Болонский процесс: за и против

Сюда болонская система постучалась буквально только что. Второй и старшие курсы ещё учатся по старому, традиционному расписанию, а первый курс, меньше двух недель назад севший за университетские парты, уже перешёл на новые стандарты образования.

В чём они заключаются? Если раньше студент учился на дневном обучении пять лет и получал диплом специалиста, то теперь высшее образование будет строиться по так называемой схеме «2+2+2»: бакалавриат – магистратура. Сначала – общее образование, оно длится два первых года. Здесь нет распределений по специализациям, как было раньше, первокурсники просто делятся на равное количество академических групп. У каждого студента скоро появится так называемая индивидуальная образовательная траектория, которой будет руководить преподаватель – академический консультант (или, на западный манер, тьютор). Вторые два года рассчитаны на профилизацию образования. После этого выпускник получит диплом бакалавра и при желании продолжит образование в магистратуре, углубляя специализацию и занимаясь научной работой. Это – третья двойка в схеме.

Помимо факультетских предметов, на первых курсах всех без исключения вузов появляются такие дисциплины, как «Русский язык и культура речи», «Современное естествознание». Предусмотрено также, что в сессию студент, помимо обязательных экзаменов, сдаёт один предмет по выбору.

Вместе с тем, значительно сокращаются учебные часы многих традиционных лекционных дисциплин: например, истории литературы, журналистики. Некоторые предметы, как, скажем, современные зарубежные СМИ, и вовсе исчезнут из учебных планов. Их место займут«часы индивидуальной работы студента под руководством преподавателя».

Вот в общих чертах новые контуры обучения в бакалавриате журфака. Теперь зададимся вопросом: какая польза в таких резких изменениях? Действительно, ругать болонский процесс – почти признак хорошего тона. Восклицания и вздохи о вреде перехода на новую систему образования стали непременным атрибутом любого разговора, так или иначе связанного с учёбой. Но давайте последовательно рассмотрим основные новшества, постигшие нас в этом году.

Учёба четыре года вместо пяти? Ни для кого не секрет, что подавляющее большинство студентов на старших курсах (а иногда и раньше) работает и из-за этого пропускает много занятий. На поточные лекции приходит самое большое половина курса. Посещаемость семинаров ненамного лучше. Но винить в этом надо не только нашу систему, не позволяющую студенту прожить на стипендию даже впроголодь. Немало преподавателей ведут свои предметы так, как будто за окном не двадцать первое столетие, а середина двадцатого. Студенты это понимают с первых же лекций. И вместо того, чтобы полтора часа слушать лектора, который усыпляющим голосом читает с кафедры вслух главы написанного чуть ли не полвека назад учебника, проводят это время с большей для себя и своего будущего пользой.

Поэтому представляется правильным сократить лекционные часы, чтобы преподаватель давал на лекциях основные направления и рекомендации, а студент в отведённое время сам читал учебники и соответствующую литературу. Пишу это как преподаватель, у которого с этого учебного года сократили лекционные и семинарские занятия в два с половиной раза. Мне по-человечески жаль, что придётся пожертвовать некоторыми темами. Но я в то же время понимаю: излишне подробные лекции часто приводят к тому, что студент при подготовке к экзамену ограничивается конспектами и пренебрегает первоисточниками.

Предвижу возмущение читателей: мол, не лучше ли поменять лектора, чем сокращать часы? Мол, студенты вместо чтения учебников пойдут пить пиво и прожигать жизнь. Конечно, студенты бывают всякие. Но, во-первых, талантливых лекторов, способных зажечь студентов своим предметом, к сожалению, не так уж и много. Во-вторых, благодаря поступлению в вузы по результатам ЕГЭ (что, между прочим, тоже результат внедрения болонской системы), студенты год от года становятся лучше, что бы там не говорили оппоненты. И всё меньше и меньше обладателей студенческого билета предпочитают проводить свободные часы за распитием пива у памятника Ломоносову, а не за чтением книг в библиотеке. В-третьих, те самые «часы индивидуальной работы студента под руководством преподавателя» и предусматривают совместный труд учителя и ученика вне рамок аудитории. Правда, никаких чётких рекомендаций относительно того, как именно проводить такую работу, пока нет, и преподаватель должен сам решать, чем наполнить эти часы: провести, например, занятие в зале старинных рукописей библиотеки или по старинке задать на дом лишний реферат.

Кроме того, у каждого студента появится индивидуальный академический консультант – преподаватель, который предложит, посоветует правильное направление развития в университете, предостережёт от возможных ошибок и неправильных действий. Конечно, институт академических консультантов тоже предстоит создать, по сути, с нуля, и выработать правила работы со студентами. Но уверен: это – трудности переходного периода. Через несколько лет всё станет на свои места, новые стандарты будут выработаны и успешно применены на практике.

Таким образом, внедрение новых параметров образования пусть не сразу, но со временем даст возможность каждому студенту стать индивидуальностью, уникальной личностью. А разговоры о вреде болонского процесса идут или от недостаточной информированности, или от боязни меняться, внедрять новые стандарты в привычные, годами и десятилетиями отработанные схемы.