Политика Патриарха Сергия: ложь во спасение (ответ проф. Н. Е. Емельянову)

С удивлением и недоумением прочёл я материал профессора Н. Е. Емельянова «Политика компромисса митрополита Сергия. Пострадавшие за Христа» (ТД, № 2 (56)). Меня удивило критическое отношение автора к Первоиерарху Русской Церкви, чьё имя поминается на каждой литургии. Очень трудно давать политическую оценку людям, жившим в такое трудное для страны время. Но давайте задумаемся: как бы повели себя мы, окажись в их ситуации?

Профессор Емельянов приводит статистику гонений на Церковь и делает вывод, что репрессии конца 1930-х годов — приговор политике компромисса митрополита Сергия. При этом автор не упоминает, что к 1941 году на свободе оставалось всего несколько архиереев, и сталинскому руководству не составляло никакого труда уничтожить их и лишив тем самым Русскую Православную Церковь апостольского преемства. Почему же этого не случилось?

Видимо, ответ надо искать в личности человека, возглавлявшего Церковь в самые страшные годы гонений, — митрополита (а с 1943 года Патриарха) Сергия. Нет, пожалуй, более трагичной и до конца не понятой фигуры в новейшей истории нашей Церкви. Прошло шестьдесят лет, как он отошёл ко Господу, а его именем многие на Западе до сих пор называют политику компромиссов Церкви с государством. Насколько оправдана была такая политика, и можно ли считать Патриарха Сергия её инициатором?

Строго говоря, об уважении к власти неоднократно писал ещё святой апостол Павел: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению» (Рим., 13, 1-2). Павел призывал молиться за начальство: «Итак, прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих… ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу…» (1-е Тим., 2, 1-3). «Повиноваться и покоряться начальству и властям» Павел рекомендовал и в послании к Титу (Тит., 3,1). Заметим: повиноваться и молиться о всяком начальстве, а не только о добром и справедливом. Тем более, что эти слова Павел писал, когда императором в Риме был Нерон.

Спустя девятнадцать веков, в 1923 году, святой Патриарх Тихон признал советскую власть и даже назвал её народной. Вслед за ним возглавлявший Русскую Православную Церковь митрополит Сергий издал в 1927 году Декларацию об официальном признании и поддержке Церковью советской власти. В ней, в частности, говорится: «Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз своей гражданской Родиной, радости и успехи которой — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи. Оставаясь православными, мы помним свой долг быть гражданами Союза не только из страха, но и по совести, как учил нас Апостол (Рим. 13,5)^[1].

Необходимость издания этого документа была вызвана тем, что в противном случае власти отказывались регистрировать РПЦ, то есть признавали её незаконной. Принятием Декларации мтрп. Сергий спас одну из крупнейших поместных церквей от полного исчезновения и не лишил жизнь наших православных соотечественников ее существа — Литургии и Евхаристии. Но издание Декларации вызвало многочисленные споры и обвинения её автора в соглашательстве с советской властью, которые не утихают и по сей день. Впрочем, сам владыка Сергий писал митрополиту Кириллу (Смирнову), что Декларация представляет собой всего лишь заявление земных людей, граждан СССР, а не самой Церкви. Иными словами, автор и не предполагал обязательного согласия с нею всех епископов и клириков.

Называя Советский Союз своей родиной, митрополит Сергий заявлял о том, что её, родины, а не советской власти, радости и успехи — наши успехи, а её неудачи — наши неудачи. В Деянии заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Временного при нём Синода от 29 марта 1928 года митрополит Сергий дополнительно разъяснял смысл этих слов. Там сказано, что под успехами подразумевается внешнее благополучие, например, хороший урожай, а под неудачами — народные бедствия. В Декларации, впрочем, к числу бедствий причисляются и террористические акты против представителей советской власти. Но разве православному христианину следует радоваться, а не печалиться убийству даже врага и гонителя Церкви?

На подобных позициях лояльности стоял и святитель Тихон с 1923 года, этой же линии следовал его преемник митрополит Пётр. Митрополит Сергий в своей Декларации всего лишь продолжил их политику. Но ни святителя Петра, ни святителя Тихона, ни тем более апостола Павла никто не вздумал критиковать. А митрополита Сергия неоднократно упрекали и упрекают — от некоторых архиереев-современников до профессора Емельянова.

Да, Декларация 1927 года, хотя и позволила существовать РПЦ на легальных основаниях, но не остановила гонений на Церковь и её служителей. Когда о репрессиях стало известно на Западе, СССР оказался перед угрозой международной изоляции. Чтобы предотвратить её, власти в феврале 1930 года потребовали от митрополита Сергия дать два интервью (советским и зарубежным журналистам), в которых он должен был отрицать факт гонений на Церковь в Советском Союзе.

Перед главой Русской Церкви встала дилемма. Сказать журналистам, что гонения на Церковь есть, — это значит, что все епископы, не ушедшие в раскол, будут арестованы, то есть вся церковная организация погибнет. Сказать, что гонений нет, — солгать. Митрополит Сергий выбрал второе: ради сохранения Церкви обрёк себя на открытый позор лжеца. По этому поводу находившийся в эмиграции митрополит Евлогий (Георгиевский) писал: «Митрополита Сергия упрекали в недостатке веры в несокрушимость Церкви, ложью Церковь всё равно не спасти. Но что было бы, если бы Русская Церковь осталась без епископов, священников, без таинств — этого и не представить! Во всяком случае, не нам, сидящим в безопасности, за пределами досягаемости, судить митрополита Сергия». Добавлю, что и не нам тоже. Вместе с профессором Емельяновым.

Так или иначе, волна массового закрытия храмов на некоторое время пошла на убыль: так, в 1929 году в России было закрыто 1119 приходов, а в 1931 году — 171 приход. Кроме того, с 1931 года под редакцией митрополита Сергия начал выходить «Журнал Московской Патриархии» — первое после революции православное издание на территории СССР.

К началу Великой Отечественной войны у РПЦ оставалось чуть более ста приходов. Был распущен Временный Патриарший Синод, закрыт «Журнал Московской Патриархии», количество служивших архиереев можно было посчитать по пальцам одной руки. Несмотря на это, первоначальные планы советского правительства, озвученные Союзом воинствующих безбожников (в рядах которого в тридцатые годы насчитывалось 5,7 миллионов человек), — забыть к 1 мая 1937 года имя Бога на всей территории СССР, сорвались. Сорвались во многом благодаря политике митрополита Сергия. Когда началась война, Русская Церковь устами её предстоятеля бескомпромиссно выступила против фашистской Германии. Да и сам Сталин, ещё недавно утверждавший расстрелы сотен и тысяч священнослужителей, впервые обратился 3 июля 1941 года к народу по радио со словами «Братья и сёстры!».

В это время митрополиту Сергию было 74 года, он тяжело болел и едва не умер по дороге в эвакуацию в Ульяновск. Но всё же Господь дал ему возможность увидеть плоды своих трудов. 4 сентября 1943 года Сталин принял Патриаршего Местоблюстителя. Это была первая в истории встреча руководителей Советского Союза и Русской Православной Церкви. После неё из ссылок стали возвращаться архиереи и священники, по всей стране открывались храмы, началась подготовка к возрождению духовного образования. Состоявшийся впервые с 1917-1918 годов Архиерейский Собор 8 сентября 1943 года избрал 76-летнего митрополита Сергия двенадцатым Патриархом Московским и всея Руси. Патриарх Сергий мирно почил 15 мая 1944 года. Почти 19 лет — самые сложные годы — управлял он Русской Церковью.

Сейчас много говорят о равноспасительности путей, которыми шли Патриарх Сергий и его оппоненты. Наверное, это так. Но предстоятелю Церкви было сложнее других: одно его неверное слово или действие могло привести к полному уничтожению церковной структуры. Митрополит Вениамин (Федченков) вспоминал, как митрополит Антоний (Храповицкий) — один из непримиримых оппонентов митрополита Сергия — незадолго до смерти в 1936 году радовался, что именно владыка Сергий стоит у руля Церкви в России. «Я бы погубил Церковь» — вздыхал митрополит Антоний.

Большинство современников Патриарха Сергия — как сторонников, так и его противников — прославлены в лике святых. Несомненно, настанут времена, когда исповеднический подвиг Святейшего Патриарха Сергия будет засвидетельствован Собором Русской Православной Церкви.

Примечания:

^[1] «И потому надо повиноваться не только из страха наказания, но и по совести».