«…Пребывает вечно»: том первый, том истины

Многостраничный, увесистый том писем, иллюстрированный и снабженный научными комментариями, - это, без сомнения, уникальная книга. А выход ее – историческое событие. Так небезосновательно считает сам составитель – Павел Васильевич Флоренский, ученый-геолог, педагог и академик РАЕН. Многие годы жизни он посвятил увековечению памяти своего выдающегося деда. Первый том книги «…Пребывает вечно» - знаменательная веха в этом деле.

Письма священника Павла Флоренского, богослова, математика, естествоиспытателя, искусствоведа, уже были опубликованы ранее, но в таком окружении и контексте – вместе с письмами других узников Соловков, они напечатаны впервые. Профессор, химик Роман Николаевич Литвинов, инженер, один из создателей Урало­-Кузбасского комбината Николай Яковлевич Брянцев и также один из создателей Единой гидрометеослужбы СССР Алексей Феодосьевич Вангенгейм – тоже люди незаурядные. Как сказано в аннотации к книге, «письма написаны в тяжелейших условиях лагеря, но исполнены удивительной силы духа, ощущения глубины и гармонии бытия».

О том, как велась работа над книгой, на презентации рассказал Павел Васильевич. Началась она еще в 60-годах XX века…

- В нашей семье всегда было тайной, кто мы и чьи потомки, ведь дед и отец были репрессированы. Жили с постоянным страхом, стараясь нарочно не высовываться. Все было скрыто. Но страх этот сломала моя тетя, племянница отца Павла, - она передала мне в наволочке письменный архив Флоренского. Это и стало основой для работы.

Павел Васильевич вспоминал, как переписывал письма деда и отдавал на перепечатку машинисткам. Шел 62-й год, эпоха террора против диссидентов, «было страшно». Но в конечном итоге дело было сделано – письма увидели свет в собрании сочинений отца Павла. Конечно же, по ним прошлась советская редактура – примерно так же, как и по изданному в 70-х в Тарту труду «Обратная перспектива»: многоточия и скобки вместо слова «Бог»…

Когда можно стало посещать Соловки, Павел Васильевич начал туда ездить. Здесь знакомился с разными людьми и постепенно вышел на внуков других узников Соловецкого лагеря, сокамерников отца Павла: инженера Брянцева, метеоролога Вангенгейма, химика Литвинова.

Особенно интересна история знакомства с Николаем Романовичем Литвиновым: оно состоялось совершенно случайно (как и любое чудо, впрочем), в одной из поездок Павла Васильевича, связанной с его научной деятельностью. Там он познакомился с православными людьми, которые решили восстановить разрушенный монастырь. Один из этих людей и посоветовал Флоренскому-младшему пообщаться с «химиком, сыном репрессированного». По словам Павла Васильевича, Николай Романович Литвинов был трагической личностью – он всю жизнь жил, пытаясь спрятаться, хотя был талантлив. Он передал внуку священника письма отца. Однажды Павел Васильевич решил не переписывать эти письма, а надиктовывать в диктофон – для быстроты. Делалось это в присутствии Николая Романовича.

- В какой-то момент я увидел, что Литвинов плачет. Оказалось, он не читал их никогда.

Не читал, видимо, боясь своих чувств, стремясь не тревожить глубокую рану…

Письма соловецких узников домой, родным – это письма любви и заботы. Отец Павел переживал за близких, давал наставления и советы своей семье, оставшейся без главы. Алексей Феодосиевич Вангенгейм же присылал своей дочери какие-то листики, палочки – стремясь обучить ее арифметике. Опубликованы в книге и его акварели.

Эти письма из «камеры смертников», исполненные милосердия, через много лет после их написания объединили потомков Флоренского, Литвинова, Брянцева и Вангенгейма.

- Мы побратимы, - сказал Павел Васильевич. – Наши отцы и деды не кровью, а самим прахом своим перемешались в общей могиле…

Книга «…Пребывает вечно» - это памятник. Книга о подвиге, о самом важном. О том, как человек остается человеком в нечеловеческих, людоедских условиях. «Как и послания Апостола, эти письма не документы зла и беззакония, а свидетельство величия человека, ни при каких обстоятельствах не отрекающегося от Истины и добра».