Частная жизнь Алексия II

(«Известия», вторник 24 февраля 2004 г.)

*Печатается в сокращении

Харизма

Недавно один из популярных Интернет-порталов признал патриарха Алексия "Человеком года". Такого рода званиями главу Русской православной церкви удостаивают не впервые. И социологические опросы показывают: он среди тех, кому доверяют. Причем гораздо больше, чем самой Церкви.

И вот что любопытно: доверяют люди, иногда противоположные по своим убеждениям. Да и в церковной среде тоже есть свои "правые" и "левые", но к патриарху одинаково лояльные.

При этом ценят его вроде бы за противоположные качества. Одни ставят в заслугу непоколебимую твердость, другие - широту взглядов и гибкость. Как это получается? И каков же он настоящий?

Если присмотреться внимательнее, то никакого противоречия тут нет. Патриарх неуступчив там, где речь идет об интересах Церкви и православия. Будь то взаимоотношения с католическим Римом или попытки светских властей вовлечь Церковь в политические игры.

Но тогда, когда нужно обеспечить дух, а не букву закона, патриарх оказывается достаточно современным.

Из этого и складывается харизма.

Письма

На рабочем столе Алексия II в Чистом переулке нет компьютера, а в кабинете - телевизора. Это не значит, что патриарх противник современной техники. Резиденция его компьютеризирована, сотрудники работают с Интернетом. И новости по телевизору патриарх любит посмотреть, когда время есть, но это - дома, в Переделкине.

А работает так, как привык, ничего не меняя многие годы.

Творческая обстановка в его понимании - это камин перед столом, за спиной настенные часы с мелодичным боем, на столе бумага, ежедневник и авторучки разных цветов.

Любит писать сам. Одна из его вечных привычек - личные письма. Патриарх часто повторяет, что современные средства связи нам, конечно, помогают, а вот наших потомков - обедняют.

- Много ли сохранится от нашего времени писем, - говорит он, - когда все - по телефону? А письма только деловые, сухие, безличные. То ли дело век девятнадцатый, ведь это была целая культура - личные письма.

Многолетний сотрудник патриарха архиепископ Арсений рассказывал нам, что всегда во время своих частых поездок патриарх Алексий непременно посылал из каждого пункта своего пребывания письмо или хотя бы открытку кому-то из близких людей.

- Такая обязательность Святейшего удивительна, особенно на фоне того, что эпистолярный жанр у нас давно утратил свою популярность, - говорит владыка Арсений. - Я и сам в этом убедился, когда, невольно подражая Святейшему, во время поездки вдруг взял да и черкнул несколько строк на открытке одному знакомому священнику в Москву. Того это так встревожило, что он долго пытал меня по приезде в столицу: что это со мной случилось, что же на самом деле означало то послание?

Дворянин

Привычка к личным письмам у Алексия Ридигера из семейной традиции.

Его дворянское происхождение вообще дает себя знать во многом и многое объясняет.

Конечно, воспитывался он совсем не в то время и не в тех условиях, которые связаны с расхожими представлениями о русском дворянстве.

Эмигрантские невзгоды родителей, Эстония тридцатых годов и военных лет, скромная по достатку семья. Ни званых вечеров с балами, ни слуг с гувернантками.

И дедушек своих он не помнит живыми. Однако сильны были гены и семейные традиции от старинного рода Ридигеров, прославившегося еще в войне 1812 года, и от другого знатного рода - Писаревых. Отец матери будущего патриарха, полковник-белогвардеец был расстрелян большевиками в Териоках, нынешнем Зеленогорске под Питером.

Дворянское происхождение в советское время было не только не в чести, но и опасно. Даже в церковной среде, истерзанной репрессиями до крайней степени, такие, как Алексий Ридигер, могли уцелеть лишь чудом.

И в высшем духовенстве потомственные дворяне оказывались редким исключением.

Одним из них был и тогдашний патриарх Алексий I (Симанский). Судя по всему, он чувствовал себя страшно одиноким в советском окружении. И сразу расположился душой к провинциальному священнику, который сумел пробиться на прием к самому патриарху, чтобы сообщить о неотложных нуждах своего храма.

Их знакомство напоминало встречу двух разведчиков-земляков на чужбине.

"Был у меня молодой священник из Эстонии, - записал патриарх Алексий Симанский в тот день. - Из Ридигеров. Из наших..."

Сестра

Не так давно среди патриаршей почты оказалось удивительное письмо, за которым - драматическая история со счастливым концом.

Была у патриарха Алексия троюродная сестра Марина, с которой в детстве они часто играли и которую он мальчишкой катал на велосипеде.

- Ей было семь лет, мне - пятнадцать, когда мы расстались, - рассказывал нам патриарх. - Еще шла война. Марина со своей мамой и другими людьми погрузились на пароход и отправились подальше от бомбежек, от постоянных угроз для жизни в более спокойные края. Но вскоре к нам пришла страшная весть о том, что пароход, на котором они плыли, был затоплен. С тех пор прошло много лет, целая жизнь. Я всегда молитвенно поминал своих родных в заупокойных службах. И вдруг случилось чудо. Пришло письмо из Австралии. Адрес на конверте был простым: "Москва. Патриарху Алексию". Я узнал, что мои родные спаслись. А потом состоялась и наша необычайно трогательная встреча. Совсем недавно Марина приезжала в Москву. Мы очень тепло общались. Продолжаем переписываться.

Оказывается, троюродная сестра патриарха раньше просто боялась разыскивать своего брата, опасаясь, что это может как-то повредить ему. Ведь сведения об условиях жизни в СССР до Австралии доходили не самые оптимистичные. А вот когда в нашей стране наступили перемены, Марина решилась и отправила письмо с адресом простым, но надежным в этой ситуации.

Мистика

О чудесной встрече с сестрой патриарх рассказывал нам с теплотой в голосе, но без той интонации, которая свойственна рассказам о чем-то необычайном.

У глубоко верующих людей вообще отношение к чуду таково, что не предполагает чрезмерно сильных эмоций. Сверхъестественный мир для них так же близок, как земной. Вера не нуждается в подпитке чудесами, но принимает их как Промысл Божий.

И патриарх о некоторых мистических событиях своей биографии говорит просто, как о том, что присуще любой человеческой жизни.

Был, например, такой случай с ним, еще даже не родившимся. Незадолго до его рождения мать, не сумев уехать на автобусе, на котором должна была отправиться в дальнюю поездку, таким образом спасла себя и сына, поскольку автобус упал с моста в реку и все пассажиры погибли.

- Именно поэтому, - говорит патриарх, - мне дали в крещении имя в честь Алексия человека Божия.

Другой похожий случай был уже во время войны.

- Дом, в котором жили, был разбомблен, а мы по чистой случайности в это время ночевали в другом месте. Женщина, оставшаяся в доме, погибла.

К различным пророчествам патриарх относится весьма осторожно, даже когда речь идет о его собственной жизни. В том числе и о том, что его особое предназначение было предсказано ему еще в детстве валаамскими старцами.

- Сам я этого точно не помню, - говорит он, - но рассказывают, будто бы игумен Харитон попросил меня подержать митру и сказал: "Вырастешь, Алешенька, сам такую будешь носить".

Парадокс

И из самого себя патриарх Алексий вовсе не склонен изображать пророка. Напротив, охотно рассказывает, что каких-то перемен не мог не то что предвидеть, но даже и гипотетически представить.

Например, столь резкое падение коммунистического режима.

Он вспоминает, как слышал в детстве разговор родителей об эмигрантской книжке. Врезался в память такой эпизод: один из белогвардейских русских генералов, покидая Россию, заехал в Оптину пустынь к последнему старцу. Хотел благословения на создание ополчения для освобождения России. Оптинский старец сказал ему, что все попытки силой оружия вернуть прежнюю власть будут бесполезны. Однако когда придет время, все само рухнет, как поверженный неземной силой могучий мачтовый лес...

Это казалось невероятным, парадоксальным.

- Да и как можно было представить, - говорит патриарх, - что ядерная сверхдержава с ее, казалось, отлаженной системой "железного" воспитания способна рухнуть в одночасье?

Паспорт

Во время поездки на Валаам к патриарху на корабле подошла женщина с мучавшим ее вопросом:

- Благословите, Ваше Святейшество, на получение нового паспорта.

- А в чем тут проблема? - удивился патриарх.

- Да вот батюшка наш запрещает, говорит, что нельзя это православным.

- Так что же - батюшке вашему "серпастый, молоткастый" советский паспорт ближе, чем российский - с двуглавым орлом и Георгием Победоносцем?

Женщина подумала, потом сказала:

- Спасибо, Ваше Святейшество, мне все ясно.

Раздражительность

Каков у патриарха характер?

Этот вопрос ставит в тупик даже близких к нему людей. Конечно, он выглядит довольно закрытым человеком и в силу своего высокого положения, и в силу воспитания.

Не дает волю эмоциям на людях, поскольку почти всегда должен быть официальным. Кроме того, что он духовный пастырь, еще и руководитель, еще и дипломат.

В неофициальном общении выглядит несколько иначе. Обнаруживает тонкое чувство юмора, сентиментальность. Голос никогда не повышает. Но взгляд иногда бывает таков, что сотрудники его стараются каждую мелочь учесть, чтобы не вызвать недовольства.

И все-таки были мы удивлены, когда спросили патриарха, что он считает недостатком своего характера.

- Раздражительность, - ответил он.

- А в чем же она проявляется, если никто этого не замечает?

- Это, видимо, результат моей борьбы со своими недостатками, - объяснил патриарх.

И рассказал, что особенно много в самосовершенствовании дало ему служение во время крестного хода с мощами Серафима Саровского из Петербурга в Дивеево. Тогда с особенной силой прозвучали в душе слова святого: "Стяжи мирен дух в себе, и тысячи вокруг тебя спасутся".

Вкусы

Патриарха Алексия, пожалуй, можно назвать счастливым человеком.

Потому что он имеет возможность заниматься практически всем, что больше всего любит.

И это при том, что он монах - со всеми соответствующими ограничениями в образе жизни.

Но таковы уж вкусы и пристрастия этого человека, что они вписываются в порядок его жизни.

Он любит служить в храме. Любит читать и писать. Любит природу и животных. Любит детей. Любил спорт. Раньше сам занимался. Получил даже разряд по гребле в спортобществе "Калев". Играл в шахматы. Потом в детстве бегал на мотогонки, позже - смотрел фигурное катание по телевизору. Сейчас, правда, на это времени не остается.

О том, что ему лично нравится или не нравится в литературе, искусстве, патриарх, как правило, не любит высказываться. Наверное, еще и потому, что понимает: немало людей у нас склонны слепо перенимать начальственные вкусы.

Впрочем, он и не скрывает своих вкусов. Но делает это тактично.

Например, спрашиваем его:

- Правда ли, что ваша любимая певица Пугачева?

Он не говорит: неправда. Или: нет, я не люблю ее пение. Он говорит: у меня другие предпочтения. Или: мне больше нравятся песни военных лет.

Он сообщил, что любит духовные канты.

Любит читать и перечитывать Достоевского, Чехова, Тургенева. И о Михаиле Булгакове сказал, что в его книгах очень много верного.

А в СМИ у патриарха пристрастия не меняются уже много лет. Конечно, для того чтобы быть в курсе дела, он знакомится с множеством публикаций и передач, о которых ему делают специальные обзоры сотрудники. Но, как обычный зритель и читатель, он регулярно смотрит программу "Вести", выписывает и читает газеты "Известия" и "Вечерняя Москва".

Пюхтицы

Любимые места на земле связаны у патриарха Алексия с его детством и молодостью. Это остров Валаам, куда его возили в паломнические поездки родители, и Эстония, особенно - Пюхтицкий монастырь.

Там его хорошо помнят и любят. В Пюхтицах монахини рассказывали нам, что многое в монастыре сделано благодаря патриарху, а кое-что даже непосредственно им самим.

- Когда приезжал сюда, старался обязательно нам помочь.

Жители окрестных поселков тоже очень хорошо вспоминают о патриархе. И русские, и эстонцы. Он ведь отличался еще и тем, что вел службы, читал проповеди как на русском, так и на эстонском. И умел находить общий язык с самыми разными людьми, воспитывать взаимную терпимость у своих прихожан. Об одном таком случае рассказывал нам:

- В Йыхви ко мне на службу регулярно приходили шестеро эстонцев из так называемой группы последователей Нормана: они считали, что причащаться следует каждую неделю. В свое время именно запрет на еженедельное причащение толкнул их на переход из лютеранства в православие. Русские прихожане были немало смущены их поведением. Им это казалось неправильным, некоторые даже начали осуждать эстонцев. А между тем эти прихожане жили в восемнадцати километрах от нашего храма. В любую погоду - дождь, снег, распутицу ли - эти люди на попутках, а чаще пешком добирались до церкви и с восьми утра начинали молиться. Поэтому я предложил тем, кто принялся осуждать столь частое причащение, брать пример с того, как эти люди готовятся к причастию Святых Христовых Таин, как вычитывают на коленях все правило, с каким усердием это делают. И осуждающие поняли тех эстонцев. Даже смотреть на них стали едва ли не с восхищением.

Опала

К любым поворотам судьбы он всегда относился спокойно. Но тут, пожалуй, дело не только в характере. Промысл Божий обнаруживается, как правило, со временем. И временные тяготы могут оказаться лишь вехой на пути, порой весьма полезной. Таким был для него и непростой эпизод, о котором вспоминают не часто. А патриарх Алексий рассказывает его так:

- 17 декабря 1985 года я совершил поступок, который стал поворотным в моей судьбе: направил письмо новому Генеральному секретарю ЦК КПСС Михаилу Сергеевичу Горбачеву, где просил пересмотреть явно устаревшее законодательство о религиозных объединениях. До Горбачева мое письмо дошло, он велел разослать его всем членам Политбюро, но одновременно Совет по делам религий указал, что поднимать такие вопросы пока не следует. Реакция властей была вполне советской. Меня отстранили от должности управляющего делами и назначили на Ленинградскую кафедру. Впрочем, такой поворот судьбы я не воспринял болезненно. Напротив, считаю, что четыре года, проведенные мной на Ленинградской кафедре, стали одними из самых светлых в жизни. Ведь на моих глазах началось возрождение церковной жизни в уникальной по своей истории епархии. К тому же за мной сохранилось управление и Таллинской епархией, поскольку православное духовенство Эстонии просило, чтобы я не оставлял их. Таким образом, под моим окормлением оказался почти весь Северо-Запад страны, где требовалось восстановить нормальную церковную жизнь.

Выборы

Избрание патриархом митрополита Алексия летом 1990 года стало неожиданным для многих. И в церковных, и в светских кругах. Так сложились обстоятельства, что этот Собор оказался совершенно свободным от какого-либо давления со стороны светской власти.

- Надо было видеть лица некоторых из собравшихся, - вспоминает патриарх. - Они были растеряны, потому что привыкли жить, действовать, делать выбор в условиях несвободы, когда был указующий перст - кого надо выбрать. А ведь свобода не только благо, но и ответственность. Кому-то она оказывается тяжела.


Валерий КОНОВАЛОВ, Михаил СЕРДЮКОВ