Мария Египетская: от падения к святости

Мария царицей не была, а кем были ее родители, неизвестно. Когда девочке исполнилось 12 лет, она решила, что все, хватит жить с родителями, пора начинать самостоятельную взрослую жизнь. Кого из тех, кто сейчас читает этот текст, хоть раз не посещала подобная мысль? Возраст Марии может вас не смущать - на Востоке выдавали замуж гораздо раньше, чем сейчас, соответственно раньше человек начинал считать себя взрослым.

Мария ушла из дома и направилась в большой город - Александрию (многим она известна из-за знаменитой библиотеки). Александрия - это город-порт. Значит, жизнь там шла очень бурная и разнообразная. Моряки и купцы привозили вещи, а главное, новости буквально со всего света. Кто-то прибывает, кто-то уезжает. Кто в таких условиях будет следить за молодой девушкой? Да и девушке фактически не перед кем отвечать за свое поведение: тот, кому сегодня ее судьба  вдруг перестанет быть безразличной, завтра может уплыть на корабле далеко на Восток или на Запад и вновь появиться в Александрии через несколько лет.

Оказавшись одна и почувствовав абсолютную свободу, Мария, как говорится, «пустилась во все тяжкие».  Делала она это не ради денег, а, что называется, «по убеждению». «Я жила в нищете и зарабатывала пряжей, - рассказывала спустя много лет Мария авве Зосиме, который и поведал о ее жизни. - Думала я, что весь смысл жизни состоит в утолении плотской похоти».

Откуда эта мысль пришла в голову девочки, непонятно. Может, она наслушалась волшебных восточных сказок про прекрасных женщин, которые влюбляли в себя мужчин. Может, ее впечатлила жизнь какой-то известной красавицы, к примеру той же Клеопатры или кого-то из современниц. Так или иначе, Мария «лишилась своего целомудрия и предалась безудержному и ненасытному любодеянию».

Мария весело проводила дни и ночи, наслаждаясь своей свободой, молодостью и красотой. В 1845 г. Иван Аксаков опишет это период ее жизни в поэме «Мария Египетская»:

Недобрый слух о ней носился,
Был явен всем ее порок,
Но ей никто бы не решился
Тяжелый высказать упрек!
Нет, гибли все стезею зыбкой
Суровой твердости мечты
Перед чарующей улыбкой,
Пред этой бездной красоты!

Наверное, Марии случалось пускаться в авантюры. Так было и в тот день, когда она увидела толпу людей, которые прибыли в Александрию из Ливии и Египта, чтобы плыть в Иерусалим на праздник Воздвижения Святого Креста. Мария подумала, что путешествие на корабле с таким множеством народа - отличное приключение, главным образом потому, что «было больше с кем предаваться разврату». Так желание новых ощущений привело Марию на корабль.

На корабле, а потом в Иерусалиме среди незнакомых людей, которым вряд ли пришло бы в голову осуждать молодую женщину, Мария по-прежнему вела разгульную жизнь.

Когда читаешь любое житие, как бы настраиваешься на соответствующий лад. Каким бы ты ни был в жизни, читая, почему-то начинаешь удивляться тому, как вообще можно жить не по заповедям, как возможно обмануть, осудить человека или, как в данном случае, пройти мимо и не попытаться вернуть женщину «на путь истинный». И что-то, что «обязывает» тебя быть таким благочестивым в мыслях, разрывает жизнь, описанную в житиях, и жизнь, которая есть на самом деле. Это два совершенно разных пространства. И, если ты не соглашаешься с тем, о чем рассказывается в житии (или сомневаешься в том, как человек может быть таким праведным), чувствуешь себя немного ненормальной, не соответствующей чему-то. При этом, когда закрываешь книгу, весь этот «житийный» мир может улетучиться, и ты запросто не замечаешь того, кому нужна помощь.

Так что нечего удивляться тому, что никто в Иерусалиме (а ведь в то время там было много христиан-паломников) даже не попытался вразумить Марию. Представьте, что Мария жила бы сегодня (сейчас ведь немало женщин ведет подобную жизнь). Что, решились бы вы подойти к ней на улице, чтобы поговорить, хотя бы просто поддержать словом, не говоря уже о том, чтобы взять ее к себе домой и помочь начать нормальную жизнь? Такой поступок был бы чем-то из разряда фантастики. (Так наша жизнь далека от Евангельского идеала.)

Итак, Мария жила в Иерусалиме. Буквально «за компанию» она вместе с верующими пошла в церковь («Увидев, что все очень рано пошли в церковь, в которой находилось Животворящее Древо, я пошла вместе со всеми и вошла в церковный притвор»).

И вот тут случилось то, чего Мария никак не ожидала и что изменило всю ее жизнь. Она не смогла войти в храм.

«Но едва я ступила на порог, как меня остановила некая Божия сила, не давая войти, и отбросила далеко от дверей, между тем как все люди шли беспрепятственно. Я думала, что, может быть, по женскому слабосилию не могла протиснуться в толпе, и опять попыталась локтями расталкивать народ и пробираться к двери... Как только моя нога касалась церковного порога, я останавливалась. Всех принимала церковь, никому не возбраняла войти, а меня, окаянную, не пускала. Так было три или четыре раза. Силы мои иссякли. Я отошла и встала в углу церковной паперти».

Конечно, Мария задумалась над тем, почему это происходит. Поскольку «реальных» причин не находилось, осталась только «нереальная» - Бог, о Котором Мария, вероятно, не раз слышала, но всерьез эти слова не принимала.

«Тут я почувствовала, что это грехи мои возбраняют мне видеть Животворящее Древо, сердца моего коснулась благодать Господня, я зарыдала и стала в покаянии бить себя в грудь. Вознося Господу воздыхания из глубины сердца, я увидела пред собой икону Пресвятой Богородицы и обратилась к Ней с молитвой».

В душе женщины совершился настоящий переворот. Она вдруг поняла, насколько неправильна была вся ее жизнь и как далека она была от того, каким должен быть (и может быть) человек. Это был настоящий шок. Представляете: признать всю свою жизнь ошибкой, отклонением от верного пути! И в этот момент Мария нашла единственную опору - Господа и Божию Матерь - и обратилась к Ней с молитвой:

«Знаю, что недостойна я смотреть на Твою икону. Праведно мне, блуднице ненавидимой, быть отвергнутой от Твоей чистоты и быть для Тебя мерзостью, но знаю и то, что для того Бог и стал человеком, чтобы призвать грешных на покаяние. Помоги мне, Пречистая, да будет мне позволено войти в церковь. Не возбрани мне видеть Древо, на котором плотию был распят Господь, проливший Свою неповинную Кровь и за меня, грешную, за избавление мое от греха... Обещаю Тебе с этого времени уже не осквернять себя более никакою плотскою скверной, но, как только увижу Древо Креста Сына Твоего, отрекусь от мира и тотчас уйду туда, куда Ты как Поручительница наставишь меня».

Узнав единственно верную Истину, Мария готова отдать все, отречься ото всего, только бы не потерять эту бесценную жемчужину.

После этого она вошла в храм, приложилась ко Кресту и вновь стала молиться перед иконой Богородицы. Там она услышала голос, который сказал: «Если перейдешь за Иордан, то обретешь блаженный покой».

Мария исполнила обещание и последовала велению голоса. Она причастилась в церкви св. Иоанна близ Иордана, перешла в реку и никогда не вернулась из Заиорданской пустыни обратно.

В полном одиночестве эта изнеженная женщина прожила здесь 47 лет.

Как можно догадаться, сначала они не всегда были полны благочестивых молитв. Марию смущали воспоминания о легкой и красивой жизни. Ей хотелось пить сладкое вино (хотя часто она не могла найти даже простой воды), есть изысканно приготовленное мясо. В голове звучали знакомые «любодейные» песни, которые звали обратно, к людям, в город, туда, где никто не будет осуждать (а на того, кто посмотрит косо, можно будет просто не обратить внимания) и запросто найдется веселая компания и симпатичный ухажер.

Но теперь Мария знала, что все это пагубно, что этого надо бежать как можно дальше, и она бросалась на землю и, молясь, лежала так день и ночь, пока не наступало покаяние и в душе не воцарялись спокойствие и мир. Мария твердо уповала на Бога и свою Заступницу - Богородицу.

За годы платье Марии износилось, и она была вынуждена без всякого покрывала выносить дневную жару и ночной холод.

В таком состоянии ее увидел авва Зосима.

Это был монах, который в один из дней задался вопросом: «Найдется ли и в самой дальней пустыне святой муж, превзошедший меня в трезвении и делании?» Это, конечно, был лукавый помысел, и Зосиме явился Ангел, который сказал, что для человека Зосима подвизался «неплохо», но «из людей нет праведного ни одного». Ангел велел Зосиме идти в один из монастырей при Иордане.

Зосима пришел в эту обитель, увидел иноков, которые намного превосходили его в подвигах, и стал подражать им и учиться у них. Наверное, Зосима решил, что эти иноки и есть тот пример, который ему указал Ангел, чтобы избавить его от тщеславной мысли. Но пример оказался другим.

В этой обители был обычай в первое воскресенье Великого поста служить литургию, причащаться, устраивать совместную трапезу, а после расходиться по пустыне и жить там в одиночестве до Вербного воскресенья.

Подобно другим монахам, Зосима ушел в пустыню и там встретил человека с черной, выгоревшей на солнце кожей. Когда монах приблизился к нему, человек побежал прочь. Зосима умолял человека остановиться и подойти к нему и в ответ услышал: «Прости, авва Зосима, не могу, обратившись, явиться лицу твоему: я ведь женщина, и нет на мне, как видишь, никакой одежды для прикрытия телесной наготы. Но если хочешь помолиться обо мне, великой и окаянной грешнице, брось мне покрыться свой плащ, тогда смогу подойти к тебе под благословение».

Так Зосима встретился с Марией. Не учась грамоте, Мария цитировала фразы из Библии; никогда не зная Зосимы, сказала, как его зовут, и предсказала некоторые события его жизни.

Инок Зосима понял, что Мария и есть тот пример святости и благочестия, ради которого Ангел велел ему прийти в монастырь близ Иордана. При этом Мария не только не тщеславилась своим подвигом, но считала себя великой грешницей. Тогда она и рассказала Зосиме историю своей жизни.

Второй раз Зосима увидел Марию через год, в Великий Четверг. По ее предсказанию и просьбе он причастил подвижницу. Чтобы принять причастие, она перекрестила Иордан и перешла реку по воде, словно посуху.

Еще через год авва Зосима, придя в пустыню, увидел тело умершей Марии, возле головы которой на песке была надпись: «Погреби, авва Зосима, на этом месте тело смиренной Марии. Воздай персть персти. Моли Господа за меня, преставльшуюся месяца апреля в первый день, в самую ночь спасительных страданий Христовых, по причащении Божественной Тайной Вечери».

История жизни подвижницы Марии долгое время передавалась из уст в уста, пока ее не записал Иерусалимский архиепископ Софроний.