Валентина

Когда Валя подросла, мать сделала все возможное, чтобы умная и усидчивая сельская девочка могла учиться дальше. И она поступила в педагогическое училище. Она не считала себя красавицей, но поклонников у нее было очень много. Яркая и серьезная девушка неизменно привлекала к себе внимание, ей пачками слали письма. Почему? В ней не было и тени женского кокетства или жеманства. Всегда очень простая в общении, добрая и открытая, но при этом сдержанная и даже строгая. Со старой фотографии на меня смотрит лицо актрисы немого кино – густые черные брови, яркие губы, выразительные глаза. И ни грамма косметики!

Годы юности

После окончания училища она стала работать в школе, учительницей начальных классов. Переписывалась с тремя претендентами на ее руку и сердце и не могла сделать между ними выбор. Может быть, ждала другого? Однажды в юности она решила погадать на суженого, и приснился ей военный в незнакомой форме. Все, у кого ни спрашивала, отвечали, что такой формы в советской армии нет…

Однажды весной очень захотела увидеть маму, взяла незапланированный отпуск и поехала в родное село. Как сердцем чувствовала! В местном клубе как раз объявили танцы, хотя в этот день их никогда не бывало, она и пошла с подругами. Так состоялась судьбоносная встреча с высоким светловолосым летчиком. Он тоже случайно приехал в отпуск и пришел в этот вечер в клуб. В той самой форме, которую только что ввели. Потом он говорил Вале, что никак не могла она ей присниться за несколько лет до этого.

Три дня они «повстречались», а потом пошли и расписались. Вот так обычно, буднично: не было ни белого платья, ни фаты. Да и какая тут романтика, когда отпуска заканчивались, и надо было ехать на место службы? Только его мать, узнав, руками всплеснула: «Какая Валя? Та самая? Так я ж тебе про нее сколько времени твержу, да все никак не могу вас познакомить!». Он только улыбнулся. Высокий, статный, он был завидным женихом для всех невест в округе, ведь в то время уже служил в летном гарнизоне в Германии. А тут – ее увидел, и никаких сомнений не осталось. Тогда оба они будто поняли, что это судьба, что нельзя тратить время, которое им отпущено.

Началась обычная жизнь жены военного летчика. Бессонные ночи, маленькие дети, чужая страна, чужие люди вокруг. Атмосфера зависти и ненависти, страх за мужа во время его ночных полетов, гибель однополчан. Молиться тогда она не умела, но знала – пока она не спит, с ним ничего не случится. И поэтому в ее окошке всегда горел свет, когда летчики возвращались с ночных заданий. Сослуживцы завидовали Алексею. Жена-красавица, умница, хозяйка золотая и такой верности и доброты, что лучшей жены военному и представить было нельзя! А женщины завидовали ей. Душа компании, человек огромного доброго сердца и светлого ума – муж Валентины всем помогал, был всеобщим любимцем. Их дом был местом, куда все стремились, куда с радостью шли, и откуда не хотели уходить. Пока однажды его не стало… Опытный летчик, сотни раз избегавший опасности в небе, он не смог жить на земле. Не выдержало сердце. И она, еще молодая красивая женщина, до сих пор получавшая предложения от ухажеров, навсегда похоронила свое женское счастье вместе с ним.

С мужем Алексеем. Вскоре после замужества

Она полностью посвятила себя нам, сначала своим детям, а потом внукам. Я и не помню себя без нее: выросла на ее руках, все мои детские болезни, все переживания, все первые влюбленности, непонимания с родителями, - со всем можно было прийти к ней и поплакать у нее на коленях. Получить мудрый совет, ласковую улыбку или просто помолчать, обнявшись. Все мои самые красивые платья были сшиты ею. Все мои стихи первой читала она. Это она в первый раз привела меня в храм и водила потом. Первый пост, первая исповедь, первое Причастие… Она была для меня как няня для Пушкина, как вторая мама. Мне до сих пор не хватает ее мудрости и до сих пор кажется, что многих ошибок я не совершила бы, если бы она была жива. И до сих пор эта потеря является самой болезненной в моей жизни…

Ее не стало полтора года назад, на Успение. Она долго и мучительно умирала от лимфомы, и мы, ее близкие, ничего не могли изменить. Я только помню, как перед входом в ее комнату вытирала слезы и заходила туда с улыбкой, потому что она не любила, когда мы унывали. И она встречала меня с радостью: «Солнышко мое!».

Верю только, что ее настрадавшаяся душа теперь у Бога и молится за нас, за всех, кто ее знал и любил… Упокой Господи ее светлую душу. И пусть этот маленький рассказ будет  данью памяти и любви той, кого я никогда не забуду…