ЖЖ Крыма. Лаки - Крымская Хатынь

Конечно, маршрут нетривиальный. Нужно доехать до Бахчисарая, на автостанции выбрать автобус - например, на Синапное, - который шел бы до села Предущельное. Все здесь знают друг друга: троих приезжих, наивно купивших билетики в кассе, контролер вычисляет мгновенно. Остальные, дружески перебраниваясь, оплачивают проезд на месте. Потом нужно вовремя выскочить: остановки в этих маленьких автобусиках никто не объявляет.

А выскочив, можно идти по трассе, и уже с самого начала восхищенно задирать голову: крымские горы кругом. Пещеры, родники. Изредка встретишь табличку у ничем не примечательной пещерки: стоянка древнего человека, мезолит например, века такие-то. Может быть, здесь археологи что-то особенное находили, но сейчас - просто каменный навес.

Мы шли через Качи-Кальон, о котором расскажем позже. Если же долго идти по трассе вдоль реки Кача, то когда-нибудь вы встретите указатель на поворот и надпись: Лаки - 8 км. Эти километры нам предстояло прошагать по белой меловой дороге, вполне проезжей - для внедорожника...

Дорога к разрушенному храму

Однако эти восемь километров нам не пришлось пройти в одиночестве. Сначала вместе с нами пошел короткий и радостный летний дождь. Замерзли мы все же основательно, а по дороге потекли белые ручьи. А потом дождь кончился, а нас нагнал грузовик. Страшно подумать, какую пыль он поднял бы, если бы не дождь. Водитель остановился: не только он был первым, кого мы увидели на этой дороге за почти час пути, но и мы были первыми, кого встретил он. Так что он пригласил нас в машину: ему тоже нужно было в Лаки. Обе девушки поместились в кабину, а юноша запрыгнул в кузов. Мы жмурились, когда по стеклу хлестали ветви, а парень в кузове исполнял сложный танец, уклоняясь от их мокрых ударов.

И вот за очередным поворотом - храм. Его силуэт сразу напоминает о Византии. Впрочем, и купол, и колокольня сильно искалечены. На ветке-шлагбауме, перегораживающей подъезд, табличка: «Скит во имя апостола и евангелиста Луки. Въезд по благословению». Из жителей видно пока только двух маленьких черных свинок. Мы прощаемся с водителем и расчехляем фотоаппараты. Обходим храм.

Птицы небесные и травы земные

В храме растет трава и вьют гнезда птицы. В притворе лежит мертвый птенчик. На сложенном из кирпичей аналое в центре - икона Спасителя. В алтаре - кирпичный Престол и большой деревянный крест. Естественно, иконостаса нет. Подсвечники - доски с просверленными дырочками, уже изрядно обгоревшие. Рядом со свечами, заботливо укрытыми пленкой на столе, - ящик для пожертвований.

Кое-где сохранились фрески. На парусах - изображения символов евангелистов. Виден лик ангела, ярче всего выступает лев. «Настоящий Аслан», - восклицаем мы. Остальное - орнаменты.

Крымская Хатынь

Село Лаки - греческое. В окрестностях деревни сохранились остатки церкви св. Троицы, возведенной еще в начале 15 века. А недалеко от нее - развалины еще более древнего храма с остатками кладбища. На одном из надгробных камней надпись, датируемая 1362 годом. Здесь все время был свой собственный мирок. Жителей деревни не особо интересовали события, которые происходили дальше, чем гора св. Ильи, возвышающаяся над Лаками. Люди растили отменный табак, виноград, разводили скот, воспитывали детей.

Но мирная жизнь в России ХХ века - дело недолговечное и относительное. Великая Отечественная война не обошла стороной ни Крым в целом, ни маленькое греческое село.

23 марта 1942 года деревня Лаки была захвачена гитлеровскими карателями и уничтожена. Почему сожгли именно эту деревню? Почему именно к ее жителям фашисты были столь беспощадны? Историк Пантелеймон Кесмеджи в книге «Греки Крыма» приводит слова командира Бахчисарайского партизанского отряда Михаила Андреевича Македонского, позднее командира Южного соединения партизанских отрядов Крыма. Он рассказывает, что его отряд своим существованием был обязан жителям Лаки, которые оказывали партизанам помощь едой, одеждой, а в морозы устраивали на постой. Вокруг было много других сел, но в каждом из них жили хотя бы несколько предателей, а в Лаках все поддерживали довоенную власть, работал сельсовет, на здании которого вызывающе развивался красный флаг. Деревня была труднодоступна, особенно во время паводков. Именно поэтому село долгое время не контролировалось фашистами.

Свидетелем уничтожения непокорной деревни был Юрий Михайлович Спаи, племянник Николая Константиновича Спаи, легендарного разведчика Карасубазарского партизанского отряда, выполнявшего особые поручения центрального штаба. Николай Спаи был выдан предателем и повешен фашистами.

Юрий Михайлович Спаи тогда, в 1942-м, был тринадцатилетним мальчиком. «Когда фашисты разгромили партизанский отряд, те, кто остался жив, пришли в нашу деревню. 23 марта 1942 года деревню окружили немцы и добровольцы - крымские татары из карательного батальона, - рассказывает Юрий Спаи. - Всех жителей собрали перед сельсоветом, обыскали. Видимо, немцам поступил донос, так как, несмотря на то что ничего подозрительного они не нашли, в сторону сразу же отогнали более тридцати мужчин. Среди них были мой дядя и два брата. Я, тогда еще наивный подросток, подошел и спросил: «Дядя Митя, а вы чего здесь?» А он мне по-гречески, чтобы не поняли татары, ответил: «Юра, уходи, а то и тебя тоже убьют. Нас ведут на расстрел». Такое забыть нельзя...».

Деревню подожгли, громко залаяли собаки, людей охватила паника. Огонь уничтожил все 87 дворов. Тех, кто остался в живых, в том числе и Юрия Спаи, в сопровождении крымско-татарских добровольцев отправили через Бахчисарай в Октябрьское.

После освобождения Крыма многие из тех греков получили жилье в Бахчисарае. Казалось бы, жизнь стала налаживаться. Но только месяц передышки предоставила судьба этим людям. Летом 1944 года греки были высланы Крыма.

Храм на пепелище

Немцы в своей возмущенной злобе решили стереть Лаки с лица земли. Были разрушены и сожжены все дома, склады, ферма, клуб. Каратели не смогли разрушить до основания только церковь. Красивый храм св. Евангелиста Луки, который жители деревни возобновили на месте старого в 1904 г., стоит до сих пор. Нигде в Крыму нет храма подобного этому. Он индивидуален не только своей архитектурой. Он индивидуален своим духом.

Мы молча обходим его кругом. Стоя напротив алтаря, вижу, что в окно снаружи вползает довольно крупная змея. Наш проводник уверенно называет ее: желтобрюхий полоз (неядовитая, но агрессивная змея), и подходит поближе. Полоз устремляется в щель, где сидит беспомощный птенец. На краю лишенной купола стены мечется птица, тоже знакомая нашему другу: горихвостка. Сегодня у нее и правда горе.

«Никогда не думал, что увижу такое. Змеи в храме. Аспид в апсиде», - вздыхает наш проводник. Мы сразу вспоминаем, что он учился на художника. Кто еще знает, что полукруглая алтарная часть храма называется апсидой... Змея уползает внутрь, а мы размышляем о том, что ставшая нам преступно привычной трава на стенах церквей со змеями в алтаре, пожалуй, ни в какое сравнение не идет.

Родная тишина

В долине, где находится село Лаки, очень тихо. Гудят пчелы и мухи, ветер едва шелестит листвой, мы ступаем по траве. Но все это не нарушает тишины.

У меня возникает мысль о том, что наш друг сегодня не просто провел нас по одной из не самых известных дорог Крыма, но и поделился с нами частью себя, самым дорогим из того, что было у него в сердце.

И эта мысль подтверждается, когда мы читаем его стихотворение «Лаки»:

23 марта 1942 года - последний день жизни деревни Лаки Бахчисарайского района. После этой даты - только пепелище, только руины церкви, только память о тех, кто жил в деревне...

Н. Агахова, «Крымская правда», 20. 03. 2002

Нервно вскрикнет фазан. И опять тишина.

Южный ветер в разрушенном остове храма.

Отрешенностью напоминает война

О себе. Неизменная ржавая гамма.

Одинокий послушник на склоне холма

Поднимается медленно по косогору.

Где любовью наполнены были дома -

Только серый бурьян да воронии ссоры.

Расцветает терновник шипастым венцом

По окрестным полям и дичающим пашням.

Наливаются рощи, глазея свинцом,

И внезапно встречаешься с позавчерашним.

Вместо греческих улиц - дорога во мгле.

Может, две-три могилы в пролеске отыщешь.

Боже, вечную память дай этой земле,

Обращенной в рассеянное пепелище.

Тихон Синицын

Наш путь к автобусу лежит мимо кладбищ. Это уже не Лаки. Кладбища прибранные, аккуратные.

А в Лаках остался скит апостола Луки, где мы видели одинокого юношу у маленького домика рядом с колокольней. Юноша к нам не подходил, мы к нему - тоже...