Косово — анатомия конфликта

Косово и Метохия — автономный край в Республике Сербии. 80-90% из его почти двухмиллионного населения составляют этнические албанцы, 10-15% — сербы и черногорцы. В крае также проживают цыгане, турки, славяне-мусульмане. И в СФРЮ и в нынешней Югославии Косово было и остается самым экономически отсталым регионом.

 

 

В средневековье Косово являлось центром сербской государственности. Многочисленные церковные и светские памятники того времени говорят о расцвете сербской культуры, прерванном турецким завоеванием Балкан. Косово сохраняло сербский характер и под османским игом — в 1557 в городе Печ была учреждена Сербская Патриархия. Влияние православной церкви отразилось и в названии части автономного края — Метохия (церковные земли). Центром сербского народа Косово оставалось до XVII века. Со временем жестокие турецкие репрессии вынуждали православных искать убежища за пределами Турции. Косово постепенно пустело и его занимали албанцы, массовая исламизация которых происходила в то же время.

 

Так продолжалось более двух веков, до Балканских войн 1912-1913 годов, когда Сербия и Черногория освободили край от турок. За это время албанцы обжились в Косово, с XIX века ставшего одним из центров их национального движения. Однако еще в начале XX века сербы и черногорцы составляли почти половину населения края. Итальянцы и нацисты, оккупировавшие область в 1941-1944 годах, покровительствовали албанцам и преследовали сербов, изгнав 100 000 человек. Их место заняли переселенцы из Албании.

 

В 1945 победившие коммунисты Тито создали автономию Косова и Метохии, запретили возврат в Косово изгнанным сербам и фактически открыли границу для переселенцев из Албании. Вместе с самой высокой в Европе рождаемостью (среднестатистическая семья косовских албанцев в 1981 году состояла из 6,9 человек) это привело к тому, что в 1948-1991 годах численность албанцев в Косово более чем утроилась (с 480 000 до 1 607 000 человек).

Неоднократно осквернялись и разрушались христианские святыни и исторические памятники. Жизнь сербов в крае немногим отличалась от положения русских в Чечне. Сочетание повседневного «бытового национализма», запугивания и откровенного попустительства со стороны местных властей оказалось крайне эффективным. По некоторым данным, более 220 000 сербов покинули Косово и Метохию только за последние 30 лет.

 

При Тито само упоминание «тихой этнической чистки» было под запретом, а попытки развязать косовский узел шли в русле удовлетворения амбиций албанской общины — непрерывное повышение статуса края, облегчение контактов с Албанией, допуск албанских преподавателей, воспитывавших молодежь в великоалбанском духе, и т.п.

 

Апогеем этой политики стала Конституция 1974 г., по которой Косово, формально входя в состав Сербии, становилось фактически республикой со всеми атрибутами государственности: парламентом, правительством, представительством в высшем органе федерации — Президиуме СФРЮ. Более того, краевые органы власти получили право вето в вопросах собственно Сербии. Это право было односторонним — Белград фактически не имел рычагов влияния на власти Косова, хотя бюджет края состоял в основном из республиканских дотаций. Но даже это не решило главных проблем и не улучшило межобщинные отношения. При своей перенаселенности Косово остается самым экономически отсталым регионом Югославии. Массированные вливания последних десятилетий из югославских и сербских фондов использовались местными албанскими властями крайне неэффективно — в основном на создание и поддержание престижных объектов.

 

Однако и этого оказалось мало — в 1981 году, через год после смерти И. Тито, албанцы снова вышли на улицы под лозунгом «Косово — республика». Ответная тревога сербов Югославии привела к власти С. Милошевича, началась цепная реакция гомогенизации остальных народов Югославии. Гражданская война стала неизбежной.

 

 

"Ползучее вытеснение» сербов из Косова, неспособность и нежелание властей их защитить, конституционная асимметрия и потворство сепаратистам вызывали возмущение сербского общества. Основные лидеры сербской оппозиции 80-90-х — Чосич, Драшкович, Джинжич, Шешель, Коштуница — вышли как раз из движения защиты прав косовских сербов. Эту протестную волну мастерски использовал для сохранения и консолидации своей власти Слободан Милошевич. В 1987 году он смог перехватить популярные лозунги защиты прав притесняемых в Косово, ликвидации конституционного дисбаланса, возглавив нараставшую волну национального возрождения. Слова Милошевича «Больше вас никто не посмеет бить», обращенные к косовским сербам, стали одним из ключевых моментов его карьеры, а неприметный аппаратчик — неоспоримым лидером. Готовность защитить национальные интересы заставила многих забыть о его номенклатурном прошлом.

 

В 1989-1990 Милошевич инициировал конституционную реформу, по которой автономии в Сербии лишились элементов государственности, а центр приобрел больший контроль над деятельностью местных властей.

Нужно сразу подчеркнуть, что на территориальную и культурную автономию Косова Белград не посягал и права албанской общины не ущемлял.

 

Реакцией албанцев на крушение надежд об отделении стали массовые выступления и провозглашение в сентябре 1990 республики Косово.

 

Сейчас сербские власти находятся в тупике. За 10 лет правления Милошевич не смог сдержать свое слово — государство так и не смогло предоставить действенной защиты сербской общине, и вытеснение сербов из Косова продолжается. С 1990 относительный контроль над краем поддерживается лишь силами полиции, что требует больших расходов, а разрушенной санкциями экономике Югославии все труднее их обеспечивать. Теряя «кнут», Белград не может предложить албанцам и «пряника». Сербским властям нечего противопоставить мощному албанскому лобби в США и Европе (лидер республиканцев Роберт Доул — их давний и активный сторонник), и активной пропаганде сепаратистов.

 

По иронии судьбы, сепаратисты предлагают сербам статус нацменьшинства на их исторической родине, на святых для них землях.

 

 

Отделение Косова от Югославии всегда было целью местных лидеров — как партократов, так и нынешних западников. Первые массовые выступления албанцев под лозунгом «Косово — республика» (в СФРЮ правом на отделение обладали республики, а не автономии) прошли 30 лет назад, в ноябре 1968.

 

С начала 90-х цели албанских лидеров Косова претерпели известную эволюцию. Если ранее они стремились скорее войти в состав собственно Албании, то неприглядное состояние самой Албании развеяло у более состоятельных югославских албанцев стремление присоединиться к своим нищим братьям. Поэтому сейчас косовские албанцы предпочитают создавать независимое государство, более того, уже сейчас они начинают выдвигать претензии на ряд территорий Сербии и Черногории, находящихся за пределами края, на западную часть Македонии, заселенную албанцами (20-30% процентов населения этой страны), которую они также хотели бы включить в состав Великой Албании.

 

Провозгласив «республику Косово», албанцы сформировали теневое правительство, а в 1991 провели подпольный референдум о независимости. «Параллельное государство» бойкотирует все существующие государственные структуры СРЮ, албанская община не участвует в выборах всех уровней. Как раз поэтому администрация края состоит в основном из сербов.

 

В отличие от таких непризнанных государств, как Тайвань или Чечня, «республика Косово» не контролирует территорию, на которую претендует, Власти Югославии относятся к «теневому государству» достаточно терпимо — лидеры албанцев находятся на свободе. До сих пор преследованиям подвергались в основном сторонники насильственных действий. В крае издаются десятки албанских газет, в том числе и сепаратистские, ведется теле- и радиовещание на албанском языке.

 

«Параллельная администрация», «параллельное образование и здравоохранение» существуют за счет налогов с албанцев края и диаспоры в Европе. Кроме активного лоббирования в странах проживания, диаспора играет ключевую роль в существовании «параллельного государства» - именно эмигранты платят основную часть налогов на его содержание. Происхождение этих денег довольно сомнительно — албанская мафия весьма заметна в европейском наркобизнесе.

 

В 1992 на тайных выборах «президентом республики» был «избран» лидер наиболее влиятельной сепаратистской партии Демократический Союз Косова (ДСК) Ибрагим Ругова, выступающий за полную независимость Косова. Учившийся в Париже по квоте югославского правительства, писатель Ругова пользуется на Западе славой «балканского Ганди». Он считается гарантом прозападной и европейской ориентации косовских албанцев и автором концепции параллельного албанского государства в Косово, преподносимого как альтернатива кровавой войне за независимость.

 

На самом деле пацифизм Руговы объясняется более прозаически — силовым дисбалансом: в случае открытого столкновения сепаратисты практически ничего не могли бы противопоставить хорошо вооруженной югославской полиции, не говоря уже об армии. Однако после прошлогодних бунтов в соседней Албании резко возросло количество оружия в Косово, что сразу же сказалось на уровне напряженности.

 

Широкую сеть политических структур албанцев органично дополнила возникшая в 1996 году террористическая группа «Армия освобождения Косова» (АОК). «Политики» открещиваются от них, но террористы весьма полезны «сторонникам ненасилия», хотя бы для удержания под своим контролем всей албанской общины. Так, лавки албанцев, не прекративших в начале марта торговлю по приказу Руговы, забрасывались гранатами. Показательно, что очень значительную часть жертв экстремистов составляют т.н. «лояльные албанцы».

 

Хотя с первых вылазок АОК осенью 1996 Ругова отрицал само существование вооруженного крыла сепаратистов, возлагая всю ответственность за теракты на «агентов Белграда», то сейчас он упорно отказывается осудить террор, что не совсем объяснимо для последователя Ганди.

 

В последние годы параллельное государство испытывает все большие проблемы, особенно в сфере образования: уровень «неформального обучения» (сводящегося к идеологической обработке молодежи) невысок, дипломы практически не признаются. В сентябре 1996 Ругова подписал с Белградом соглашение по возвращению албанцев в государственные школы и институты.

 

Однако любые позитивные сдвиги в решении косовского тупика объективно невыгодны лидерам сепаратистов — нормализация положения в крае снижает внешнее внимание к проблеме и уменьшает шансы достижения независимости.

 

Албанцы, будучи не в силах на равных противостоять Белграду, копируют тактику боснийских мусульман — уравнение сил путем интернационализации кризиса.

 

Новым явлением последних месяцев стала все более явная борьба за власть внутри элиты косовских албанцев. Еще недавно общепризнанный лидер Ругова столкнулся с открытыми претензиями вождей АОК на руководство общиной и албанской делегацией на переговорах. Организационная структура АОК пока еще весьма размыта и находится в процессе перехода от разрозненных отрядов (общая численность — по разным оценкам до 30 000 человек) к единой организации. Последней попыткой «политиков» взять под свой контроль боевиков стало решение подпольного «парламента», объявившего АОК законным вооруженным движением албанцев.

 

С начала июля югославское руководство вернуло себе инициативу. В июле-августе силы безопасности нанесли мятежникам решительное поражение и вернули под контроль законных властей практически всю территорию края, ликвидировав практически все опорные пункты сепаратистов. В сентябре сербская полиция взяла под свой контроль округу Дреницы, основной центр непримиримых. Операции последних недель выгодно отличались от предшествовавших действий большим профессионализмом, стремлением избегать жертв среди гражданского населения.

 

Результатом этого стал резкий упадок духа вооруженных сепаратистов, заметное снижение их авторитета у албанской общины, убедившейся в неспособности АОК изгнать сербов из Косова. Более того, поддерживать боевиков стало попросту опасно, т.к. устраивая свои опорные пункты в селениях, они тем самым ставили их под удар сил безопасности.

 

 

Столь разительное изменение баланса сил в крае не оставило равнодушными страны США и других участников НАТО. Последний план урегулирования, выдвинутый Вашингтоном, предусматривает фактическое установление внешнего протектората над Косово с практически полным выведением края из-под суверенитета Сербии и Югославии. Определение статуса Косово по т.н. «чеченской модели» предполагается отложить на 3-5 лет, при оккупации его территории «миротворческим контингентом». Балканская стратегия США — изящный вариант римской максимы divide et impera. Ставка делается на малые, слабые государства, нежизнеспособные без внешней поддержки, но конфликтующие с соседями. Примером этому служат Босния, Македония, а сейчас — Албания и, видимо, государство косовских албанцев. Такие государства жизненно заинтересованы во внешней поддержке и готовы ее оплачивать — в том числе и размещением американских войск в регионе.

 

На Балканах основой политики Белого Дома является удовлетворение амбиций и решение проблем государств и народов региона за счет Сербии. Кроме закрепления американского присутствия на юге Европы как главного гаранта стабильности, это позволяет нейтрализовать потенциального союзника России в регионе. На фоне солидарности исламского мира с балканскими единоверцами и решительной поддержки Хорватии и Словении Германией просербские симпатии Москвы до недавнего времени никак не проявлялись.

 

Одна из главных политических проблем современности — соотношение между принципом территориальной целостности государства и правом наций на самоопределение. Отсутствие общепринятой иерархии этих прав оставляет великим державам свободу рук. Это особенно видно на примере распада бывшей Югославии и войн за «югославское наследство». В 1991-1992 приоритет был отдан праву Словении, Хорватии, Боснии-Герцеговины и Македонии на самоопределение, а не принципу территориальной целостности Югославии. Но как только встала проблема самоопределения боснийских и краинских сербов, то целостность новых республик стала для Запада святыней, война затянулась на 3 года. Однако в обоих случаях пострадали именно интересы сербов. Нет никаких оснований ожидать фундаментального изменения вектора политики США, и Запада в целом, на Балканах.

 

До сих пор американцам сопутствовал успех: приложив руку к началу боснийской войны, они затем оттеснили от процесса урегулирования и скомпрометировали всех конкурентов и, наконец, в Дейтоне навязали свое решение. Судя по их последним действиям, они стремятся повторить в Косово сценарий 1991-1992: на словах выступая за территориальную целостность СРЮ, сделать все для поддержки албанских сепаратистов и для ослабления Белграда. Вашингтон последовательно стремится перевести чисто политический конфликт в правозащитную плоскость, что легитимирует внешнее вмешательство и создает предпосылки для постепенного свертывания суверенитета Сербии над Косово.

 

Требования вести диалог с сепаратистами без предварительных условий (т.е. признания целостности СРЮ и Сербии), бурная активность американцев в Приштине, создание привлекательного образа косовских албанцев в СМИ, отсутствие давления на сепаратистов, крайне восприимчивых к мнению Запада, — все это говорит о том, что вскоре отделение Косова будет представлено как единственная альтернатива войне. И США ничего не останется, как скрепя сердце «признать реальность» и направить в регион очередную порцию миротворцев для защиты неприкосновенности границ новой страны.

 

Независимое европейское государство заставляют отказаться от суверенитета над частью своей территории под угрозой массированных авиаударов с последующим вторжением войск западных держав. Предлогом для столь вопиющего нарушения международного права избрана «защита беженцев албанцев» и как нельзя кстати обнаруженные «следы сербских зверств».

 

 

В таких условиях России не следует поддерживать ужесточение изоляции СРЮ. Нельзя забывать, что по мере достижения своих целей на Балканах наши партнеры все более активизируются на постсоветском пространстве. Нашей дипломатии стоит проявить в вопросе недопущения интернационализации косовского кризиса твердость не меньшую, чем при защите Ирака. Какие-то уступки Белграда албанцам неизбежны — Россия должна предотвратить ущемление интересов сербов. Москва получила возможность хоть как-то исправить ущерб, нанесенный русско-сербским отношениям и нашим интересам на Балканах козыревской политикой.