вставить в блог
Поддержите нас!
