Каждая из сторон, ощущая себя Русской Церковью, параллельно приобретала совершенно различный опыт

Резолюцию IV Всезарубежного Собора о воссоединении комментирует Алексей Константинович Светозарский – профессор Московской Духовной Академии, кандидат богословия, заведующий кафедрой церковной истории МДА

- Как вы оцениваете событие, названное воссоединением Церквей?

- Не боясь банальных слов, я оцениваю это событие как событие историческое. Нашему поколению повезло – мы были свидетелями и участниками многих событий судьбоносных за последнее десятилетие и событий, о которых невозможно было помыслить, что они когда-нибудь совершаться. Употребляю слово «участники» намеренно, т.к. многие и здесь и там принимали по крайней мере молитвенное участие и имели желание, чтобы разделение Церкви было преодолено. То, что сейчас это происходит, на самом деле очень важно, но отнюдь не столь безоглядно оптимистично...

- Почему процесс решения вопроса о воссоединении был столь длительным?

- Прежде всего здесь, конечно, проблемы идеологического характера не только со стороны в Отечестве сущих. Все мы были разделены этими идеологемами «холодной войны». И Зарубежная Церковь, я думаю, это признает. Думаю, что прежде всего это проблемы внешние. Под внешними проблемами я подразумеваю, прежде всего, существование в условиях совершенно различного политико-экономического, социального строя. И потом здесь, может быть, добавился груз причин психологического характера. Шли параллельно, каждая из сторон, ощущая себя Русской Церковью, параллельно приобретала совершенно различный опыт. Естественно, нашим братьям зарубежным придется столкнуться с тем особым психологическим типом церковного человека, который сложился у нас. Мы будем воспринимать их и я думаю, самое желанное, что может быть, это воспринять положительную сторону их опыта, не закрывая ни на что глаза и действуя абсолютно честно.

- Возможно ли, что воссоединение Русской Православной Церкви станет поводом к более значительным объединительным процессам в Православии?

- Думаю, что нет, было бы слишком уж оптимистично так считать, потому что все-таки это разделение было внутренним делом одной из Поместных Церквей – русской Церкви. Оно не может не затронуть весь православный мир, потому что мы знаем, какие напряженные отношения существуют в Русской зарубежной церкви и Православной Церковью в Америке, какие напряженные отношения существуют между Константинопольским экзархатом и Русским и той же Зарубежной Церковью. Т.е. возникает целый ряд проблем. Возьмем хотя бы одну из них. Я понимаю, что сегодня в состоянии такой, если не эйфории, то радостного ожидания, некоторой надежды на воссоединение, это все отходит на второй план, но есть, например, такая проблема – в Зарубежной Церкви прославлены уже давно в Соборе новомучеников и исповедников Российских люди, пострадавшие от безбожной власти, но не признававшие благодатности таинств Московской Патриархии. К примеру, митрополит. Иосиф (Петровых), владыка Максим (Жижилетко) – святые, к ним обращаются с молитвами, пишутся иконы. Я не берусь прогнозировать, должна ли будет наша Церковь их признать. Хочу лишь подчеркнуть, что эти проблемы не кажутся слишком большими на фоне общих происходящих перемен, но они несомненно значимы, потому что тот же владыка Максим был даже рукоположен уже в полном разделении с Патриаршей Церковью. Нельзя не упомянуть о проблемах церковного устройства, понятно, что церковная жизнь Зарубежья отличается. Нам есть что почерпнуть, например, прямо скажу – в области взаимоотношений между священноначалием и клира приходского. Но, думаю, ни им, ни нам не придется выбирать какую-то одну модель церковной жизни, здесь как раз может произойти взаимообогащение на основе опыта.