«Кассия»: шедевр под спудом

Три тома по 400 страниц убористого текста читались на одном дыхании. За это время персонажи истории ромеев (а именно так именовали себя жители Империи, которую мы с подачи западных историков привыкли называть Византией) стали как будто близкими друзьями. В этом несомненная заслуга автора — монахини Кассии (в миру Татьяны Сениной), которая со скрупулезной точностью и достоверностью оживила ту эпоху ромейской истории, которая до сих пор мне представлялась довольно туманно, и наделила исторических персонажей столь живыми характерами, что, перелистнув последнюю страницу, испытываешь ощущение разлуки...

Действие саги разворачивается в Константинополе первой половины IX века, через пару десятилетий после второго Никейского собора, во время второй фазы иконоборчества. Жизнь Кассии (ок. 805 - после 867) показана в широком контексте эпохи. Перед нами проходят истории царствования нескольких ромейских императоров, основные события разворачиваются при молодом и философски образованном Феофиле (829–842). Когда последнему было ок.17 лет, его отец император Михаил, взошедший на трон в результате дворцового переворота (его предшественник Лев V Армянин был убит заговорщиками в храме во время утрени) задумал короновать сына соправителем и женить. Мать Феофила решила устроить для сына выбор невесты и дала ему золотое яблоко, которое он должен был вручить избраннице. Среди невест оказалась и Кассия, которая уже к тому времени решила посвятить себя Богу, но оказалась на смотринах по воле своего дяди, служившего при дворе. Увидев Кассию, Феофил вдруг понял, что именно она и есть та девушка, которую он однажды встретил в Книжном портике. Между Кассией и Феофилом вспыхивает любовь и уверенность, что именно они друг для друга и являются теми «половинами», о которых писал Платон. Феофил, учившийся эллинской премудрости у придворного философа-монаха Иоанна Грамматика, решил испытать ум Кассии, сказав цитату из Златоуста: «Чрез женщину излилось зло на землю!» - на что Кассия парировала продолжением цитаты: «Но и "чрез женщину бьют источники лучшего"!» Поняв смысл ответа, означавший отказ, Феофил отдал золотое яблоко Феодоре — второй из прекраснейших девушек на смотринах. Но еще много лет Феофил и Кассия будут томиться от любви друг ко другу, прежде чем придет понимание, что их любовь и без плотского союза может «рождать прекраснейших детей», а лучшей жены, чем Феодора, императору было на самом деле не сыскать. Но пересказывать все сюжетные линии книги — занятие неблагодарное. Предоставим возможность читателю самому насладиться всеми поворотами и неожиданностями этой истории...

Порой при чтении книги возникает мысль, что основной герой романа — не Кассия, а главный «ересиарх» эпохи, Иоанн Грамматик, идейный и богословский вдохновитель второго витка иконоборчества. Это загадочная личность, отзывы о которой в истории крайне противоречивы. Несомненно, Иоанн был одним из ученейших людей своего времени. Советник трех ромейских императоров, учитель Феофила прошел путь от простого монаха до патриарха Константинополя и затем, после победы иконопочитания, тихо жил в имении своего брата Арсавира на берегу Босфора и скончался в безвестности. Ересиарх, «колдун», нечестивый «Ианний», «волхв», «великий софист» - иконопочитатели не жалели эпитетов для своего главного противника. Суеверный страх перед Иоанном был основан, в первую очередь, на его блестящих диалектических способностях. В богословской полемике он умел находить такие аргументы и выстраивать такие силлогизмы, перед которыми умолкали доводы иконопочитателей. При этом Иоанн сам был очень талантливым иконописцем, но искусству этому обучился в ранней юности, против собственной воли, что, вероятно, сыграло роль в его выступлении против иконопочитания. Однако те, кто попадает в келию к главному иконоборцу, изумляются, видя на стене прекрасный образ Богородицы, написанный им в молодости.

Тонкое знание человеческой психологии, духовную и светскую мудрость Иоанн приобрел благодаря непрестанным «опытам». Но однажды он сам оказывается побежденным последствиями одного из своих «опытов», будучи не в силах противостоять любви к женщине — императрице Фекле, матери Феофила. Не было ли и иконоборчество тоже одним из «опытов» Иоанна? Ответа на этот вопрос в романе мы не найдем...

Будучи «начальником ереси», Грамматик, тем не менее, мог давать очень глубокие духовные советы, которые однажды помогают обрести внутренний мир не только Феофилу, но и иконопочитательнице Кассии. Его простой философский образ жизни убеждает примкнуть к иконоборцам тех, кто больше не в силах терпеть сплетни и невежество, царившие в среде некоторых «иконопоклонников». И в романе «Ианний» представлен так, что просто невозможно не проникнуться уважением и доверием к нему.

Читая роман, испытываешь несравненное удовольствие от стройности и красоты изложения и глубины мыслей. Текст насыщен цитатами из древнегреческих классиков и святых отцов, герои часто разговаривают, цитируя прочитанные книги. Эрудиция автора, создавшего столь прекрасное произведение, просто поразительна. Несомненен талант создавать литературные персонажи.  Автор избегает упрощенческого взгляда на мир, который некоторым видится в черно-белых красках. Оттенков намного больше...

После кончины Феофила его супруга Федора решает восстановить иконопочитание. Но как  часто бывает, внешний мир не приносит успокоения Церкви. Очень быстро гонимые сами становятся гонителями, а кроме того, их сотрясают внутренние раздоры. Близится эпоха противостояния патриархов Игнатия и Фотия, о которой, надеюсь, Кассия Сенина напишет следующую книгу...

Знать историю очень полезно для того, чтобы жить сегодня. Так же и с историей Церкви. Мы живем в эпоху церковных расколов, борьбы за власть и дискуссиях про «первенство» и томимся теми внутрицерковными раздорами, которые порой выплескиваются на страницы СМИ. Но и первое тысячелетие церковной истории было далеко не безоблачным. В церковных дискуссиях очень опасно наделять безусловной правотой и оправдывать позицию лишь одной из сторон. Чтение «Кассии» может стать прекрасным введением к изучению церковной истории и хорошей прививкой от плоского черно-белого взгляда на мир.

Проиллюстрирую сказанное выше двумя цитатами. «Анафема — вещь очень нужная для практической жизни Церкви в здешнем мире, прежде всего для воспитательных целей, — говорит в романе Грамматик, — но лично я не рискнул бы с уверенностью заявлять, что те, которые в настоящей жизни находятся во враждующих станах, в будущей непременно окажутся в разных местах, а если и окажутся, то именно из-за разной веры. Во-первых, суд будет по делам, и самая вера, по апостолу, показывается из дел. Во-вторых, очень редкие люди, даже содержащие истинную веру, достигают в суждения беспристрастия. В-третьих, даже беспристрастные могут заблуждаться и делать неверные выводы — в силу особенностей воспитания, недостатка образования, частичного неведения и просто из-за ограниченности человеческой природы. А Бог знает эту ограниченность и потому смотрит, прежде всего на намерение человека...» Действительно, никто не вправе выносить категорического суждения о невозможности спастись для того или иного человека.

Если же еретик искренне верует в исповедуемое им учение, считая его истиной, имеет ли он возможность спастись? Грамматик отвечает: «Точно сказать, имеет или нет он эту возможность, я не могу, конечно, но думаю, что может иметь. А имеет ли — это зависит от разных привходящих обстоятельств, разбираться в которых уж точно не наше дело, а Божие. Когда некто присоединяется к еретической части, мы обычно говорим, что он впал в ересь и отпал от спасения, и чаще всего это бывает верно, потому что в большинстве случаев человек принимает ту или иную сторону, руководствуясь соображениями отнюдь не небесными — страхом, корыстью, ленью, нежеланием думать, желанием быть с большинством, с уважаемыми и любимыми им по-человечески людьми. Но ведь по этим же соображением большинство принимает и православие; сомневаюсь, что перед Богом это многоценно. С другой стороны, человек может принять ересь потому, что счел её за истину, что она показалась ему убедительнее православия, с готовностью стоять за нее, как за истину, не так ли? Разумеется, в глазах Божиих он не равен еретику, отпавшему от веры из соображений, скажем, земных выгод. Великий Григорий говорил: "Как многие из наших бывают не от нас, потому что жизнь делает их чуждыми общему телу, так многие из не принадлежащих к нам бывают наши, поскольку добрыми нравами предваряют веру, и обладая самой вещью, не имеют только имени", — и это о язычниках. Тем более так можно сказать и о тех, кто, хотя и неправильно верит во Христа, но живёт благочестиво...»

Речь не идет о религиозной «всеядности» или дурно понятом экуменизме: сама автор принадлежит РПАЦ — конфессии, не состоящей в общении не только с Московским Патриархатом, но и со всем «мировым православием» по причинам, включающим в себя непринятие экуменического движения. Но речь сейчас не о расколах и их причинах и не о том, кто неправ и почему. В конце концов, и преподобный Исаак Сирин жил и творил за пределами видимых границ кафолической Церкви... Речь о безусловном таланте автора, тезоименитой Кассии Константинопольской, ее широкой научной эрудиции и преданной любви к Ромейской державе, что позволило «родить на свет то, чем давно беременна», перефразируя Платона.

Роман «Кассия» писался на протяжении 2003-2008 гг. в Санкт-Петербурге и Константинополе, издан в 2010 году ничтожно малым тиражом в московском издательстве «Memories». На моем трехтомнике в выходных данных указан тираж всего 300 экз. И приобрести его можно лишь в нескольких магазинах интеллектуальной книги в центре российской столицы, да по почте, сделав заказ на сайте издательства. Но если роман «дойдет» до читателя через прилавки книжных сетей — он, несомненно, получит популярность среди любителей исторического романа и христианской прозы. Ведь и Кассия, и Феофил, и Грамматик поистине достойны памяти. Перелистнув последнюю страницу трехтомника, я по-доброму завидую читателям, которым еще только предстоит открытие этой захватывающей истории...