Владимир Легойда: Эти женщины не вышли на PR-дорогу, устланную цветами, а реально поломали себе жизнь

- Владимир Романович, сегодня рядом с Храмом Христа Спасителя состоялась акция в поддержку молодых женщин, совершивших кощунство в этом храме. Вы были очевидцем, что же происходило на территории главного собора столицы?

- Мне поступила информация о том, что у Храма Христа Спасителя планируется "коллективная молитва" за участниц так называемого "панк-молебна". И поскольку сегодня я находился в городе, то принял решение подъехать к храму, который, правда, был в это время закрыт, поскольку Великим постом в нем всегда планово проводятся мероприятия по подготовке собора к празднику Пасхи. При этом на территории Храма Христа Спасителя был открыт храм Державной иконы Божией Матери и там находился дежурный священник, который был готов принять всех тех, кто собрался на эту "коллективную молитву". И сотрудники охраны всем подходившим объясняли, куда они могут пройти помолиться. Однако ни один из участников так и не зашел в храм, и заявленной ими же "коллективной молитве" они предпочли курение перед церковными стенами и общение с журналистами. Видимо, оба этих действия были исполнены молитвенного духа.

- А сколько человек, по Вашим оценкам, приняло участие в этой акции? И были ли представителями Церкви сделаны попытки вступить в диалог с ними?

- Очень сложно оценить, сколько людей пришло на эту акцию именно для участия в ней, поскольку среди пришедших было немало журналистов. В итоге к собравшимся вышел ключарь Храма Христа Спасителя протоиерей Михаил Рязанцев, который предложил присутствовавшим пройти в храм, чтобы пообщаться, и более того - был готов в виде исключения открыть Храм Христа Спасителя для настоящей коллективной молитвы. Однако пришедшие оказались неготовыми к такому предложению и с элементами легкой издевки отказались от него. Затем к собравшимся вышел руководитель пресс-службы Патриарха Московского и всея Руси протоиерей Владимир Вигилянский, который вызвал интерес, главным образом, у прессы.

- А какова была цель Вашего присутствия? Попытались ли Вы пообщаться с этими молодыми людьми?

- Я был на связи с коллегами, находившимися в Храме Христа Спасителя, в частности, с уже упомянутым о. Михаилом Рязанцевым, и мне показалось, что если участники акции окажутся готовыми к диалогу, то я бы мог принять участие в разговоре. Но, к сожалению, этого не произошло. Впрочем, с подобной реакцией я сталкиваюсь уже не впервые. Так, когда более года назад молодые атеисты устроили антицерковный "перформанс" в Санкт-Петербургском университете, я предложил им пообщаться, но реакции не последовало.

- Владимир Романович, а какой, на Ваш взгляд, должна быть информационная реакция на подобные акции со стороны православного сообщества?

- Сейчас очень много людей говорят о том, как в сложившейся ситуации должна вести себя Церковь. Иногда даже для меня это неожиданно, поскольку с советами выступают люди, которые вдруг стали специалистами по данному вопросу. В основном, это - коллеги-журналисты, в частности, с канала "Дождь", которые буквально вчера с большой уверенностью говорили о том, как должна реагировать Церковь и Патриарх.

При этом Церковь сейчас проявляет максимальную открытость и готова к общению. Но нельзя забывать, что эти женщины не просто вышли на некую PR-дорогу, устланную цветами, но реально поломали себе жизнь. К сожалению, сами они этого не понимают. Надеюсь, лишь пока не понимают. Но православные люди, которые молятся об их вразумлении, отлично это знают, а потому не могут не жалеть тех людей, которым теперь жить с этим страшным грузом, и которые пока вовсе не желают от него избавиться.

- А не считаете ли Вы открытое письмо Лидии Мониавы и ее сторонников, призывающих Патриарха выступить в оправдание кощунниц, тоже ошибкой, пусть не столь страшной, но не менее недопустимой?

- В таких призывах к милосердию я бы вот что отметил.

Первое - когда говорят о необходимости отпустить участниц этого действа, само их деяние как-то уходит в тень. Но сейчас крайне важно не только для нашего церковного сообщества, но и для всего гражданского общества говорить о том, что же на самом деле произошло, насколько это страшная вещь. И об этом нельзя забывать ни в коем случае.

Второй момент. Недавно я читал в Живом Журнале девушки, выступившей с обращением к Святейшему Патриарху, что когда произошло кощунство в Храме Христа Спасителя, ее это не оскорбило. Она даже оценила этот "панк-молебен" как "шикарный" (правда сейчас, говорят, стерла этот пост). Быть может, именно поэтому она так печалуется о людях (что хорошо), но совсем не печалуется о том, что они сотворили. При этом лично для меня было физически (я не оговорился: именно физически!) больно, когда я увидел ролик в сети. Чувство, которое я испытывал, когда с большим трудом заставлял себя смотреть полутораминутный ролик о случившемся, было примерно таким, как если бы при мне оскорбляли мою маму, а я ничего не мог сделать.

И, наконец, третье. Когда сейчас просят проявить милосердие, важно понимать, что имеется в виду. Смягчить наказание? Так ведь никакого наказания еще не последовало. Идет рассмотрение дела в правовом поле. И это очень важно, чтобы оно происходило и было завершено. И если будет вынесен приговор - а мне кажется, что правовая оценка совершенному должна быть дана - то в случае его жесткости я не исключаю, что Церковь будет ходатайствовать о том, чтобы он был смягчен.