Время от времени

За «Властелином колец» и «Гарри Поттером», а также другими «блокбастерами» типа оживших комиксов про человека-паука или очередной серии «Звёздных войн», второй по номеру да пятой по счёту, о которых писала наша газета в прошлых номерах, — в кинотеатрах Москвы появилась новинка, сумевшая обойтись без такой коммерческой раскрутки, масштабной до неприличного, и столь раздутой шумихи, громкой до неприятного.

«Машина времени» отнюдь не является экранизацией одноимённого романа Герберта Уэллса, как утверждают некоторые. Даже то, что сценарий написан по мотивам романа, есть утверждение весьма сомнительное. Вот почему стоит воспринимать данные фильм и книгу не как «литературный оригинал» и его «телеверсию», а как самостоятельные, мало похожие произведения двух разных жанров — литературы и кинематографии. Между тем, своей целью автор имеет не только, а вернее, не столько сопоставить кинокартину с романом и рецензировать, сколько рассмотреть в контексте других известных фильмов на похожую тему и попытаться определить её суть.

Идея путешествий по времени и воздействия путём таких перемещений на чью-либо судьбу — это уже приевшаяся, но по-прежнему интригующая многих из нас тема. Произведение Г. Уэллса, однако, посвящено в первую очередь не ей, а проблемам другого — социального — характера, и передвижение во времени является у него лишь особенностью сюжета, которая служит ему для наведения своеобразного и неповторимого «блеска», привлечения читателей. После прочтения «Машины времени» каждому станет ясно, почему наследие английского писателя было у нас таким любимым и уважаемым в эпоху строительства коммунизма. Мир далёкого будущего по Уэллсу является разделённым на верхний и нижний (подземный). Сверху обитают потомки сытых капиталистов, под землёй — неимущих трудящихся. И те, и другие — уже не люди. Первые умственно и физически деградировали вследствие достижения абсолютного комфорта, идеальных удобств, освобождающих от сколь-нибудь серьёзного напряжения. Вторые — в результате непомерного и бесконечного труда, привыкания к условиям подземной работы, подземного быта. Они продолжают — уже механически, инстинктивно — работать на «верхнюю» расу, обеспечивая её всем необходимым, а по ночам вылезают и охотятся на её представителей (есть хотят). «Когда-то жизнь и собственность каждого оказались в полной безопасности. Богатый знал, что его благосостояние и комфорт неприкосновенны, а бедный довольствовался тем, что ему обеспечены жизнь и труд. Без сомнения, в таком мире не было ни безработицы, ни нерешённых социальных проблем. А за всем этим последовал великий покой» и — вырождение человечества. Таково, согласно фантазиям Уэллса, неминуемое будущее капиталистического строя.

Фильм, чего и следовало ожидать, полностью лишён всякого социально-политического содержания, основная идея романа ему не присуща. С другой стороны, важнейшая мысль писателя, озвученная в произведении, — «Развивающаяся цивилизация — беспорядочное нагромождение материала, который в конце концов должен обрушиться и задавить строителей» — занимает в картине одно из главных мест. Правда, режиссёр придал ей буквальный смысл. Находясь в своём времени, в конце XIX века, главный герой — профессор физики — разглядывает вместе с коллегой проект города будущего. «Не зайдём ли мы слишком далеко?» — задумчиво вопрошает коллега. «Нет, никогда», — отвечает герой. Впоследствии, оказавшись в XXI веке, он узнал, что на Луне строится город. А «пролетев» ещё пару веков — увидел человечество, охваченное паникой, и… разорванную на куски Луну: идёт землетрясение, с неба падают метеориты… Плоды неосторожности инженеров и строителей, плоды науки. «Ты был прав. Мы зашли слишком далеко». Вот к чему оно ведёт — стремление творить и созидать, вызванное корнем всех грехов, гордыней. Согласитесь, критика «развивающейся цивилизации», имеющая предупреждающий характер, звучит куда разумней и актуальнее именно в таком контексте, нежели в качестве антикапиталистической пропаганды.

Как раз глобальная катастрофа с Луной в кинокартине приводит человечество к разделению на две расы. Жить наверху стало почти невозможно, многие ушли вниз; некоторым же удалось выжить под солнцем и не утратить своей человечности. Позднее «нижние» пытались вернуться на свет, но не смогли — превратились в охотников на «верхних». Зритель не наблюдает сытых и голодных, богатых и бедных. Перед ним — добро и зло. Разделение человечества используется режиссёром не с целью выражения каких-то мыслей, но скорее как повод насытить фильм остросюжетным действием: не обошлось без будоражащих нервы драк и погонь, превосходно снятых, но едва ли способных что-либо передать. К слову, изобретение машины времени и существование в далёком будущем двух враждующих рас (плюс наименование живущих под землёй «морлоками») — вот и всё, что было взято из книги; основная мысль фильма — полностью самостоятельна. Впрочем… обо всём по порядку. Я позволю себе сделать некоторое отступление.

Воздействие на ход времени и перемещение по нему — тема, которой посвящено немалое число знаменитых фильмов: «Иван Васильевич меняет профессию», «Затерянные в космосе», «Патруль времени», экранизация романа С. Кинга «Лангольеры», трилогия «Назад в будущее», «Терминатор». Рассмотрим две последние, наиболее известные картины, являющие собою разное понимание судьбы и возможности оказывать влияние на ход событий с помощью машины времени.

Итак, «Назад в будущее». Мы видим, как люди, перемещаясь в прошлое, могут изменить чью-либо судьбу — в лучшую или худшую сторону. Главный герой попал во времена молодости своих родителей, где научил будущего отца быть смелым и уверенным в себе, а мать — убедил в пагубности спиртного. Вернувшись в своё время, герой до смерти удивлён: застаёт мать непьющей красавицей, а отца — преуспевающим человеком. (Здесь, правда, возникает вопрос: почему же его собственная память не заменилась новой? Ведь он, изменив историю, рос уже не в семье неудачника и алкоголички). Также из сюжета следует, что, в силу незапланированного появления героя в прошлом, его родители могли бы не встретиться и не полюбить друг друга, а это бы для него обернулось… исчезновением — он бы не родился. То есть путешествие во времени показано как искусственное, инородное вмешательство в естественный ход времени, позволяющее менять свершившуюся историю.

Затем «Терминатор». Люди борются за жизнь, сражаются с машинами, вышедшими из-под контроля. Последние, понимая близость своего поражения, отправляют в прошлое робота-убийцу, терминатора, дав ему задание уничтожить будущую мать будущего вождя людей — чтобы его никогда не существовало и некому было подымать человечество на борьбу с Компьютером. В свою очередь, этот вождь посылает матери защитника — молодого солдата. И под конец фильма зрителю, а также солдату и его подзащитной, неожиданно открывается, что он, солдат, — отец вождя. Таким образом, отправляя своей матери защитника, вождь не столько делает это с целью помешать замыслу машин, сколько… обеспечить собственное зачатие. Но ведь он уже есть! Как вождь родился, если только теперь направил солдата в прошлое? И наоборот: как он послал солдата в прошлое, если до появления там последнего ещё не был зачат? Парадокс. Аналогичная ситуация и с машинами: на основе робота, прибывшего из будущего и обезвреженного отцом и матерью вождя, были созданы умные компьютеры, позже вышедшие из-под контроля и отправившие терминатора в прошлое…

Примечателен такой эпизод. Солдат рассказывает возлюбленной — она же подзащитная, — как вождь (в будущем) подарил ему фотографию своей матери, то бишь её самой. Потом защитник погибает, взрывая терминатора. Мать вождя отправляется в Латинскую Америку: из рассказов солдата она знает, что через несколько лет машины взбунтуются и нанесут ядерный удар, от которого можно укрыться на юге. В пути она останавливается на заправке. Её случайно снимают на «Поляроид» и всучивают получившуюся фотографию. Зритель узнаёт её — та самая, что была в воспоминаниях защитника. И ему открывается наиважнейшее: если прежде, чем отправится в прошлое, солдат держал в руках снимок, что мог появиться лишь в случае победы над роботом-убийцей и переездом подзащитной в Латинскую Америку, — то он физически не мог провалить задание и не обезвредить киборга. Это было предрешено, зрители напрасно волновались весь фильм за главную героиню. Впрочем, случай с фотокарточкой — лишь доходчивая иллюстрация сказанного. Само существование вождя, как это теперь ясно, говорило о неминуемом успехе операции по спасению жизни его матери до его рождения.

Мы видим, что судьба и ход времени в «Терминаторе» подаются совсем не так, как в трилогии «Назад в будущее». Здесь нельзя каким-либо образом изменить то, что уже есть: если нечто уже есть — значит, все твои попытки исправить прошлое (которые ещё не предприняты, но обязательно будут) уже учтены Временем и ты уже наблюдаешь их результат. Здесь будущее не столько выглядит продолжением настоящего, сколько существует само по себе: временные плоскости как бы параллельны друг другу, причём первая немыслима без второй и вторая немыслима без первой. Все вмешательства в прошлое лишь кажутся инородными; они являются уже предусмотренными, обязательными звеньями естественного хода вещей, который Кем-то утверждён. Единое и непостижимое Время чётко развивается по намеченному графику, а люди «варятся» в нём, не подозревая, что все их действия соответствуют Кем-то заданному алгоритму, что судьба каждого предопределена. Безусловно, такая концепция времени выглядит парадоксальной, просит принять себя как должное, и логики со здравым смыслом в ней гораздо меньше, чем в той, какую предлагает нам трилогия. Однако требовать здравого смысла в отношении предмета, которого нет в природе, — перемещений в прошлое — мы от режиссёра не вправе.

Почти во всех фильмах о приключениях во времени обнаруживаются грубоватые сюжетные противоречия. Во второй серии «Назад в будущее» парень с девушкой перепрыгивают несколько десятилетий вперёд и наблюдают свою неважную семейную жизнь. Этого быть не может, потому что они, покинув свой год и пока ещё в него не вернувшись, обязаны числиться пропавшими — время должно было продолжить свой ход без них. Мне могу возразить: мол, Время учитывает, что потом-то они вернутся в свой год… Это — нарушение временной концепции фильма: здесь Время не может учесть того, что ещё никем не проделано (оно не «знает», сумеют ли герои вернуться домой). Иначе — они бы тем более не смогли увидеть своей неважной жизни в будущем: под конец третьей серии им удаётся изменить свою судьбу к лучшему.

В «Терминаторе-2» грубым нарушением принятой концепции судьбы и времени является… откровенный отход от неё. Сохраняя последствия «временных законов» первой части (родившийся вождь и ведущиеся на основе терминатора, прилетевшего из будущего, разработки), режиссёр заменяет её на идентичную принятой в трилогии — делает ключевой фразой фильма слова: «Нет судьбы, кроме той, которую мы выбираем». Теперь будущее можно изменять, за что и принимаются главные персонажи: уничтожают не могущую быть воспроизведённой микросхему (без которой не создать искусственный разум) и таким образом предотвращают войну Компьютера с людьми.

Даже найдя в себе силы прочитать статью до настоящего момента, читатель не мог не задаться мыслью: «Ну сколько ж можно грузить себя и других этой бесконечной и мало кому понятной нудятиной?! Зачем так серьёзно к этому относиться и ломать голову над вымыслом голливудских режиссёров, которые просто-напросто хотели сюжетик помоднее закрутить?» Два противоположных понимания судьбы и времени были тщательно разобраны затем, что это позволяет увидеть кинокартину «Машина времени» не просто саму по себе, но и в сравнении с другими подобными фильмами.

Александр — главный герой картины — лишается невесты: её убивает грабитель. На слова друга: «Смирись, ничего не изменить», — он твёрдо отвечает: «Ошибаешься». За четыре последующих года Александр изобретает машину времени. Он отправляется в тот день, когда погибла его любимая, встречает её до нападения грабителя и уговаривает пойти домой. Ему это удаётся, но — девушка попадает под лошадь…

Мы наблюдаем новый, доселе не встречавшийся нам творческий взгляд на рассматриваемую проблему. «Терминаторской» концепции здесь нет (иначе бы девушка сразу попала под лошадь, а не под пулю грабителя); персонаж может оказывать какое-то воздействие на прошлое. Только воздействие это — весьма ничтожно: человеку, даже с помощью гениальнейшего изобретения, не удаётся обмануть волю Всевышнего.

Александр понимает, что от судьбы не уйдёшь, и тогда вопросом жизни для него становится: «Почему нельзя изменить прошлое?» Искать ответ он отправляется в будущее. И находит: машина времени была изобретена им из-за смерти невесты. Если бы не её трагическая гибель, никаких открытий Александр бы не совершил. Его стремление изменить Время вызвано желанием «стереть» из истории личную трагедию. Именно в корыстных (не в плохом смысле слова, а в смысле — интимных, не всеобщих) побуждениях и кроется разгадка. Под конец кинокартины Александр — как-то вдруг, неожиданно для себя и зрителей — переосмысливает предназначение машины времени, использует изобретение не в личных целях, а во имя цели глобальной, великой, наиважнейшей — предотвращает неминуемую и окончательную гибель человечества, полное истребление людей морлоками: применяя машину «не по назначению», уничтожает подземный мир нелюдей.

Итак, «Машина времени», в отличие от других рассмотренных нами фильмов на эту научно-фантастическую тему, лишена сюжетных противоречий и не просто являет собой красивую сказку со счастливым концом. Картина учит зрителя ставить выше личного всеобщее. Эта ключевая мысль фильма, думается, пришлась бы по душе самому автору «экранизированного романа» — Герберту Уэллсу, стороннику социалистических идей. Правда, режиссёр Саймон Уэллс показал нам не принудительный вариант подобного предпочтения, активно приводимый в жизнь последователями идеологов коммунизма, а вариант искренний — одну из тех главных добродетелей, которые возвестило миру православное христианство.