Выставка одной работы

Русь и русская культура всегда были оплотом православной веры, даже само слово «православие» отсылает нас прежде всего к давним русским традициям, к золотым куполам московских храмов, к церковным песнопениям. Православие и Россия неотделимы друг от друга, и поэтому жизнь церкви неизбежно ассоциируется с деятельностью российских и прежде всего московских священников, богословов, иконописцев.

Но что нам известно о том, чем живут христиане на «периферии православия»? Не ошибусь, если скажу, что ничего не известно. Многие из нас даже не подозревают, что существует самобытная православная культура Болгарии, Грузии, Румынии, что она развивается независимо от русской церкви. Вера каждого из народов — это его собственная, уникальная духовная жизнь, и у каждой из этих жизней — своё русло.

Поэтому удивительным для нас должно быть то, что православная культура существует и развивается там, где православная церковь не является церковью-матерью, а занимает скромное место церкви религиозного меньшинства, — в Литве.

Выставку, открывшуюся недавно в выставочном зале Сейма Литовской республики, справедливо можно назвать «выставкой одной работы». «Искусство художников Висагинаса является неотъемлемой частью культуры Литвы», — сказал член Сейма Ч. Юршенас. Но из многочисленных работ художников маленького городка Висагинаса особое внимание обратила на себя икона «Святые Виленские мученики Иоанн, Антоний и Евстафий», написанная небезызвестным в Литве иконописцем Ольгой Кириченко. Жизнь литовского народа с XIV века была неразрывно связана с римско-католической церковью, поэтому малозначительным кажется отдельный фрагмент литовской истории — жизнь трёх братьев, погибших от рук язычников ещё до крещения Литвы за отказ поклоняться идолам.

Случайно услышав в городе слова проповедника из Витебска, братья Нежило и Кумец — знатные люди из окружения князя Ольгерда (Альгирдаса) прониклись истинностью его речей и решили креститься в православную веру. Крестившись и приняв христианские имена Иоанн и Антоний, они отрастили себе волосы и стали строго соблюдать установленные церковью посты, а главное, перестали посещать языческие храмы, что привело в ярость жрецов, имевших тогда огромное влияние на государственную жизнь. Неугодные язычникам братья, а также Евстафий — крестившийся литовец из дружины князя — прошли тяжёлый путь пыток и тюрем, но не отказались от веры. За это они были повешены в дубовой роще возле города, в том месте, где сейчас находится вильнюсская церковь Святой Троицы.

Так трое знатных литовцев первыми выразили стремление своего народа к свету истинной веры — христианства. Их образ — образ величайшей силы духа, и трудно поверить, что это очень индивидуальная, но в то же время строго каноничная икона написана в наше время в католической Литве, да ещё и в городке, которому всего 27 лет отроду, в котором нет и не может пока быть вековых иконописных традиций. Поэтому внимание к единственной работе Ольги Кириченко, представленной на выставке, не удивительно. Удивителен сам образ святых мучеников и радость, исходящая от него.

Художественное образование Ольга Кириченко получила в России, самостоятельно занималась живописью, к иконописи пришла в результате долгих и непростых размышлений о роли художника в обществе, о его ответственности за то, что художник несёт людям.

«В разные церкви приходили люди, но везде в первую очередь их встречают лики святых — величавые ли скульптуры и росписи в католических храмах, или сурово-аскетические образы в храмах православных. И вот здесь возникает первое недоумение: почему так строги лица святых на православных иконах? Где красивая мадонна с добрыми плачущими глазами? Где всепрощающий Иисус с открытым сердцем? Странные изогнутые руки, условность форм, до крайности стеснённое движение — всё так мало похоже на человека, на нас с вами! Кто-то может посчитать, что иконописцы не знали законов перспективы и не были знакомы с пластической анатомией. Однако иконопись ставила перед собой совсем другие задачи. Икона никогда не являлась портретным изображением мира, не предлагалась как украшение. Изображение жизни как бы замирает в ожидании высшего откровения.

Но вот парадокс: икона не вызывает ужаса безволия и смерти. Видишь обратное: радость цвета, полноту земной жизни, утверждение бытия. Кто не помнит рублёвскую Троицу, где прозрачные чистые цвета поют о васильковом цвете неба, зелени трав, янтарные крылья ангелов говорят о цвете спелой ржи. Христианство никогда не противоречило жизни, а христианская память о смерти — это состояние души человеческой, оно делает его добрым, ответственным и мудрым. Поэтому цвет в православной иконе — это цвет надежды, радости бытия и грядущего воскресения».

Иконы святых мучеников Иоанна, Антония и Евстафия не является списком с какого-либо образа. По милосердию Божию создан образ, не лишённый исторической памяти и связи с местом своего происхождения, но и образ мира нетленного, не подверженного действию смерти. В иконе всё светло и ясно, освещено тихим и молитвенным обращением к святым мученикам. Победная бескомпромиссность их веры должна вечно жить в памяти верующего человека. Лаконичность композиции, чёткая, изобразительно-выверенная гамма цветов в иконе гармоничны. Скорбно-суровые при первом взгляде лики светлеют, едва заметная улыбка освещает их. Удивительно, что она создана не в сердце русского православия, а в маленькой католической стране. Подобно изображённым мученикам, Ольга Кириченко в стремлении к своему познанию Бога творит маленькие, но чудеса.