Tweet |
Памяти невинных жертв безмолвной войны посвящается
Женщина, переступившая порог кабинета, ничем не отличалась от остальных. Так же, как и все, пробормотала «здрассьте», сделала несколько неловких шагов и робко примостилась на краешек стула. Звягинцев мельком взглянул на нее, отметил, что видит впервые, и взял новый бланк для «истории».
— Ну, что у вас?
— Я бы хотела от ребеночка избавиться.
Звягинцев поднял голову. В просьбе клиентки не было ничего неожиданного: именно с этим к нему, Звягинцеву, известному на весь район акушеру-гинекологу, и идут. Руки, говорят, золотые, или какие там еще...
Словом, все нормально, только вот слово «ребенок», тем более «ребеночек» клиентки, да и сам врач неохотно употребляют в таком контексте... Но лицо женщины было скорее наивным, чем циничным. И по-деревенски наивно-рассудительно звучал голос. Хотя одета и накрашена она была вполне по-городскому.
Звягинцев не любил задавать лишних вопросов. Он всегда говорил и считал, что душепопечение — не его забота. Но тут он неожиданно для самого себя спросил:
— Чем же это он вам не угодил, ребеночек-то?
— Ой, — как от зубной боли сморщилась женщина, — да ведь мороки-то сколько! Сами понимаете: есть нечего...
Она на секунду осеклась под скептическим взглядом врача, но не надолго:
— Ну так что же — сегодня есть деньги, а завтра — сами понимаете... Ни работы, ни квартиры, ни денег. Родители тоже против — они еще молодые, куда им внуки? А вдруг болеть еще начнет? Или, еще того страшнее: наркоманом, хулиганом вырастет? Время, сами понимаете, какое... Да и мы еще не старые, для себя пожить хотим. Муж учится, у меня работа, перспективы такие... сами понимаете...
— Понимаю, понимаю, — остановил ее Звягинцев. — Фамилия ваша?
— Романова, Алла Федоровна, — сказала женщина и продолжала, — вот вы говорят, профессионал. Вот мы и решились доверить это только профессионалу! Вы же гарантируете?
— Гарантирую, гарантирую.
«Дура? Или растерялась просто?» — подумал Звягинцев, но продолжал делать вид, что слушает торопливую, не слишком связную болтовню женщины, попутно заполняя карту. Наконец он отложил ручку.
— Хорошо, все понятно. Ступайте вон туда, — он указал на ширму вглубь кабинета. — Садитесь на кресло.
— Да, сейчас.
— Женщина поспешно встала и, прежде, чем Звягинцев успел что-то сказать, шмыгнула к входной двери и кого-то позвала.
— Послушайте, — начал Звягинцев и осекся, взирая на вошедшего в кабинет парня внушительной комплекции. На руках парень держал сверток с вполне определенным содержимым. Сверток шевелился.
— Чем могу? — сдержанно осведомился Звягинцев.
— Да вот... — парень шагнул к столу, положил сверток и начал распутывать пеленки. Женщина смотрела так, как будто пришла к детскому врачу.
— Что «вот»? — Звягинцев закипел. Он начинал догадываться.
— Ребеночка принесли, — с готовностью пояснила Алла Федоровна. — вы же сказали, что гарантируете... профессионально. У вас руки-то золотые! А самим-то как — дело подсудное. И потом — куда девать? Вот мы к вам и обратились... У вас все законно, правильно.
— Слушайте, — прорычал Звягинцев, приподымаясь, — вы что тут, шутки шутить со мною пришли? Милицию вызвать? Или охрану?
— Да зачем же милицию? — парень закончил распеленывать ребенка и расправил плечи. — У вас же все законно. А насчет денег не волнуйтесь: заплатим, сколько надо. Можем и сверх накинуть. Мы ж понимаем: вы с более маленькими иметь дело привыкли... Ну, а мы вот просрочили малость.
Просроченный малыш (месяца два, а то и три уже) довольный, что избавился от пеленок, замахал ножками и ручками, загукал. Мать умиленно склонилась над ним, страхуя, чтобы не упал.
Звягинцев уже занес кулак, чтоб изо всех сил грохнуть по столу, но взгляд его упал вдруг на личико ребенка. И встретил ответный взгляд. Или показалось? Звягинцев не знал. И не хотел знать.
— Вон, — тихо и устало сказал он. — Убирайтесь вон. Спектакль окончен.
— Но... — начала было Алла Федоровна, и Звягинцев испугался, что еще один звук ее голоса, и случится непоправимое. Он порывисто встал, сгреб (не без осторожности, впрочем) малыша с пеленками, вручил его отцу и буквально вытолкал обоих из кабинета.
Двое милиционеров вышли из участка и направились к автобусной остановке. Проходя мимо афишной тумбы, один, совсем молоденький, остановился и присвистнул.
— Глянь-ка, — дернул он за рукав спутника. — Это кто ж у нас завелся? Такого я еще не видел!
На тумбе висел довольно свежий лист белой бумаги, на котором крупными четкими буквами было напечатано следующее:
«Убиваю детей по заявкам родителей.
Профессиональный киллер с дипломом.
Такса в зависимости от возраста ребенка.
Предварительная запись по телефону...»
— Звягинцев развлекается, — сказал второй милиционер, мельком глянув на объявление. — Не по нашей части. Кстати, может, он и прав...
— Кто?! В чем прав?!
— Говорю ж, Звягинцев. Врач-акушер. Хороший врач, кстати. Жену мою пользовал. Давно, правда. А сейчас, говорят, крыша у него поехала.
— Детей мочит?
— Он всю жизнь их мочит. Работа такая. Только раньше он их молча мочил, а теперь клиенток перед абортом до истерики доводит. Рассказывает не хуже садиста, как и что, картинки показывает, кино какое-то американское достал... Жаловались уже на него.
— Так, мож, его того, к ногтю?
— Не наше дело. И законов, вроде, не нарушает. А потом, — лицо старшего стало хмурым. Он помолчал и добавил вполголоса, — прав он. Так и надо.
Несколько минут они шли молча. Потом младший тихо и почему-то виновато проговорил:
— Растеряет всю клиентуру...
Старший не ответил. Думал о своем.
Tweet |
Вставить в блог
Поддержите нас!