Церковь-сестра?

Обосновывая свои действия, Ватикан и в частности Тадеуш Кондрусевич, да и прочие католические клирики, постоянно ссылались на то, что католицизм будто бы является исторической религией России.

В заявлении для печати Тадеуша Кондрусевича говорится, что «епархии были у католиков в России в XVIII веке до Екатерины II и при ней». Говорится о конкордате между Ватиканом и Россией, подписанным в 1847 году, но почему-то забывается о расторжении этого конкордата после польского бунта 60-х годов при Пии IX в царствование Александра II. Говорится о Владивостокской епархии в 20-х годах, существовавшей, правда, не в России, а в так называемой Дальневосточной республике — марионеточном образовании большевиков на границе с Японией в чисто политических целях.

Что тут правда, что нет? Почти как вся ватиканская политика — здесь правда перемешана с ложью. Действительно, на историческом пространстве нашего государства в последние века его бытия проживало множество католиков: жители Царства Польского, Литвы, немцы, компактно проживавшие в Поволжье. Российское веротерпимое государство никак не препятствовало им в реализации их религиозных нужд (в том числе в организации епархиальных и других структур). Впрочем, следует оговориться, что российское законодательство запрещало переход из православия в какие бы то ни было христианские конфессии, тем более в нехристианские религии, но что было, то прошло — это была Православная Монархия.

Конечно же, можно было бы говорить об исторической преемственности структур католической церкви, если бы границы Российского государства соответствовали границам Российской империи до 1917 года или до начала войны 1914 и последующих годов. Но разве Польша — это территория России или государство, находящееся с ней в одном геополитическом союзе? Разве Литва не независимое и постоянно настаивающее на своей независимости государство? Разве в Поволжье со времен кремлевского горца у нас остались сколько-нибудь приметные компактные поселения немцев, исповедующих католицизм? Наконец, те костелы, которые веротерпимое наше Отечество разрешило и отчасти помогло строить польским бунтовщикам, сосланным в Сибирь, теперь окружены множеством потомков тех поляков исповедавших католицизм? Нет, конечно.

Ныне приводятся фантастические сведения о числе католиков на территории Российской Федерации. Еще несколько лет назад в официальных сообщениях для прессы называлось число российских католиков: 50—60 тысяч человек. Для некоторых зарубежных СМИ давалась информация (либо Ватиканом, либо соответствующими структурами католической церкви в России) о том, что сейчас в России католиков будто бы миллион триста тысяч человек. Видимо, осознав, что очень трудно будет объяснить, как из 50 тысяч получилось 1 млн. 300 тысяч, на своих пресс-конференциях Тадеуш Кондрусевич указывает цифру 500 тыс. человек. Тем не менее и этот рост за 5-6 лет в десять раз — совершенно нереалистичен: католических общин 302, а приходов 108. Впрочем, как выяснилось, то, что приходов 108, не значит, что 108 католических храмов и часовен. Сто восемь мест для молитвы, а это, между прочим, и квартира, куда приехали три монахини францисканского ордена и священник. Ну хорошо, посчитаем, что даже этих мест для молитвы у них сто. Поделим 500 тысяч на сто — это что же, каждое католическое место для молитвы, храм или часовня имеет 5 тыс. прихожан? Ну покажите мне, где такие католические приходы.

Понятно, что речь идет не о статистически реальных католиках, а о подходе, сходном с подходом мусульман России. В недавней телебеседе с митрополитом Кириллом муфтий европейской части России прямо сказал, как они подсчитывают своих верующих: все этнические мусульманские народности они автоматически в мусульман и записывают. Я так предполагаю, что Тадеуш Кондрусевич пользуется даже не такого рода подсчетом, а еще более оптимистическим: все граждане России, у которых можно в третьем-четвертом колене проследить этническо-католические корни; у кого бабушка полька, прадедушка немец, троюродная тетка из Литвы, все дают эти фантастические 500 тысяч или в три раза более нереальные 1 млн. 300 тысяч. Было бы любопытно получить списки этих 500 тысяч русских католиков и каким-то образом оценить их число. Если чуть окунуться в историю, можно понять, насколько это мифологично и каковы были пределы распространения русского католицизма — не польского в пределах Российского государства, не немецкого, не литовского, а собственно русского, я хочу привести два документа. Один — резолюция свт. Филарета от 1857 года в связи с тогдашним прошением или домогательством московских католиков об открытии кафедры католического богословия при Московском университете. Вспомнив, что такое домогательство (это слово употреблял сам свт. Филарет) было в 1835 году, он продолжает: «от римско-католического духовенства в Москве было домогательство открыть при Императорском Московском Университете кафедру законоучения по догматам римской церкви, но домогательство сие было тогда отклонено местным начальством университета, хотя число студентов римского исповедания было и тогда значительно велико, как и сейчас. Ныне дошло до моего сведения, что то же домогательство возобновляется через Министерство народного просвещения. Сие домогательство возбудит заботливое внимание всякого православного, усердного к вере обитателя Москвы, который об оном узнает. Служитель церкви был бы виноват, если слышал о сем без заботы и без внимания. Древняя столица, город священного венчания и помазания благочестивейших государей, средоточие чисто русского населения, хранилище древней святыни, ради пользы Церкви и государства требует попечения об охранении здесь в полной силе русского и православного населения и предосторожности против ненужного усиления разнородности и разноверия. Римско-католики всех сословий, живущих в Москве, составляют 578 душ мужского пола. Из сего нетрудно вывести заключение, как мало дадут они студентов университету, и, следственно, как мало здесь нужды в богословской кафедре по догматам римской церкви.

Что касается до значительного числа иногородних студентов римского исповедания, приходящих в Московский университет, особенно польской нации: они если желают кафедры своего исповедания, по справедливости могут обратиться к университетам, в которых она уже есть; и удаление из Москвы сей не совсем однородной стихии, конечно, не было бы для Москвы утратою. Обязанностью служения моего почитаю представить сие благопопечительному о благе Православной Церкви начальственному вниманию Святейшего Правительствующего Синода. 11 апреля 1857 года.» По этой резолюции Синод счел неудобным ввести преподавание Закона Божия Римо-католической церкви. Итак, обращаю ваше внимание на цифру 578 душ римо-католиков на вторую российскую столицу в 1857 году.

Другая цитата относится к годам начала русской смуты, к началу XX столетия, когда с падением Российского государства возникли идеи активной прозелитической деятельности римского католицизма в ситуациях нового временного демократического правительства. Это цитирует П. Николаев, автор книги «Восточный вопрос», о численности русских католиков к началу XX столетия: «Что касается числа католиков России этой предвоенной и предреволюционной эпохи, то нелегко его определить. Единственное, что можно сказать, что было сотни две сознательных католиков, не считая тех, которые переходили в католичество в разных местах империи, побуждаемые к этому внешними причинами, чаще всего вступлением в брак с католиками». Итак, сотни две русских католиков латинского обряда в Санкт-Петербурге на начало XX столетия. Вот таковы исторические корни римского католицизма. Еще немного обратимся к истории, но только в другом ракурсе. Полезно будет вспомнить, как римско-католическая церковь встретила Октябрьский переворот, Октябрьскую, так называемую, революцию. Потому что теперь, при восстановлении нынешних структур, часто ссылаются на то, как пострадали католики при советской власти и как они просто восстанавливают историческую справедливость. Приведу слова немецкого доминиканца Бауэра: «Большевизм умерщвляет священников, оскверняет храмы и святыни, разрушает монастыри, но не в этом ли как раз заключается религиозная миссия безрелигиозного большевизма, что он обрекает на исчезновение носителей схизматической (в его терминологии — Православной — М. К.) мысли. Делает, так сказать, «чистый стол» и этим дает возможность духовному воссозиданию». Вот уж действительно, толковать промысел Божий, сопрягать его с деятельностью тамбовского ЧК — это проявление христианской любви в ее ватиканской интерпретации.

Мы неоднократно видели, как любые эпохи катаклизмов и нестроений в истории русского государства Ватикан пытался использовать для проникновения в Россию. Эта линия всегда сопровождала действия Ватикана: с одной стороны ласковые улыбки, разговоры о христианской любви и предложения объединения, а с другой стороны, при всех этих разговорах, линия на отторжение части за частью, человека за человеком, души за душой от Православной Церкви. Это то, что трезво и мужественно должен понимать каждый православный христианин.

Еще один аспект, который разумно было бы упомянуть, связан с тем, что сегодня из себя представляет римо-католическая церковь, что может она принести на русскую землю.

Католический архиепископ Вестминстерский, кардинал Мэрфи О`Коннор, глава католической церкви в Англии, в 2000 году сказал буквально следующее: «В сегодняшней Британии христианство практически побеждено». Надо сказать, что в этом признании упадка церковного, в том числе и католического, влияния на британское общество Мэрфи О`Коннор вовсе не оказался пионером. И раньше раздавались подобные голоса. Согласно официальной статистике, за период с 1989 по 1999 года католическая церковь Англии потеряла 490 тыс. прихожан (не они ли некоторым таинственным образом преобразовались в 500 тыс. русских католиков по статистике Тадеуша Кондрусевича?). Не они ли естественная паства для католических клириков? Не там ли открывать новые епархии и приближать Церковь к народу? Также стоит отметить, что число мусульман в Великобритании уже достигло двух миллионов и они-то (мусульмане) регулярно посещают мечети и отличаются высоким уровнем религиозности. Не там ли миссионерствовать, среди нехристиан и ставших безбожниками жителей Англии?

В католической Франции, где католиками себя считают около 70 % жителей, храмы также пустеют. Священники меняют профессию, духовенство стареет. С 1990 по 2000 год число католических пастырей в одной только Франции сократилось на 12 тыс. человек. Лишь один из десяти священников моложе сорока лет, в то время как каждый третий из них старше 65-ти. Воспроизводство священнослужителей практически не происходит, число католических семинаристов на всю многомиллионную Францию 165 человек. Средняя провинциальная семинария Русской Православной Церкви больше дает семинаристов, чем вся католическая Франция, монарх которой когда-то носил титул христианнейшего государя Европы. Наибольшее число верующих французов составляют люди старше 50 лет. Из ста молодых французов ходят в церковь только двое. Если в 1999 году в католических церквях Франции было крещено 416 тыс. человек, то в 2000 году только 395 тыс., хотя рождаемость в стране выросла.

Известный католический публицист Эмиль Пула пишет о ситуации в католической церкви во Франции: «Католическая церковь во Франции обратилась в пустыню и, хотя в этой пустыне еще теплится какая-то жизнь и то тут то там возникают слабые ростки, она уже никогда не станет цветущим садом».

В Германии за католической, как, впрочем, и за протестантской церковью закреплен статус публично-правовых корпораций. Им даны многие социальные функции, собирается даже церковный налог в пользу церквей. Церковь Германии — второй по величине работодатель, содержит огромное количество больниц, домов престарелых, школ, профессиональных училищ и т. д. и т. п. Тем не менее, и здесь католическая церковь испытывает огромные проблемы. Так, в 1992 году от католиков ушло 190 тыс. человек. За 1990-1996-е годы воскресные службы перестал посещать каждый 5-й католик. Общий сбор церковных налогов в пользу католической церкви упал на 10 %.

Италия — оплот римского католицизма. И тем не менее там за последние четверть столетия количество священнослужителей уменьшилось с 260 тыс. до 210. На 50 тысяч за 25 лет. Более чем на 2000 священников в год. Это притом, что осуществляется значительный импорт священнослужителей в Европу за последние два-два с половиной десятилетия из Африки, Латинской Америки. В последние двадцать с небольшим лет — из родной для папы Польши.

На всю Голландию 30 человек учатся, чтобы стать католическими священнослужителями. А страна, в которой пятнадцать миллионов населения.

Вот такова ситуация. И что же? Не туда ли, казалось бы, естественно католикам обратить главные свои пастырские попечения? Не о новой ли христианизации и евангелизации Европы задуматься? Не поучиться ли у Русской Православной Церкви, которая, пережив десятилетия страшнейших гонений и стеснений своей деятельности, теперь тем не менее, открывает храмы, монастыри, которая не испытывает недостатка в молодых людях, имеющих пастырское призвание, призвание к монашеской жизни. Скорее надо припасть к Церкви-мученице и поучиться тому, как она восстает, и помочь ее деятельности — нет же, учреждаем новые структуры, новые епархии, расширяем свою деятельность, а что мы можем принести, римские католики, на территорию России? Это вопрос, который каждый честный католик, в том числе которые считают себя католиками из россиян, должны были бы себе задать.

Не все благополучно и с нравственным обликом католических клириков. Периодически происходят скандалы, которые наносят серьезный удар по имиджу современного католического духовенства. Недаром уже упоминавшийся нами Мэрфи О`Коннор говорил о необходимости сделать католическую церковь самым безопасным местом для детей. В 1995-1999 годах из 5.600 католических священников Англии и Уэллса 21 были осуждены за развратные действия в отношении детей. Не менее впечатляют подобные судебные процессы во Франции.

Но есть и более существенный момент, выходящий за рамки личной дисциплины достоинства или недостоинства тех или иных католических клириков. В конце концов там много достойных священников, проходящих свое призвание в соответствии со своими христианскими и вероучительными убеждениями. Дело скорее в том, что сама римо-католическая церковь после второго Ватиканского собора все более становится организацией, принимающей дух века сего, усваивающей идеологию прогресса как идеологию, с которой она соглашается, усваивающей стандарты общества прав человека и секулярного гуманизма как стандарты, которые она внутренне принимает, по которым она в значительной мере готова жить. Акцент ставится не на Богообщение, а на человеческое общение членов общины. Прежде в католических церквах престол стоял у алтарной стены, как у нас в алтаре, и месса совершалась священником лицом к престолу и спиной к прихожанам, как в Православных храмах. Теперь престол выставляется вперед и священник совершает мессу, стоя между престолом и алтарной стеной лицом к народу. Выдвигается новое понимание мессы, зафиксированное в современном католическом катехизисе. Затемняется, а иногда и прямо отрицается вера в реальное присутствия Христа Спасителя в Евхаристии. В таком случае и само таинство не совершается.

Есть нечестность позиции современного Ватикана, который первым употребил термин «Церковь-сестра» (а Ватикан говорит и ныне о том, что они признают все таинства Православной Церкви, называют наших епископов епископами, крещение крещением). Но если вы признаете, что все необходимо благодатное совершается в нашей Церкви, зачем не дать ей осуществлять миссию там, где она на протяжении тысячи лет несла крест, и крест этот был крестом Русской Православной Церкви? Ведь понятно, что если на одной улице будут стоять храмы пяти конфессий, то это приблизит не христианизацию России, а ту самую ситуацию, которая сложилась в странах Западной Европы.