Выборгская киноинициатива на несколько лет младше сочинского собрата. Она была задумана в пору окончательного развала советской модели кинопроката, когда отечественные киноленты оказались невостребованными, потому что кассу делало третьесортное американское кино, хлынувшее в Россию через новорожденные кинорынки. Тогда-то Русско-Европейская киноассоциация (РЕКА) и Гильдия режиссеров Москвы и России задумали кинофестиваль для зрителей отдельно взятого города. С тех пор в дни фестиваля два кинотеатра Выборга работают бесплатно. И оказалось, что на всех сеансах аншлаги.
ВЫБОРГСКИЙ ФЕНОМЕН
Так было и шесть лет назад. Так было и в этом году. Более того, зрители уже сидели на сцене, стояли в проходах, не хотели выходить из зала даже по нужде, поскольку на свободное место тут же усаживался кто-то из очереди. Режиссеры были просто счастливы. Удивителен сам по себе факт, что на премьерном показе в системе Долби, которая была установлена в этом году в кинотеатре "Выборг", на американском фильме "Годзила" была всего лишь треть зала. Зрители шли на отечественное кино.
Гости фестиваля, участники, жюри смотрели фильмы вместе с затаившим дыхание зрительным залом. А это принципиально иное ощущение, чем просмотр в Доме кино. Кинозритель, реагирующий на экран почти так же, как на жизнь, помогает точнее расставить акценты. И акценты, как я понимаю, выстроились следующим образом: люди пришли в зал кинотеатра, чтобы понять, что происходит в жизни. Композитор Владимир Дашкевич на одной из пресс-конференций сформулировал это так: зритель вернулся в кинотеатры, потому что у него вновь появилось желание почувствовать себя вместе, единым целым.
ФИЛЬМЫ
В этом году, в отличие, скажем, от предыдущего, обозначились несколько фильмов, которые лидируют на равных. Это "Время танцора" Вадима Абдрашитова (Гран-при фестиваля в Сочи), "Сочинение ко Дню победы" Сергея Урсуляка (Приз "Бриллиантовая роза", Сочи), "Цирк сгорел, и клоуны разбежались" Владимира Бортко (специальный приз в Выборге), "Цветы календулы" Сергея Снежкина (Главный приз к/ф "Окно в Европу"). При этом было из чего выбирать. Фильмы-призеры существуют в контексте других картин, более или менее ярких. Авангардных, как премированный критиками фильм Александра Баширова "Железная пята олигархии"; откровенно эпатажных, почти порнографических, к примеру "Про уродов и людей" Алексея Балабанова; фольклорных, будь то лубочный "Не послать ли нам гонца" Валерия Чиркова с Евдокимовой в роли ходока в Москву или притчевый "Окраина" Петра Луцика, сделанный в жанре "черного юмора", о конце олигархии в нашей стране (соответственно и перестройке). Можно также вспомнить очаровательный фильм Валерия Быченкова "Я первый тебя увидел" из жизни пятиклашек накануне войны; комедию "Горько" Юрия Мамина, триллер Николая Лебедева "Змеиный источник" и другие. Можно говорить о новом художественном пространстве отечественного кино, предложившем зрителю свою версию жизни.
ВЕРСИИ
Фильмы, которые привлекли к себе внимание, в той или иной степени отражают, по-моему, общее чувство страха и растерянности перед новой реальностью. Воцарившийся хаос товарно-денежных отношений, о которых советский человек знал лишь из книжек классиков да по кратким вылазкам за границу, смел тоталитарный режим, как карточный домик. И человек оказался перед разрушенным бытом и проблемой бессмысленности жизни. Страх, пожалуй, главное чувство, которое роднит героев разных фильмов и зрителя. Страх и возможность его преодоления через осознание собственных страхов. Два трагических эпизода в почти фарсовом "Сочинении ко Дню Победы" Сергея Урсуляка — это монологи молодых героев, дочери вечного революционера Дьякова и сына диссидента Моргулиса, обращенные к "промотавшимся отцам". Это крик отчаяния и бол и за бесконечный страх и напряжение, в котором выросли дети. Неважно, было ли это следствием авторитарности, как в семье Дьякова, или полного равнодушия, как у Моргулиса. Страх этот и напряжение превращал тридцатилетних людей в вечных двоечников-второгодников. На деле же оказалось, что бесстрашное поколение победителей совершенно несостоятельно в мирной жизни. Встреча фронтовых друзей в канун Дня Победы обнаружила, что та Победа была главным и единственным смыслом их существования. Всего остального они как бы и не заметили. Создается впечатление, что авторы, отдавая дань уважения отцам, не знают, что делать с ними. Не любить их нельзя, и любить особенно не за что. Вот и отправляют стариков (в исполнении Тихонова, Ульянова и Ефремовн) на очередном чудо-лайнере куда-нибудь подальше: в Бермудский треугольник, на небеса обетованные, восвояси, в никуда. А дети, взявшись за руки, продолжают жить, любить, рожать и воспитывать детей. От лица внучки Моргулиса и Дьякова, из XXI века зритель и узнает эту то ли сказку, то ли быль наших дней.
Замечательно то, что, фокусируя страхи в кадре, авторы пытаются рассказать историю, в которой есть начало и конец, но более того — возможно продолжение. При таком раскладе и самые мрачные сюжеты не звучат безысходно. Даже отчаявшийся герой фильма Владимира Бортко "Цирк сгорел, и клоуны разбежались" находит в себе силы сказать Девушке-Смерти: "Нет". Неслучайно в структуре вполне реалистичного фильма появляется ирреальное существо, которое уговаривает героя во благо его же добровольно покинуть этот мир, где он по всем статьям банкрот: в любви, в творчестве, в быту. Сам режиссер, автор талантливой экранизации "Собачьего сердца", на пресс-конференции в Выборге сказал: "Я снял фильм про поколение атеистов, которым вдруг стало необходимо во что-то верить. Без такой веры человек превращается в труп. Живой труп..." Вот мы и вернулись к спасительным импульсам русской классики. Разрушение быта, глубинных устоев жизни всегда чревато гибелью культуры. Об этом в русской литературе много сказано. Вопрос только в том, что это была за культура?
В "Цветах календулы" Сергей Снежкин пытается посмотреть на обломки своевластья на фоне пьес Чехова "Вишневый сад" и "Три сестры". Сюжет стар, фабула нова. Действие происходит на даче покойного Протасова, классика советской литературы, имя которого вошло в школьные учебники. Именно его стихи декламирует современный Лопахин, когда появляется на мемориальной даче с телохранителем. Бабушка, вдова покойного, держит в страхе всех домочадцев — она хочет завещать дачу государству. За бабушкой зорко следят дочь Серафима, приживала Билли-Бомс — современный Фирс, и три внучки, прижитые Серафимой-Раневской от разных мужей в определенные периоды советской истории. Что тоже весьма символично: от генсека, диссидента и, похоже, от вечного студента Николая Евменьевича. Последний в отместку Серафиме за погубленный талант художника сожительствует со старшей дочерью. От страха остаться на улице Ленка-диссидентка предлагает сестрам придушить бабушку, дом продать, а денежки поделить. Такая же мысль то ли в шутку, то ли всерьез приходит и в голову Билли-Бомса. Появление на даче "новых русских" настраивает зрителя на новые страхи: насилие, драки, подлог документов. Однако заканчивается история вполне по-чеховски. Лопахин, пережив несколько перфомансов в виде капустника, инсульта бабушки, отказа наследников продать дачу, с облегчением убирается восвояси. Милое семейство продолжает собирать ягоды, ходить по грибы, читать книжки, писать картины, хранить семейное предание и родные пенаты. Одним страхом стало меньше.
Тема страха перед буднями становится ведущей и в самом масштабном фильме сезона "Время танцора", поставленном Вадимом Абдрашитовым, как обычно, по сценарию Александра Миндадзе. Повествование строится таким образом, что в тугой узел сплетаются законы мирной и военной жизни, а над ними оказывается некий высший суд. Страх и долг, любовь и сострадание испытываются в горниле постчеченского конфликта. Авторы сознательно не конкретизируют ситуацию. В приграничном южном городе три друга (двое из них — боевые товарищи — Валерка и Фидель, третий — танцор из казачьего ансамбля) получают дом для жилья. В доме, покинутом беженцами, осталось все так, как при жизни хозяев. Будто хозяева вышли погулять и где-то задержались. Новые жильцы, занятые своими проблемами, про них как бы и не вспоминают. А когда Тамара, в прошлом учительница русской словесности, становится наложницей непутевого Андрейки, в родном доме хрупкое равновесие мирной жизни трех друзей рушится. Пуля Тимура, детского врача, ставшего горным мстителем, предназначенная Андрейке, попадает в Фиделя, убившего друга и напарника Тимура, о чем тот даже не догадывался. Тамара не смогла удержать руку мужа от выстрела. Оказалось, школьных уроков русской литературы недостаточно, чтобы победить животный инстинкт предков и сохранить человечность в окаянные дни. Декоративный орнамент русской духовности рассыпается с первым порывом сильного ветра. И обнажаются руины, из которых дом предстоит отстраивать заново.
Лучшие фильмы сезона прямо и бескомпромиссно заявили о невыносимой скуке и убожестве советской жизни, проекцию которой мы имеем. Семьдесят лет страна жила, выдавая за главное второстепенное. На фоне разрушения и страха смерти реальность того, что считали призрачным, сделала призрачным то, что считали реальным. И родился Страх. Но, как известно, все страхи отступают перед Страхом Божьим. Про это фильмы пока молчат.
Вставить в блог
Поддержите нас!
