Остров святого Павла

Колышущиеся, как мираж в нагретом воздухе, пальмы на горизонте и обжигающее легкое дыхание тропиков — первое, что встретило нас на Мальте. Яркое, слепящее глаза солнце — сразу прячу их за темными очками. Сияющие белые и желтые здания на фоне голубого неба. Немного позднее — ослепительно синее Средиземное море.

Автобус развозит нас, группу студентов из России, по домам, где мы будем жить. Знакомлюсь с хозяевами, а также с районом города, куда я попал. Опрятные, похожие друг на друга домики в два этажа, все сложенные из известняка.

Мальтийцев сложно назвать красивыми — они маленького роста, коренасты, черноволосы, кучерявы, причем кажется, что волосы у них постоянно намазаны каким-то маслом, а голова посажена прямо на плечи.

Стоит спросить кого-нибудь одного в автобусе о том, как проехать до нужного тебе места, как сразу весь автобус приходит в движение, бурно обсуждает это на своем языке и выдает ответ. Словно все пассажиры отправились в путь только для того, чтобы помочь одному иностранцу найти дорогу. Мальтийцы не только с удовольствием все расскажут и покажут гостю, но и проявят к нему живой интерес, расспросят, поинтересуются, кто он и откуда. В этом отношении они — полная противоположность замкнутым англичанам, под властью которых Мальта находилась 160 лет.

Мальта, во всяком случае, во внешних проявлениях производит впечатление необычайно христианской страны. Г. К. Честертон в свое время писал о том, как средневековое христианство преобразило природу вокруг людей, поставив часовни на перекрестах проселочных дорог и кресты на распутьях. Это в полной мере относится не только к средневековой Европе, но и к современной Мальте. Христианская символика — кресты, статуи святых — встречаются на каждом повороте, на каждом перекрестке. Сугубо католическая деталь: многие из них несут латинскую надпись с обещанием стольких-то дней индульгенции при обращении к данному образу с молитвой. Или достаточно пожертвовать монетку, чтобы потом, к примеру, десять дней беспрепятственно грешить по разрешению, данному указом папы римского такого-то.

Мальта — остров, целиком посвященный апостолу Павлу. Путеводитель советует путешественнику никогда не сомневаться в факте его кораблекрушения на Мальте, равно как никогда не сравнивать мальтийцев с арабами (на подобное сравнение жители острова весьма обижаются, хотя они действительно похожи). Св. Павел — самый почитаемый на Мальте святой. Ему посвящено множество храмов, среди них — церковь Кораблекрушения св. Павла в Валетте. Этот храм легко не заметить с улицы, настолько он плотно зажат в городской застройке. Внутри же он поражает своими размерами, но не убранством, которое совершенно типично для всех мальтийских церквей. В храме находится частица запястья св. Павла и кусок столба, на котором он, по преданию, был обезглавлен. Частица мощей святого хранится в большом серебряном ковчеге, сделанном в форме руки и расположенном на одном из боковых престолов, справа от главного алтаря. Поэтому приложиться к мощам было невозможно, но зато можно было зажечь свечу перед ними, что я и сделал. Зажечь свечу — это громко сказано: перед алтарем стоит подставка с электрическими свечками и с прорезью для пожертвований: кинул монетку, нажал кнопку — и горит.

Воскресенье, Валетта, церковь св. Варвары. В ней служатся с утра обычно три мессы подряд: по-французски, по-испански, по-английски. На крыльцо выходит улыбающийся священник в зеленой епитрахили, разговаривает с туристами, любопытными, прохожими. Выясняю у него, насколько приемлемо некатолику слушать католическую мессу — не задевает ли это их чувств, как должно было бы быть — логично древнехристианское требование того, что при совершении таинства должны присутствовать лишь верные. О нет, отвечает он, все это сейчас совершенно о’кей, приводит в пример, как он посещает протестантские службы, бывая в Англии.

Мальта ныне — единственная европейская страна, где законодательно запрещены разводы; мальтийское общество очень резко неодобрительно настроено по отношению к так называемым «сексуальным меньшинствам». Либерализм в отношении внешних форм поведения здесь тоже не достиг той меры, что можно наблюдать в Европе: так, если вы не должным образом одеты, вам вежливо и твердо воспрепятствуют войти в храм, особенно если в последнем находятся особо почитаемые святыни.

По сути, Мальта — кусок известняка, и кромка изъеденных морем и временем камней бывает весьма острой. Странно, я думал, это место, где я стою, сейчас почти ничем не отличается от апостольских времен. Лишь скалы тогда были менее выветрены, все остальное же было точно таким же: этот желтый известняковый берег, плещущееся море, ослепительное солнце. Вообще же чувство причастности вечности — совершенно типичное ощущение, сопровождавшее меня на Мальте. Страна, где за пять минут можно от рыцарей-иоаннитов попасть во времена первых христиан, а затем — в седую древность неолита, к древним цивилизациям, строившим свои непонятные металлические храмы, не может не вызывать такого состояния души.

Вся Мальта — настоящий рай для археологов, значительное для такого маленького островка количество неолитических храмов сохранилось прекрасно. Я прошел многие из них — возраст самых древних доходит до 9 тысяч лет! Их сложно описать словами — это надо видеть, эти круги огромных камней высотой более человеческого роста, титаническими усилиями водруженных в примитивном геометрическом порядке. Что это был за порыв, который заставил неолитических охотников и собирателей воздвигнуть эти камни? Это не были ни обсерватории, ни общественные здания — в отличие, скажем, от Стоунхенджа, назначение этих построек ученые определяют однозначно. Это — порыв человеческого духа, феномен религиозного характера, первый порыв человека к Богу.