Духовная жизнь мужчины

Вот так, без предисловия и лишних отступлений, скажу, что книга «ARIA CLINICA» — блестящая книга. Она представляет собой ритмизированный 500-страничный текст (роман в стихах, автор назвал его эпической басней). В нем есть все: высокая поэзия (потрясающие лирические описания Питера, неба, воды), отточенная мысль (в нем много от нового и острого взгляда на мир вокруг и мир в самом себе), в нем есть неподдельный и самоотверженный, я бы даже сказала – мужественный, поступок: понять себя – увидеть, открыть себя таким как есть без всяких оправданий.

В этой книге есть главное открытие сезона – пробуждение духовной жизни в человеке, который к тому же… мужчина. Вы мне не верите? Я б тоже не поверила, если б мне кто-то об этом сказал два дня назад. Я бы пожала плечами и не поверила.

Неужели возможно написать 500 страниц высококлассного стихотворения, да чтобы от него не оторваться? Но книга-то читается взахлеб.

Я поздравляю себя с тем, что познакомилась с таким автором, которое все это смог: Антоний Федоров!

Да, я не собираюсь иронизировать нисколько, когда выношу в заглавие столь патетическую формулу. Еще совсем недавно ее при мне употребил священник как что-то само собой разумеющееся, а меня, помнится, поразило как громом среди ясного неба. Мне, конечно, очень захотелось попросить: покажите мне этого самого современного мужчину с его духовной жизнью и поподробнее, пожалуйста. Я честно вам скажу, видела их только в нашем храме, в ограде Церкви.

О последствиях эмансипации женщины, прошедшей в мире в ХХ веке повсеместно, мы знаем не понаслышке. Результаты этого процесса мы отслеживаем в себе, они в болезнях и в тяжелой рефлексии (на православном языке — болезнь души), в неврозах и т. д.

В Эрмитаже есть скульптура Родена «Просыпающийся разум». Там человек из мрамора (мужчина) с мучительным лицом… Мне кажется, скульптуру эту еще пока не сперли из музея… Она там до сих пор стоит… Ну с разумом-то все понятно, повсюду следы его на маленькой земле — цунами, катастрофы (Господи, исправи дела рук человеческих). А вот с духовной жизнью все иначе… Ее присутствие в человеке, как тоненькая жилка с прозрачной и живой водой, собою оживляющей все остальное, что называем жизнью мы. Как мало ее в нас — этого пространства Бога в тщедушном человеческом мирке. И все же вот встречается.. Да где?.. В литературе… Просто быть того не может, ведь сама литература в последние лет триста точно формировалась как окончательное и агрессивное противопоставление себя и человеческого «я» Божьему (синоним: церковному). В литературе ничего не изменилось, все так же интересны дебри, в которых бродит лицемерный человек, и думает, что он, конечно, пуп, а заодно пугает читателя своим личным апокалипсисом и несварением желудка. «Ну что поделать? Гений», — говорят нам про него. Пусть говорят, как учит нас Малахов.

Но если правду, то уже лет двадцать идет в России главный процесс ПРОБУЖДЕНИЯ ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ. И церкви открываются, и священники по улицам ходят в рясах и с крестами, дома освящаются, люди крестятся, храмы наполняются, православные школы появляются. Русские учатся жить по-Божьему. Ну, пока еще так, на троечку с минусом, но все же… Главная жизнь проходит сегодня в церковной жизни, оттуда мы несем домой не только зажженные свечки, но благодать и молитву…

Что такое духовная жизнь человека? Это диалог с Богом. И на этот диалог сегодня нас сподвигли…

Но я сегодня не об этом. О том, как можно сказать, что самое глубинное, потайное запрятано и никому не видно. Ведь то, как Бог касается человечьего сердца, настолько лично и настолько интимно, что ничего интимнее на свете нет.

Я сколько раз замечала за собой, что практически никак не реагирую на то, как парочки целуются на улице или в метро – мне все равно, я мимо прохожу и ничего во мне не шелохнется… Там нет интима… А вот в церкви на службе или перед литургией, когда подходят прихожане к иконам… Не могу смотреть, глаза в пол опускаю… Очень интимно… И вот об этом написать смог Антоний Федоров. О том, как, проходя сквозь скотский зоопарк в самом себе, выруливаешь вдруг в другое, совсем в другое – чистое –пространство. И там ты слышишь, что уже ты не один и рядом БОГ.

Мы, православные, хотя бы знаем, что мир создан Творцом, что в нем существует определенная иерархия, иерархия как духовный закон бытия. Бог, мужчина, женщина и все последующее. Мы знаем также, что незнание закона не освобождает от ответственности. А игнорирование закона приводит зачастую к летальным исходам, тяжелым травматическим последствиям.

А путь такой банальный для прохождения греха

Искушения современного человека – эгоиста с признаками явного аутизма и маниакальным синдромом наполеончика – смешны и однотипны. Сначала герой пробует (он ставит на себе эксперимент) изменить жене, потом все остальное. Итак, 1) любовница; 2) я гений; 3) гомосексуализм; 4) искушение заморскими странами.

Все что угодно будет делать человек, по-всякому он будет изгаляться, чтоб только правду о себе поглубже спрятать от всех и от себя. Об этом книга. Круг, по которому идет герой,– порочный. В нем много грязи и помойки, физиологии, соплей и гноя, рвоты и остального. Герой проходит через это все и обретает голос Бога в себе. То есть встречается со своей совестью.

На этот сюжет нанизываются разнородные впечатления от жизни снаружи и внутри. От внешней жизни в книге много всего: телевизора, новостей, даже история Питера, даже горящие вокруг Питера болота, погода, дворняги, бомжи, пациенты в клинике. От внутренней жизни – мучительная рефлексия мужчины, страдающего приступами гордости. Описано все это не просто талантливо – остро талантливо. Ярко и емко. Окружающий мир абсолютно узнаваем и принимается безоговорочно. И я думаю про «Фабрику звезд» то же самое, что герой. И таких приятных совпадений в книге огромное количество. Но вот что интересно: в ней нет ничего заведомо церковно-ложного. Автор не стоит в позе «я православный христианин, а вы никто», как это умеют делать в последнее время многие. Почему-то считается, что можно выдавать свою бездарность за православный взгляд… Не знаю почему. А в книге Федорова есть живой пульсирующий нерв самой жизни, ее надрыв, разрыв и абсолютная мужественность самоидентификации. Вообще-то у современного человека с этим совсем плохо. Но не будем о грустном, особенно когда держишь в руках хорошую книгу. Что ж в ней хорошего?

500 страниц стихов!!! С ума сойти. И две читаешь еле-еле, с большим трудом и с мыслью: за что мне это все, за грех какой и тайный?.. А тут отличный литературный современный язык, доведенный до блестящего разговорного… Вообще, не покидает ощущение, что автор эту книгу сел и написал, как я ее читала, вечера за два. Настолько в ней все ясно и прозрачно, хотя, конечно, легкость обманчива. В ней труд, и труд, и труд, но нет натяжек совершенно. Язык отточенный, и как следствие – кристальная ясность мысли (чем наша последняя поэзия не отягчена, так это мыслью, да даже намеком на оную). Здесь есть филологические изыски на предмет этимологии некоторых слов, таких, как «совесть», «сознание», «любовь»… Весьма любопытны прозрения на эту тему. И вот теперь я не могу смолчать об этом: есть в книге важное одно качество автора – отличное образование. Он, видимо, закончил Военно-медицинскую академию. А это цвет медицины, а значит, и философии. Правда, из сегодняшнего своего мира, оглядываясь назад, я понимаю, какое хорошее образование можно было получить в наших некоторых вузах: не просто систематическое знание по специальности, но и широкий кругозор… Спасибо учителям. Никогда ценить я это не умела, а вот с недавних пор, не поверите, по лицу и разговору отличаю выпускников МГУ все равно какого года выпуска… Так вот, достоинство этой книги в образованности автора, не в «нахватанности» и умствовании, а именно в образованности. Хорошее образование – глубоко и правильно отформатированный внутренний мир.

Кстати, не моя мысль… о том, что в Православие обращаются люди либо очень хорошо образованные, либо чистые сердцем, как тот монах у старца Паисия, который высунул в окошко ручку и попросил: «Господи, дай рыбку странников покормить». И в руку прыгнула из моря рыбка. Правда, от окружающей литературы уже давно веет каким-то феноменальным невежеством с привкусом дури.

В книге много достоинств. А не понравиться она может ну разве тем, кто питается амброзией и тело свое носит как ничего не значащий костюм. То, что автор доктор, дает ему возможность говорить о самых дебрях ужаса мокроты, гноя, рвоты и всего того, что человек в себе так часто отвергает, чтоб быть таким, как виртуальный мачо.

И о самой поэзии. Ее здесь много. Умной, пронзительной, красивой. Она разлита сумасшедшим питерским пейзажем воды и неба, снега и дождя и города — отталкивающего, мучительного, воняющего и любимого. Вообще, роман с Питером у автора — особый лейтмотив. (Констатирую острое чувство родины.) Я тоже знаю пару питерцев таких. Их если приведешь на Красную площадь, то сразу чувствуешь себя садистом из гестапо, такие лица сделают они. Им это все невероятно некрасиво, до боли. А мне всегда смешно.

И в этом есть особый русский смысл, в делении на две столицы, на два каких-то очень русских мира. На две истории, на две любви.

Еще наш автор и лирический герой весьма начитанны и тоже баловались внутри себя с тем самым Мастером, за нашим маленьким героем бежал сам Медный Всадник. Только во всей этой истории нет ни одного литературного штампа… И Гоголь, и Булгаков здесь личное безумие и мрак. И выход из него. Я больше и не знаю, кто б выплыл, не остался там, на балу, из пишущих сегодня…

И наконец, отчетливый и внятный финал. Интимнейший и не описанный в литературе… Диалог мужчины с БОГОМ. Понимаете ли, не с мефистофелем каким-то… И тут поправлюсь: ТРЕЗВОГО МУЖЧИНЫ… Потому что недавние попытки в литературе были. Их делал Венечка Ерофеев в своем достопамятном путешествии из Москвы в Петушки и описал в своей нетленке.

Я рассказала вам не обо всех достоинствах сей книги. В ней много еще для осмысления. К примеру, персонаж священник и исповедь его ближайшему товарищу… Знаете, не для слабонервных исповедь священника… Серьезно. Как все в этой книге. Хотя местами я смеялась от души, особенно когда даются жанровые бытовые зарисовки семейных сцен… Потом все делается безнадежнее и страшнее… Потом… все хорошо…

По прочтении…

Осталось удивительное чувство от радости общения с талантливым и умным человеком, к тому же – мужчиной. Православным. С чем я себя и поздравляю.

Иллюстрации А. Войцеховского