«Волкодав», или Еще раз о голом короле

Как-то раз зрители за рубежом спросили Майю Плисецкую, о чем балет «Дон Кихот», на что балерина честно ответила: «Да ни о чем! Это просто про тридцать два фуэте!» Таким же вопросом задавалась и я после просмотра фильма «Волкодав». Про что же он? Да ни про что. Про «тридцать два фуэте». То есть про множество спецэффектов, которыми буквально «нашпигован» каждый кадр.

Безусловно, это первый опыт отечественных кинематографистов в жанре фэнтези, а первый опыт, как известно, часто бывает неудачным. Однако, как бы там ни было, от режиссера «Звезды» я как зритель ожидала большего. Что ни говори, а русскому зрителю в кинофильме необходимы не только и не столько спецэффекты и напряженное действие, сколько особые эмоциональные переживания, со-переживание. Увы, в случае с «Волкодавом» этого не произошло. Наверное, все дело в том, что герои «Волкодава» — и сам Волкодав, и кнесинка, их друзья и враги, — слишком уж неживые, непохожие на нас с вами. Точек соприкосновения попросту не находится. Герои действуют по схеме, хочется сказать: по микросхеме. Это готовые персонажи компьютерной игры. Волкодав ищет своего врага, чтобы отомстить за смерть родителей и гибель своего племени, проходит множество (нереальных, компьютерных) испытаний и нечеловеческих (в прямом смысле слова) опасностей, а в результате, получает награду — любовь прекрасной принцессы (кнесинки).

На протяжении всего фильма мы наблюдаем за тем, как рушатся стены, срываются в бездонные пропасти горящие балки и мостки, огненные головы нежити носятся в воздухе, льются потоки крови, слышатся вопли, но главный герой каким-то чудом все время избегает смерти. Хотя посреди всего этого непрекращающегося кошмара и ужаса как-то не веришь, что такое возможно. Не веришь и экранному посылу о том, что «миром правит любовь». Эти в общем-то хорошие слова произносит добрый дух в образе женщины, который время от времени является Волкодаву. Но как-то неубедительно и даже неуместно звучат они здесь, посреди непрекращающихся зверств.

Вопреки ожиданиям зрителей, которых на протяжении последних месяцев готовили к восприятию чего-то нового и оригинального, фильм оказался очередным образцом голливудского мейнстрима на «околонациональной» почве (наподобие мультфильмов о князе Владимире и героях русских былин, которые в последнее время выходят на российские экраны). Фильм насквозь пропитан духом осовремененного славянского язычества, но именно осовремененного, «фэнтезийного», ненастоящего, ибо подлинное язычество «детей природы» сопряжено с ощущением жизни и смерти как сакральной, сокровенной тайны, ощущением любви как части родовой жизни, без которой эта жизнь не могла бы продолжаться. И не способна девушка, решившая для спасения своего племени вступить в брак с нелюбимым человеком, предлагать себя другому мужчине, чтобы зачать от него ребенка. Это было бы нарушением клятвы, данной ею перед богами, а значит, свело бы на нет принесенную жертву.

Фильм «Волкодав» — еще одно свидетельство того, как все смешалось в умах и душах современных людей: языческие суеверия, магия, эгоистические устремления, плотские желания и жажда кровавых зрелищ, как в Древнем Риме. Только мы ведь уже знаем из истории, чем кончаются эпохи кровавых игр: гибелью цивилизации и превращением живой культуры в музейную археологию.

Читайте также:
Фильм «Остров». Традиция богоискательского кино
Быть иль казаться?
«Живой» — кино о покаянии
«Непонятная, труднообъяснимая вещь». О фильме «Возращение»

Юлия Анохина