Изведи «драгоценное из ничтожного» и «будешь как Мои уста» (Иер.15:19)

С настоятелем Сретенского мужского монастыря арх. Тихоном (Шевкуновым) беседуют гл. редактор Любовь Макарова и Юлиана Годик (журфак).

— Отец Тихон, тема нашего номера Церковь и бизнес. Вот Вы человек монашеской жизни, который, по общепринятому мнению, должен бежать мирского, но ведь Вам все равно приходится быть менеджером, думать о планах, сметах?

— Если б вы знали, сколько приходится…

–Может по-вашему ли Церковь заниматься бизнесом? Где та грань, перейдя которую зарабатывание на нужды прихода, монастыря уже становится бизнесом ради денег и власти? Ведь не секрет, что дома, машины, сотовые телефоны становятся моральным преткновением для людей нецерковных.

— Давайте, я вам просто расскажу, как мы поднимали наш монастырь – может быть, тогда какие-то вопросы отпадут. Первое время братии еще не было, я был один, и в Сретенском монастыре мне выделили одну маленькую комнатку. По благословению Святейшего Патриарха надо было поднимать обитель, восстанавливать братские корпуса, потому что стали приходить послушники. Многое требовалось строить заново, ведь помещения были в руинах, я уж не говорю о коммуникациях, которые находились в аварийном состоянии. Естественно, все это требовало больших денег, тем более что монастырь находится в центре Москвы. Cредств, пожертвованных прихожанами и друзьями, было, к сожалению, совершенно недостаточно, чтобы сделать монастырь пригодным для жизни.

Перед нами встала альтернатива: или ходить и выпрашивать где-то деньги, или эти деньги зарабатывать. Все это было как бы очень «недуховно», очень по-бытовому и скучно, но я глубоко благодарен Богу за то, что мне с этим пришлось столкнуться. Опыт общения с людьми, опыт преодоления значительных проблем, которые вставали во время этих весьма и весьма «недуховных» процессов. Меня укрепляло памятование о том, что многим любимым мною святым тоже приходилось заниматься подобными вещами: старец Силуан был экономом, великий подвижник Псково-Печерского монастыря отец Симеон тоже всю жизнь занимался хозяйством. У одного ветхозаветного пророка есть такие слова: изведи «драгоценное из ничтожного», то «будешь как Мои уста» (Иер.15:19).

По благословению Святейшего Патриарха и моего духовника, отца Иоанна (Крестьянкина), мы занялись издательской деятельностью. Конечно, в первую очередь, цель издательства – проповедь слова Божиего, духовное просвещение. Но, применимо к теме нашего разговора, издательская деятельность приносит значительную финансовую помощь обители. В основном, на нее содержатся и монастырь, и детский дом, и семинария, осуществляются многие другие важные и интересные церковные дела. Так или иначе у нас большая часть братии занимается издательством: кто-то работает в редакции, кто-то возит тиражи, кто-то занимается нашими складами, кто-то снаряжает машины для поездок по епархиям, — да и остальные, те, кто ведет монастырское хозяйство, работают на общее дело. Поэтому вслед за преподобным Иосифом Волоцким я считаю, что если монастырь находится не в Заволжской пустыни, а в центре Москвы – он должен сам себя содержать. Монахи должны трудиться и трудиться больше, чем миряне; кроме того, они должны помогать тем людям, которые приходят за помощью.

— Но очень многие смущаются и говорят: известно, что какие-то там богатые прихожане дарят священнику дорогую машину, но зачем он на ней ездит, смущает прихожан? Подарили, продай, купи дешевую и вперед…

— Давайте, я вам еще одну историю расскажу. Мы создали небольшой скит в Рязанской области. Приехали, стали обживаться, к нам пришли крестьяне из соседней деревни Слободка и сказали: «Отцы святые, возьмите нас хоть крепостными, мы 4 года не получали зарплату, нас 800 человек и мы не знаем, как дальше жить…». Я им говорю: «Вы понимаете, мы в некотором роде специалисты из другой области. Я например, озимых от нетеля отличить не могу (нетель – это корова такая)». Они просят: «Помогите нам! У нас ничего нет, наши дети комбикорм едят». Мы поехали в деревню и увидели своими глазами, что так и есть на самом деле: маленьких детей кормили комбикормом… Никогда я не видел такой нищеты и беспробудного пьянства, лютого и дикого, когда пили все: доярки, подростки, я уж не говорю о мужиках. Ужасающая наркомания среди подростков: цыгане привозили дешевые, но убойные наркотики, из-за которых мы каждый месяц отпевали по ребенку 15-16 лет.

Мы собрались с братией и поняли, что должны взять себе этот колхоз. Ну, просто есть хлеб с маслом рядом с тем, что мы увидели, мы не могли. Лучше было бы тогда все закрыть, вернуться в Москву и есть хлеб с маслом тихонечко по кельям. Мы получили благословение у Святейшего и взяли этот самый разрушенный в районе колхоз под названием «Восход», в котором на самом деле был полный «закат», поскольку коровы там давали на март месяц 2001 года 1,8 литров молока в день (то есть меньше, чем козы), из 3500 га было распахано всего лишь 150, техники не было вообще, люди спивались и деградировали… Меня выбрали в нем председателем.

Когда мы начали заниматься этим хозяйством, отношения поначалу были очень сложными с теми же людьми, которые нас пригласили: «Что вы пришли? зарабатывать на нас?» Да какое там зарабатывать, смешно, сельское хозяйство еще с советских времен неприбыльно, а что говорить о разрушенном колхозе? Мы сократили издательские проекты, притормозили строительство для того, чтобы вложить средства в это хозяйство, и сейчас у нас есть успехи. Что самое главное – люди изменились. Самое главное – многие бросили пить! То есть, конечно, остались пьяницы, но их меньшинство.

Так вот, когда мы это хозяйство только взяли, мне приходилось ездить туда по 3-4 раза в неделю – 250 километров туда и 250 обратно, и я сам сидел за рулем. Водить я умею, а вот ремонтировать: Жигули, Москвич, Волгу – честное слово, не умею. И если 3-4 раза в неделю ездишь по 500 километров, то проблемы с нашим прекрасным отечественным транспортом очень большие, а когда ездишь на «Ауди», этих проблем нет. И, конечно, удобно – не так растрясаешься, особенно зимой в гололед. Что касается подарков – то нам машин не дарят. Самим пришлось покупать на монастырские деньги. Правда был случай, когда нам подарили иномарку – зерноуборочный комбайн «Бизон». Но если вы мне предложите его поменять на отечественную «Ниву», то я сразу говорю – откажусь, что хотите со мной делайте.

— А как братия, как они справлялись? Тяжело приходилось?

— Когда нас так тяжело встретили крестьяне, я сказал своим монахам: «Дорогие отцы и братья, Господь нас привел сюда. Вот наша паства, вот наши овцы. Те овцы, которые в Сретенском монастыре, они сами пастыри, они сами любого батюшку за пояс заткнут, они домашние, окультуренные. А вот эти – дикие, хищные овцы, они могут искусать, загрызть – но это те самые овцы, которых нам дал Господь».

Помню, мы набрали первый раз одежды, вещей для них: что-то дали прихожане, что-то купили… А у меня есть братия худенькая, а есть толстенькая – ну, такие солидные батюшки, и когда мы раздавали одежду, люди говорят: «У, жирные попы, приехали тут нами командовать!», берут сердито сверток и уходят. А братии надо терпеть – нельзя ни обижаться, ни роптать.

Сейчас все изменилось. Мы достраиваем там храм. Нам вручили национальную премию имени Петра Столыпина, под названием «Аграрная элита России», как самым эффективным собственникам земли за 2003 год. Землю мы подняли: после того, как мы вспахали все заброшенные земли, люди выходили к полям и плакали от счастья, когда видели поля, которые 8 лет не обрабатывались, где березки уже начали расти. Наркоманию в отдельно взятой деревне Слободка мы изничтожили. Пьянство свели до возможного минимума. Зарплату у нас получают все. Но самое главное, у людей появилось желание жить, женщины стали рожать детей. В течение нескольких лет до нашего прихода, в деревне рождаемость упала практически до нуля. А сейчас у нас в Слободке рождаемость, как в Бангладеше. Я только за прошедший год подписал 12 декретных отпусков, а это для деревни очень много.

Через несколько лет наше хозяйство, надеюсь, окупится, и мы сможем за его счет проводить другие проекты.

Сейчас мы взяли детский дом в Михайловском районе Рязанской области. Статистика по выпускникам детских домов России такова: 40 % спиваются, 40 % попадают в тюрьму, 10 % кончают жизнь самоубийством, и только 10 % более-менее устраиваются в жизни. Контингент детишек этого детского дома: сироты, в основном дети алкоголиков, либо дети родителей, лишенных родительских прав, дети с криминальным прошлым.

Дети, люди – это как земля, куда стоит только вложить силы, душу и любовь, и все начинает жить и расти, как у нас на полях. И мне стало страшно интересно заниматься этим. Потому что здесь некий жизнью создаваемый образ — сеятеля, пастыря. И вот детишки, с которыми мы общаемся 4-5 месяцев, уже практически все ходят в храм сами, без принуждения. Мы их специально за уши не тянем.

Конечно, среди братии есть разные люди: есть те, которым нужна особая тишина. Но и они много трудятся. Труд и молитва заповеданы монахам Ангелом в явлении преподобному Пахомию Великому — и то, и другое совершенно необходимо. В наше время, когда вокруг развал, особенно духовный, нам сидеть и плести корзины, наверное, не совсем правильно. Все-таки важнее сейчас духовно поднимать людей и вести ко Христу.

— Вернемся к спору иосифлян и нестяжателей. Вы считаете, что для разных монастырей возможны разные пути: и Нила Сорского, и Иосифа Волоцкого?

— Противоречие между ними абсолютно надуманное. Но, как бы то ни было, эта тема муссируется последние лет сто. Никакого противостояния преп. Нила и преп. Иосифа не было. Была, конечно, специфика у одного, и у другого. Они много друг у друга заимствовали в создании уставов. Иосиф Волоцкий был аскетом и подвижником. Он говорил: «День для труда, а ночь для молитвы». Попробуй – поживи так! А это был для него и для его монахов естественный порядок. Преп. Нил Сорский жил в других условиях. Так для одного и для другого святого устроил Господь. Никакого противоречия я здесь не вижу. Они были монахами и исполняли то послушание, которое было возложено на них их Господом Богом. Предельно открыто и предельно откровенно, каждый из них реализовывал себя как человек, как подвижник.

Преп. Иосиф был тверд: он находился в гуще политических событий и видел, что надо решительно пресечь смуту, иначе она овладеет всей Церковью; преп. Нил был к еретикам более милостив – в своем заволжском уединении он видел для них путь покаяния и жизни без вреда для Церкви. Остальное надумано кабинетными работниками, которые, как всегда, высасывали из пальца проблему и пытались сказать свое слово.

— Сейчас люди боятся, что имущество, приобретаемое Церковью, дает ей некоторую власть, их пугает, что Церковь получает даже политическую власть.

— «Люди боятся»… Во-первых — какие люди? Это вопрос. Во вторых – кого-то пугает Церковь? Не ново. Ну и пусть пугает. «Трепещет бо и трясется, не терпя взирати на силу Ея» (Пс. 54:5-6).

— Нет ли в этом стремления получить власть, которая Церкви, может быть, и не нужна?

— Какую власть? Что вы имеете ввиду?

— Современный монастырь постепенно приобретает экономическое влияние в своем районе…

— Если это хорошее влияние, то и пусть приобретает. Если он «чувства добрые молитвой пробуждает», — что в этом плохого? Конечно, для людей, которые плохо относятся к Церкви, любое, даже положительное влияние носит негативный характер. Что поделать… Наше дело – не реагировать на подобные стоны и вопли, а делать дело, которое мы осознаем как дело Божие, дай только Бог, чтобы оно действительно было таким. А что касается газетных статей и телевизионного шума по этому поводу… У меня была любимая наставница схимонахиня Маргарита, которая умерла в 93 года. В каких только лагерях она не отсидела! Это была последняя дивеевская монахиня. Когда я по молодости к ней приезжал с подобными опасениями, она говорила: «Плявать!» И для меня это «плявать!» стало потом весьма серьезным аргументом в ответ на подобного рода проблемы.

— Ну, понимаете, сейчас многие люди приходят к вере именно личностью батюшки, образом такого христианина-нестяжателя, и даже мобильный телефон может стать в каком-то смысле соблазном.

— Ну, извините меня, жизнь – сложная штука, и надо бы разобраться, прожив уже столько лет. «Сотри случайные черты», помните? А если на подобного рода внешнее будете обращать все внимание, рискуете пройти мимо самого главного.

Батюшки у нас большей частью хорошие, труженики. Но если человек споткнулся на личности батюшки и проходит мимо Царствия Небесного и Вечности, уготованной нам от Бога, из-за мобильного телефона, его можно только пожалеть. Помните: изведи «драгоценное из ничтожного», а дальше пророк говорит: «то будешь, как Мои уста. Они сами будут обращаться к тебе» (Иер.15:19), ты сам будешь слушать глаголы Божии.