О СИНЕ-ЛИЛОВЫХ мирах Врубеля Александр Блок говорил на похоронах художника в 1910 году. Искусство Михаила Врубеля потрясло Блока, да и не только его. Основоположник символизма и модернизма в русском искусстве, Врубель предвосхитил новые направления в мировой живописи. Когда смотришь на его исполненные внутренней динамики декоративные панно (например, «Полет Фауста и Мефистофеля») или наполненные «кристаллической фактурой» полотна, то невольно вспоминаешь о его юных современниках. Романтик живописных полетов Шагал и кубист Пикассо тогда только начинали свой путь в искусстве.
Почти четыре месяца наполняли врубелевские миры своим таинственным молчанием и волшебством красок залы Третьяковки на Крымском валу. Последняя крупная врубелевская экспозиция устраивалась лет сорок назад к 100-летию со дня рождения мастера. Теперешняя — так уж вышло — приурочена к 141-й годовщине и составлена из коллекций Третьяковской галереи, московских музеев и частных собраний.
Под работами Врубеля чаще всего указаны три материала — бумага, акварель и графитный карандаш. Блестящий рисовальщик и акварелист-новатор, он и в больнице до последнего не расставался с ними. Многие из его поздних рисунков, сделанных в больнице, экспонировались впервые.
Хорошо известны Врубелевские портреты и его светоносная майолика. На выставке представлен и наиболее сильный из его портретов — Саввы Мамонтова.
Врубель мастер во всем. Поражаешься тонкости его миниатюрных этюдов маслом на дереве и тончайшей акварели на шелке. Наслаждаешься сочным, колоритным гобеленом «Царь Салтан» ручного ткачества, выполненным по эскизу Врубеля умельцами Московского губернского товарищества Спасо-Сетуньской мануфактуры ковровых изделий (так в 1903 году называлась ковровая фабрика). Останавливает внимание витраж «Рыцарь», исполненный по мотивам врубелевской живописи.
И, конечно, завораживают наплывающие на тебя крупным планом образы, написанные на больших холстах. «Демон сидящий», прикованный к земле и сдавленный тяжелой, темной картинной рамой. И «Пан», выросший из сплетенных трав. И «Гадалка», появляющаяся из причудливых узоров собственного платья. И «Царевна-Лебедь» в вихре белоснежной пены, с удивительномягким, нежным взглядом. Пожалуй, самое одухотворенное его полотно. Все они смотрят тебе прямо в глаза, притягивают какой-то неизъяснимой, почти потусторонней, таинственностью. И всегда кажется, что им тесно в этих музейных стенах.
Даже лучшая репродукция Врубеля не передает всей красоты его красок. Стремясь к совершенству, требовательный к себе, мастер часто подправлял или даже переделывал свои, уже признанные, работы. Порой в необъяснимом порыве он наносил все новые и новые мазки на уже выставленное полотно. Откуда же шло такое его неистовство? И почему на похоронах священник сказал об усопшем: «Верю, что Бог простит тебе все грехи, так как ты был работником».
Многогранное творчество Врубеля было трагичным. В нем всегда боролись два начала — Божественное и демоническое. Порой казалось, что он, талантливый мастер храмовых росписей, навсегда оставит тему духа зла и отрицания и вернется к теме Иоанна Крестителя, Богоматери с Младенцем, Спасителя. Увы, этого не случилось. А долгое и мучительное борение вылилось в неизлечимую болезнь, которая сразила художника. Вместе с ним пал и его «Поверженный демон», последнее крупное произведение мастера.
Вставить в блог
Поддержите нас!
