Дина Сабитова и три ее "детдомовских" книги

Проблемам сиротства, приемных детей Дина Сабитова посвятила три книги: «Где нет зимы», «Три твоих имени» и «Сказки про Марту». Вот что она сама рассказывает об этом:

«В тот год, когда я получила премию, мы взяли из детдома ребенка. Тогда я познакомилась со многими людьми, связанными с этой темой, узнала такое количество аспектов и нюансов, что этот эмоциональный опыт потребовал какого-то выхода. Таким образом, получилось целых три книги. Первая, «Сказки про Марту», писалась под заказ. Передо мной была поставлена конкретная задача. На Западе существует такой тип литературы для приемных детей, который позволяет детям осознать себя, идентифицируясь с героем книги. Но историй о том, как ребенок попадает в семью,  как он в ней адаптируется — нет. А приемным семьям такие истории нужны. Ведь если ребенок маленький, а родители хотят с ним говорить на эти темы, ничего лучше, чем сказка не придумаешь.

Идея создать такую книгу на русском языке появилась у Алексея Рудова. Он представляет проект «К новой семье». В свое время Алексей перелопатил большое количество западных книг на эту тему, и понял, что нужно писать что-то свое, переводом такой литературы проблему не решить, слишком разные реалии, и бытовые, и усыновительские. Когда я писала «Сказки про Марту», пришлось работать с психологами, связанными с темой усыновления. Мы буквально оттачивали каждую фразу, чтобы родители смогли использовать ее в разговоре с приемным ребенком. В итоге вышла книга, которая состоит из двух маленьких сказок для детей 4 и 7 лет. В этих сказках котенок Марта разговаривает со своей мамой-кошкой. Возникает история о том, откуда Марта появилась в семье, как ее принимают родители, и как она сама себя ощущает внутри этой ситуации. Вторая сказка заканчивается словами Марты о том, что они с родителями очень похожи — они любят лепить снеговиков, плавать, ходить по музеям, и так далее. А художник специально нарисовал героев так, что внешне они не похожи совершенно. Мы хотели акцентировать внимание на том, что семья - это не обязательно кровное родство, но родство духовное, любовь друг к другу, общие интересы. Книга «Сказки про Марту» имеет совершенно конкретного адресата — семьи, которые усыновили ребенка и не хотят сохранять тайну усыновления. Этим людям книга оказалась очень нужна, и детям она нравится».

Вторая книга, «Где нет зимы» тоже посвящена проблемам усыновления. Написать ее автора побудила реальная история, вот что рассказывает писательница: «Как-то в Москве, в кафе, встретились небольшой компанией мамы, у которых были приемные дети. Я тогда на них смотрела, и мне казалось, что над ними просто какое-то сияние распространяется, что это совершенно необыкновенные люди. Вот мы тут сидим, и никто не знает, что у каждой из этих женщин есть приемный ребенок, а то и не один.

А история, ставшая основой книги, была такая: мама, у которой уже был приемный сын однажды, первого сентября привела его в школу, и увидела, что место рядом с ее мальчиком пустует — нет его друга, с которым он сидел за одной партой. Она стала узнавать, и выяснила, что мать того мальчика умерла, а он попал в приют. Первая мысль у этой женщины была - забрать товарища своего сына к себе. Она собрала документы, и пришла за ним. И тут выяснилось, что у мальчика есть старший брат-подросток. Это в ее расчеты совершенно не входило, забирать к себе незнакомого 14-летнего подростка, который с тобой вообще никак не связан — это очень большой риск. Но когда она пришла, старший мальчик заплакал. Он надеялся, что кто-то их заберет, что они не одни на свете. И женщина не смогла через это перешагнуть, и взяла из приюта обоих детей. И она справляется. В жизни, может быть, не все так «шоколадно», как в моей книге — в книге я многие обстоятельства поменяла, оставив только основу сюжета, но она, эта мама — справляется. Хотя ей, конечно, нелегко. Во всяком случае, ее дети выйдут в жизнь не из приюта, а из семьи».

У новой книги Дины Сабитовой «Три твоих имени» целых три положительных финала. Ну, или два плохих, и один хороший. У  героини три жизни, в каждой из которых она носит новое имя. Книга начинается с того, что в глухом сибирском селе, в семье пьющего пастуха растет девочка. Родители Ритки слишком заняты водкой и гостями, и, когда она идет в первый класс, в школу ее собирает соседка. Эта часть книги заканчивается пожаром, сгорает Риткин родительский дом. Дальше дорожка сюжета раздваивается - в конце первой части книги отец девочки «берется за ум» и собирается заново отстраивать свое жилище. Но следующая глава начинается с того, что после пожара сирота Марго попадает в детдом, откуда ее забирает к себе школьная медсестра. Однако, вскоре приемная семья переезжает в другой город, и «дочку» почему-то с собой не берет, девочку возвращают в детдом. Свою приемную мать Марго зовет «мамой», но та, видимо, относиться к своим усыновительским обязанностям формально, и делает для «дочки» только то, что оплачено государством. Но в конце второй части тоже есть вариант положительно финала — приемному отцу Марго удается уговорить свою жену, и девочка едет в другой город вместе со своими новыми родителями. Третья часть книги снова начинается в детдоме. Там живет девочка-подросток. Она хочет в семью, но уже великовата для усыновления. Но о героине сняла ролик приехавшая в детдом телегруппа. Гошка (теперь ее зовут так) начинает переписываться с людьми, которые откликнулись на передачу, но никто из потенциальных родителей не торопится забрать девочку домой. В конце концов, происходит чудо — Гошка попадает в семью, где ее любят. Последний, настоящий, финал книги бесспорен и основателен.

Вот, что автор говорит о сюжетном построении книги: «Я хотела показать, что почти из любой жизненной ситуации может случиться хороший финал… хотя, может быть, и плохой. Эти развилки в жизни бывают очень неожиданными, особенно, когда мы говорим о семьях неблагополучных. Эти семьи ходят по краю. Почему иногда из одной семьи изымают детей, когда «капает последняя капля», а другая, столь же неблагополучная семья умудряется держаться на плаву, и органы опеки стараются ее сохранить. Ведь если речь не идет о семейном насилии, в семье детям по-всякому оставаться лучше, чем расти в детдоме. Вот эту шаткую ситуацию, которая может свалиться в жизненную трагедию, в распад семьи, а может как-то выправиться, я и хотела показать».

Работая над книгой, Дина Сабитова, конечно, не могла не принимать в расчет своего самого главного, и самого строгого будущего читателя, старшую дочь. Не секрет, что именно она стала прототипом главной героини. Рассказывает Дина Сабитова:

«Мы собирались усыновить ребенка. Но если бы мне тогда до этого сказали, что я возьму в дом 16-летнюю девочку из другого города, из другой среды, я бы не поверила. С чего бы вдруг? Но, как говорит одна моя подруга, которая тоже в теме, что когда рассудочно идешь по этому пути, могут быть какие-то сложности, препоны…Но иногда так получается, что звезды выстраиваются в ровную линию у тебя над головой, и все получается, и нет никаких сомнений. У нас вышло именно так».

«Очень многие подробности этой книги я взяла из ее рассказов, из реальной жизни. Причем то, что касается жизни в деревне, я еще очень смягчила, - говорит писательница, - да и сама схема ситуации тоже реальная,  потому что дочка у меня после так называемого «вторичного отказа». Почему от Люшки отказались приемные родители, я до сих пор не понимаю. Все люди, которые встречаются с моей дочерью (абсолютно все!), остаются с ней друзьями. Она очень обаятельный человек. Я смотрю на ее фотографии, на которых ей 12 лет, и не понимаю, как такого ребенка можно было не полюбить. Как ее можно было бросить? Ведь даже к кошке привязываешься! А все было еще более резко, чем в книге. Девочку положили в больницу и сказали, что оттуда она вернется в детский дом. Развернулись и ушли. Собственно, патронатный договор был составлен на три года, просто его прервали раньше. «Мама» была в детдоме музработником, за приемного ребенка платили деньги, и шел педагогический стаж. Для девочки это была семья, а для них, видимо, - работа, причем такая работа, в которую не вкладывали душу. Люшка их звала «мамой» и «папой». Два года для 12-летнего ребенка — это большой срок. Для нее эта тема до сих пор осталась очень болезненной. Мне кажется, что пройти через такие испытания и остаться светлым, приятным в общении человеком, это нужен особый характер, жизнь ее не сломала и не покалечила. В детском доме я ее воспитателей буквально «хватала за пуговицу» и допрашивала: «Я забираю взрослого, незнакомого мне ребенка, ей 16 лет. Я рискую! А вы мне без остановки ее хвалите. Скажите уже что-нибудь плохое. Мне нужно знать правду!» Воспитатели задумались, растерялись, но сказали только: «Когда что-то не по ней, она замыкается и дуется» Все, что они смогли сообщить о 16-летней детдомовской девочке!

В Новосибирске, где я взяла Люшку, есть общественная организация «День Аиста», она объединяет людей, которые взяли приемных детей и так «вросли» в эту тему, что продолжают помогать. Мы с мужем, сначала, как и многие, хотели ребенка помладше. Конечно, рисковали мы сильно. Перед усыновлением я дочку видела только на фотографии, лицом к лицу мы общались всего четыре дня, пока я оформляла документы. Началось с того, что Радио России сделало о нашей девочке передачу.  Эта передача до сих пор есть, она называется «Детский вопрос», они обычно берут какие-то неочевидные случаи, детей подрощенных, с какой-то сложной историей, с проблемами. Потому, что маленького голубоглазого ребенка с льняными волосами и ангельским характером и так усыновят. Все было почти так, как у меня в книге описано, приехали журналисты делать передачу о другом ребенке из детдома, а Люшка подошла сама, и рассказала о себе. Это был безнадежный проект, ну кто возьмет 16-летнюю? Люшка всегда очень хотела в семью. Она говорила: «Я хочу в семью, я знаю, что это такое».

Когда я прочитала Люшкину историю мужу, и показала ее фотографию, он сначала никак не отреагировал, просто промолчал. А через несколько дней на форуме один волонтер, который знал ее лично, написал, что после той передачи девочке очень многие пишут, и звонят, и шлют подарки, но взять никто не хочет. И ему нечего сказать ребенку, а сама она говорит: «Все пишут, какая я замечательная, а я все равно никому не нужна». И вот тут меня «торкнуло». Мы решили ехать в Новосибирск. На тот момент моему старшему сыну был 8 лет, а младшему — 3 года. И у них появилось старшая сестра. Официально она сначала она у нас была под опекой, а теперь это просто взрослый член нашей семьи. Сейчас ей уже 20 лет, она учится в колледже, который сама выбрала, будет парикмахером. Любит нас, очень привязана к дому, сажает цветы в саду.

Подводных камней при усыновлении очень много, нам просто повезло. Например? У детдомовцев есть стереотип, что семья - это вечный праздник. Особенно у подросших детей. Они бывают огорошены, когда с них начинают требовать, чтобы они помогали по дому и делали уроки. В детдоме никто ничего не требовал, и там была уборщица. А у родителей стереотип, что они сейчас возьмут в дом прелестную сиротку, которая тихо вышивает крестиком, и будет по гроб жизни благодарна за то, что ее взяли и, как минимум, будет податлива на ласку. А ведь «обратной связи» от приемных детей порой приходится ждать очень долго. Но она будет обязательно. Тут так — сколько ты в ребенка вложишь, столько ты назад и получишь. Адаптация — процесс долгий, иногда она идет до двух лет. Почти приемные родители, даже которые берут маленького ребенка, четырехлетнего, например, говорят вот о чем: сначала в отношениях с приемными родителями идет «медовый месяц», когда ребенок очень старается. Потом он привыкает и расслабляется, и начинает проверять взрослого на прочность - действительно ли его любят и зачем его взяли, и становится очень плохим, вплоть до воровства, битья посуды, криков, истерик. Но даже если ребенок резких движений не делает, взрослый вдруг понимает, в какой-то момент, (через неделю, через месяц или через полгода) что одно дело, когда к тебе пришел ребенок друзей, и остался на вечер, а другое - когда к тебе пришел чужой ребенок и остался навсегда. Вот это ощущение, что у тебя постоянно присутствует чужак в семье, есть почти у всех оно проходит за год, за два.

Но Люшка наша — нетипичный случай, у нас не было никакой адаптации. Конфликты за все время были полтора раза, и то это были чисто подростковые дела. А вообще, взять подростка в семью - это, конечно, безумие. Нам просто повезло на конкретного человека. Все говорили, что девочка очень хорошая, что она впишется в семью, и эти слова оказались чистой правдой. Мы чувствуем она - наша. Мне часто задают вопрос - что в Люшке изменилось за годы жизни в семье. Сложно ответить. Она как была хорошая, так и осталась. Стала спокойнее, наверное. Первое время она очень старалась нам понравиться, была внутренне все время в напряжении. Может быть, потому, что она, как и многие вокруг не понимала, что это с нами случилось, зачем она нам вообще нужна, чего нам в жизни не хватало.

Вспомнилось — когда мы только взяли дочку из детдома, то сразу поехали всей семьей на машине, в Карелию, с палаткой. Хотели, чтобы наше общение начиналось в дороге - приготовить еду, сходить за грибами, наладить быт, это объединяет. И вот, когда мы через две недели возвращались, Люшка ехала и говорила: «Скорей бы домой!». А ведь она в этом доме прожила до этого всего неделю…

А теперь у нас просто — жизнь. Мне запомнился совет психолога: когда берешь ребенка, надо не копаться в себе на предмет любви-нелюбви, а просто — жить. Я не исключаю возможности того, что когда-нибудь в нашей семье появится еще один ребенок».